Картер Браун - Том 26. Вояж на Гавайи. Смертельная мечта. Сексуальная клиника. Ранняя пташка
— Кто первый? — прошипела она.
— Первый? — жалобно переспросил я.
— Ты, — ее указательный палец вперился в меня, — лупцуешь? Или я? — Тут она пальцем указала на себя.
— Может, мне следует вначале представиться? — Мой голос сорвался на фальцет, и я поспешно откашлялся, чтобы прочистить горло. — Я о том, что надо бы, наверное, познакомиться, немного пообщаться… пошутить, прежде чем начать… уф… охаживать друг друга плеткой.
— Никаких разговоров! — возразил внутриутробный голос. — Только действовать!
— Вам бы не следовало в таком темпе форсировать события, — промямлил я. — Ведь за нами никто не гонится — это я имею в виду… нет! Вы не смеете… ой-ооуу!
Смазанный синтаксис конца фразы был вызван тем, что витая, из ремешков плетка внезапно обвилась вокруг моих плеч, вызывая мучительную боль в каждом дюйме тела, по которому прошлась.
— Ну как? — Белые, как у кровожадного хищника, зубы ослепительно блеснули в темноте совсем близко от меня. — Тебе понравилось?
— Черта с Два — понравилось! — взревел я. — Еще как не понравилось!
— Хорошо, — опять блеснули белые зубы, — значит, ты садист, это даже лучше. А я мазохистка. — Она внезапно протянула мне плетку, и я чисто инстинктивно отшатнулся. В следующий миг моим глазам предстала спина, все напрягшаяся в ожидании удара. — Теперь… бичуй меня!
— Да что тут творится, во имя дьявола? — взвыл я.
— Хлещи меня!
— О, проклятие! — простонал я, чувствуя, что пока не готов выполнить ее просьбу. Я таращился на ее спину, оголенную по всей длине, на часть ее полных ягодиц, неприкрытую нелепыми коротенькими шортиками из черной кожи, и ощутил, как засвербило в паху и как кровь начинает приливать к члену. Может, именно в силу последнего обстоятельства у меня не было ни малейшего желания внять ее словам.
Ее плечи внезапно содрогнулись, словно я и впрямь огрел их плеткой, затем она очень медленно повернулась лицом ко мне.
— Снимай штаны! — последовал приказ.
— Что? — опешил я.
— Входишь в раж. — Она указала на мой вставший член, явственно обозначившийся через ткань брюк. — Видишь, ты уже начинаешь входить во вкус.
— Вы сумасшедшая!
— Ты звереешь. Тебе понравится лупцевать меня! — Ее губы разомкнулись в улыбке. — Ты выбьешь из меня всю душу, разве нет?
— Это именно то, что делал Бэйкер? — спросил я, задыхаясь.
— А, тот мужчина? — промурлыкала она. — Бэйкер отличный садист! — Она облизнула нижнюю губу. — Скажи, чего ты хочешь. Мне нравится быть твоей рабой. Сейчас ты снимешь штаны — и я покажу тебе… заставлю почувствовать себя лучше.
Ее язык вновь с вожделением медленно облизал нижнюю губу, поэтому мне не составило никакого труда догадаться, что она имеет в виду. Кровь продолжала приливать к моему члену. И он напрягся во всю свою мощь. Ее приглашение представляло сильное искушение, но в тот момент я никак не мог позволить себе поддаться соблазну.
— Повернитесь кругом! — распорядился я.
Она послушно повернулась, и я подошел ближе, затем провел рукой вдоль спины, ощущая, как по всему ее телу от моего прикосновения прошла дрожь.
— Да, лечение ваше быстро прогрессирует, — заметил я с сарказмом.
Последовала очень долгая пауза, затем она сказала:
— Я не понимаю.
— Это не имеет значения, — мягко возразил я. — Главное — вы стоите сейчас так, как мне нужно. Просто отдайте мне плетку и снимайте свои штаны. О’кей, вы изъявили желание стать моей рабой — и станете ею. Сначала я хочу поучить вас хорошим манерам, так, может, самую малость.
Она сделала быстрое движение, пытаясь ускользнуть от меня, но это было не так-то просто.
— Никак шутить изволите? — скороговоркой выпалил я. — Пытаетесь еще сильнее распалить меня, верно? О’кей! — Тут я внезапно просунул два пальца под резинку ее кожаных шортиков. — Для начала позвольте мне их спустить. — Я стащил их как раз настолько, чтобы обнажить до половины упругие и словно точеные ягодицы.
— Да как вы смеете! — Она вне себя взмахнула плеткой, и самый кончик угодил мне точно промеж глаз. — Прочь, вы… извращенец!
Второй удар плетки пришелся впустую: я уже успел отскочить назад и оказаться вне ее досягаемости.
— Ну ладно, — умиротворяюще произнес я, пока осторожно ощупывал лоб и переносицу. — Можете не снимать штаны. Почему бы нам все не переиграть? Вы снимете накладные волосы, и мы просто по-дружески побеседуем. Кстати, на вашей спине нет и не было никаких рубцов от плетки, так что весь этот маскарад ни к чему.
Мое зрение после удара наконец восстановилось, и я увидел, что она стоит словно пораженная громом.
— Ну, — медленно вымолвила она, — мне все же удалось немного разыграть вас, не так ли?
— Удалось, — признался я. — Вот только никак не возьму в толк, за каким дьяволом вам это понадобилось?
Она прикоснулась к своим щекам, затем плавно провела руками кверху и сняла с головы парик блондинки.
— Вы разыграли меня вчера… помните, Бойд? Я поклялась, что отплачу вам той же монетой, пусть это даже станет последней шуткой в моей жизни.
Джейн Уинтур выронила парик и быстро провела руками по черным блестящим локонам. Над резинкой полуспущенных шортиков соблазнительно курчавились черные волосики. — И тут представилась слишком хорошая возможность для розыгрыша, чтобы мне ее упустить. — Улыбка опять разомкнула ее губы и тут же исчезла, когда она, глянув вниз, увидела недавно появившуюся голую полоску живота на самом интересном месте. — Почему бы вам сейчас не пойти и не снять эту дурацкую маску, а заодно и не одеться?
— Пока вы будете делать то же самое, — досказал я за нее. — Звучит так, будто я упустил предоставившуюся мне великолепную возможность…
Она обожгла меня взглядом и поспешно натянула шортики.
— Убирайтесь к черту, Бойд, пока я не пустила в ход плетку на полном серьезе.
Я вернулся в ванную, снял маску и вновь облачился в свою одежду. Отражение профиля в зеркале выглядело несколько вытянутым, но в целом, решил я, сойдет и это. Если очень уж повезет, то, возможно, даже синяка не останется на том месте лба, где она огрела-таки меня плеткой. Я обождал в маленькой прихожей пару минут, а затем явилась мисс Уинтур — вся из себя, в белой, с иголочки, униформе и прежними, чисто профессиональными повадками.
— Шутка удалась на славу, и я готов был сдохнуть со смеху, — сообщил я, а затем поинтересовался: — А где подлинная Эврил Пэсколл?
— У себя в палате, — сухо ответила она. — Ей нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о новом мужском суррогате. По крайней мере, до завтра она еще не будет полностью готова к столь резкой смене декораций, а посему, полагаю, вам придется потерпеть еще денек, прежде чем попытать с ней удачи.
— А что Бэйкер? — спросил я. — У него тоже была своя палата?
— Только комната, — последовал ответ. — Он прихватил с собой буквально все, когда сбежал, — все личные вещи, я имею в виду, не оставив ничего. Даже зубной щетки.
Мы при полном молчании пустились в долгое обратное странствие по длинному коридору к ее офису.
— Ну, — произнесла она холодно, когда мы остановились возле двери, — время потехи закончилось, Бойд. Мне пора заняться работой.
— Намек понят, — сообщил я глубокомысленно.
— Рада, что даже вашего ограниченного интеллекта хватает на то, чтобы понимать очевидное, — съязвила она. — А теперь до скорого, Бойд. Хотелось бы сказать «прощайте», но боюсь, что надеяться на такое пока не приходится.
— А я вот никак не могу забыть про сапоги на ваших ногах, — признался я с ностальгическими нотками в голосе. — Ловко вы с ними придумали.
— А все затем, чтобы лучше было топтать вас ногами, — огрызнулась она. — Теперь, надеюсь, вам будет легче оценить мою идею по достоинству.
Небольшого росточка мужичонка, облаченный в белую куртку, вышел из-за угла и застыл на месте, увидев нас, а затем опрометью бросился туда, откуда пришел.
— Кто это? — спросил я.
— Что — кто? — К тому времени, когда она повернула голову, коротышка уже исчез.
— Маленького роста мужичонка, — начал я описывать, — лысый как коленка и с кожей на лице как поясной ремень. На первый взгляд смахивает на змею, разгуливающую на двух ногах.
— Чарлз Войгт, — небрежно отозвалась она. — Он психолог, претендует на докторскую степень и один из тех, кто испытывает глубокую веру в теории доктора Лэндела о лечении сексуальных дисфункций. По слухам, Войгт еще и один из самых заядлых морских путешественников.
— Чак Войгт, хм-м?
— Не могу даже представить, чтобы кто-нибудь называл его так по-дружески. — На ее лице явственно читалось отвращение. — Он один из тех, по счастью, редких людей, которые не только выглядят отталкивающе, но и являются таковыми.
