Валерий Ефремов - Убийца ее мужа
Нажал на кнопку электрического звонка.
Дверь открыла сама Аза.
– Пойдемте, капитан, вас ждут.
Они прошли по лестнице на второй этаж.
В комнате, хаотично заваленной книгами, странного вида приборами и вообще всяческой чертовщиной, среди которой был даже муляж человеческого скелета, за большим письменным столом сидел профессор Круг и что-то писал.
– Я рад вас видеть, Дмитрий, – сказал он, не оборачиваясь, – простите, но мне надо обязательно написать еще несколько строк. Аза, ты можешь идти.
Не успел капитан толком осмотреться, как профессор отложил перо, встал, подошел к нему и протянул руку для приветствия.
И Бороздин, пожимая ее, вдруг понял, что все его вчерашние вечерние и сегодняшние утренние философствования об отсутствии общечеловеческой морали как таковой являлись, по сути, аутотренингом: капитан психологически готовил себя к этой встрече. И по тому, как все-таки дрогнула его душа, Бороздину стало ясно: аутотренинг не сильно ему помог.
– Вы знаете, Дмитрий, – профессор говорил, стоя вплотную к Дмитрию и пристально глядя ему в глаза, – я вообще-то за свою долгую жизнь перепробовал множество профессий, довелось и повоевать, а в ранней юности я работал в цирке шапито. Там и научился кое-каким штучкам. – И в его руке, словно из воздуха, возник пистолет.
Капитан тут же ощупал свою подплечную кобуру – она была пуста.
Видимо, у него был настолько глупый и растерянный вид, что профессор Круг от души расхохотался.
– Не волнуйтесь, Дмитрий: вы все правильно рассчитали. – И Григорий Алексеевич вернул Бороздину его пистолет.
Капитан несколько судорожно стал запихивать оружие в кобуру и уже начал подумывать о том, что его предварительные прогнозы о дальнейшем ходе событий были, пожалуй, излишне оптимистичны.
– Присаживайтесь, Дмитрий. – Круг показал рукой в угол комнаты, где стоял другой стол с напитками и едой.
Бороздин уже успел достаточно переволноваться, чтобы потерять всякий аппетит, но подумал, что глоток коньяка помог бы ему вернуть былую уверенность. К счастью, как раз такой напиток на столе имелся.
– Разрешите небольшой тост, Дмитрий, – произнес профессор, разлив коньяк по рюмкам. – Я хотел бы выпить за ваше семейное счастье.
– Никаких возражений, Григорий Алексеич, – ответил капитан, нисколько не сомневаясь в том, что стоит за словами профессора.
– Теперь вы, конечно, понимаете, что я присел за ваш столик в «Радуге» совсем не случайно – мне необходимо было знать, кто ведет дело моей дочери. Ведь Аза – моя дочь.
– А почему у нее в паспорте записано другое отчество: не Григорьевна, а Хакимовна?
– Верно. Я в свое время повел себя достаточно эгоистично и не женился на матери Азы – Розе. И в отцы к Азе записали первого мужа Розы Хакима. Он в то время официально считался пропавшим без вести, хотя всем в деревне было известно, что его убили в очередной местной разборке, а тело закопали.
– А откуда вы узнали, что именно я веду дело Азы?
Круг слегка поморщился:
– Дмитрий, я отвечу на все ваши вопросы, кроме тех, где будут фигурировать люди, которые мне помогали. Но на самом деле всю нужную мне информацию я получал очень просто: я говорил волшебное слово и протягивал вот это. – Профессор вытащил из портмоне и покрутил у носа сыщика стодолларовую купюру.
– А по-моему, вы исчерпывающе ответили на мой вопрос, – улыбнулся Бороздин, постепенно беря себя в руки.
Раздвинул губы в улыбке и профессор:
– Вы мне сразу понравились, Дмитрий, и ни разу не заставили меня разочароваться в вас. Надеюсь, вы понимаете, что именно поэтому и сидите сейчас в моем доме. А теперь перейдем к главному. Вон там, – он кивнул на стоящий рядом журнальный столик, на котором лежало два бумажных пакета, – описаны и нотариально оформлены все мои действия прошедших двух недель и даже то, что я думаю сделать в ближайшем будущем. Я полагаю, это избавит вас, Дмитрий, от разных неприятных вопросов со стороны ваших коллег. Я, впрочем, уверен, что вы и сами о многом догадались, если вообще не обо всем. Но у вас, конечно, есть ко мне вопросы. Так задавайте их, не стесняйтесь.
Дмитрию действительно казалось, что он догадался обо всем. Кроме того, Бороздин считал, что как раз сам профессор об этом не догадался. А если догадается? Даже страшно о том подумать…
Значит, вопросы действительно следует задавать, хотя ответы на них, как представлялось капитану, он знал заранее.
– Спасибо, профессор. Хотелось бы, конечно, кое-что уточнить. Я так понимаю, что Аза после инцидента в Филевском парке попросила вас укрыть ее. Верно?
Круг печально покачал головой:
– Совершенно верно, Дмитрий. Как вы, надеюсь, сами понимаете, моя дочь – не убийца, она стала жертвой заговора.
– Заговора? Любопытно. Так кто же все-таки убил Карнаухова и Малахову?
– Если вас интересует конкретный убийца, то это Николай Полуяров.
– Человек Со Шнурком? – На лице капитана отразилось изумление.
Круг усмехнулся:
– Якобы Человек Со Шнурком. К этому маньяку Полуяров не имеет никакого отношения. Кстати, уже после его гибели было совершено очередное нападение на женщину с целью ее удушения. Это произошло в Филевском парке, о чем вы хорошо должны знать.
В последней фразе профессора проскользнула нотка раздражения, и капитан решил впредь более аккуратно вести разговор. И на секунду нельзя забывать, с кем он имеет дело!
– А кто же конкретно составил заговор против вашей дочери и с какой целью?
– Цель заговора – получение наследства Карнаухова Людмилой Силкиной, сотрудницей «Монмартра». Как вы понимаете, жертвой здесь должна была стать не только моя дочь, но и сам Карнаухов, а также его дети: Гена, Люба и Галя. Силкину поддерживали в этих преступных намерениях ее любовник Федор Малков, а также сотрудник отдела сбыта Эдуард Хромов.
– Каким же образом им удалось провести такую сложную комбинацию с Азой? Ведь все выглядело так, что именно ваша дочь убила мужа с любовницей.
– Между прочим, Малахова и Карнаухов любовниками как раз и не были, ведь Костя очень любил мою дочь.
– Вы меня просто изумляете, Григорий Алексеич. Я уже вообще перестаю что-либо понимать, – сказал капитан с расстроенным видом.
– Ну что ж, видимо, стоит начать всю историю сначала. Чтобы настроить Азу против своего мужа, Эдуард Хромов из нескольких фотографий делает фотомонтаж, где Константин Карнаухов якобы совершает развратные действия с Анной Малаховой.
– А где сейчас этот фотомонтаж? – решился Бороздин перебить профессора.
– Аза его уничтожила, он слишком раздражал мою дочь.
– Я ее хорошо понимаю.
Причем этот фотомонтаж он преподнес ей не в приватном порядке, а публично, при всем отделе, и все заинтересованные стороны – Хромов, Силкина – стали подзуживать мою дочь: мол, кавказская женщина такие вещи спускать не должна. Но на самом деле они не слишком верили, что Аза решится на убийство, и разработали совсем другой основной вариант.
Здесь Круг сделал глоток коньяка и надолго замолчал.
У Бороздина создалось впечатление, что тот вообще забыл о предмете разговора, и капитан осторожно спросил:
– Какой?
– А?.. – встрепенулся Круг, словно его разбудили.
– Какой основной вариант разработали заговорщики?
Профессор взглянул на Дмитрия сердитыми глазами:
– Обо всем этом вы и сами могли бы догадаться. Нуда ладно… Азу купил Малков. Он предложил ей сказать мужу, что она едет в двухдневную командировку, а на самом деле ночью вернуться домой и накрыть любовников с поличным. Убивать, мол, никого не следует, но надо их застукать в воспитательных целях. И Аза купилась на эту провокацию!
– Но вы говорили, что Малахова и Карнаухов любовниками не были. Как же они оказались ночью вместе в одной квартире?
Это входило в часть дьявольского плана Малкова, Хромова и Силкиной. Дело в том, что Эдик Хромов умел имитировать любые голоса. Штука эта вообще-то нехитрая, я и сам владею такой техникой. А между фирмами «Монмартр» и «Этель» были очень близкие отношения. Оба коллектива знали друг о друге немало. В «Монмартре» было, например, хорошо известно, что Малахова просто сохнет по Карнаухову, но понимания у того не находит. И вот Хромов звонит Малаховой домой и голосом Карнаухова приглашает к нему в гости на ночь. Жена, мол, в командировке. Обалдевшая от нежданного счастья Анна мчится к Карнаухову на свою погибель. Тут мы только можем попытаться воссоздать ситуацию, которая между ними возникла. Обращаю ваше внимание на то, что девушка так и осталась одетой. Вероятно, Карнаухов предположил, что Анну жестоко разыграли, и, чтобы слегка успокоить ее, предложил Малаховой кофе. Вот и все. Спермы, как вам известно, в теле девушки не нашли.
– И тем не менее – Аза пришла домой с пистолетом, из которого и были застрелены Карнаухов и Малахова…
Не было у Азы никакого пистолета! – разъярился профессор и хлопнул кулаком по столу так, что опрокинулись обе недопитые рюмки с коньяком. Факт разлитого коньяка неожиданно сыграл для Круга успокоительную роль. – Извините меня, Дима, – примирительно сказал он, – но последние дни были у меня очень нервными.
