Джозеф Гарбер - Бег по вертикали
«Возможно, это потому, что ты скоро умрешь».
И еще странно, что за все годы работы в «Сентерексе» он ни разу не бывал на крыше здания. На крышах других домов бывал, да. В том доме, где его квартира, на крыше есть сад. Летом, воскресными вечерами, Дейв ходил туда почитать «Нью-Йорк таймс». Хелен устроила празднование их свадьбы на крыше другого здания — где-то неподалеку от центра города; возможно, он мог бы разглядеть эту крышу отсюда, если бы знал, куда смотреть. И на других крышах он бывал. А на этой до сих пор ни разу.
Крыша была загромождена. Центр занимала вентиляционная система; огромная серая махина. Даже сейчас, переключенная вечером на малую мощность, она громко рокотала. Где-то там находились стояки, аварийный резервуар с водой для тушения пожара, совокупность труб и, конечно же, цементный колодец, в котором располагались лестницы.
«Потомки назовут этот колодец „Последняя линия обороны Эллиота“. Возможно, даже мемориальную доску повесят, как в честь Кастера».
По краю крыши шел двойной ряд металлических ограждений. Они были крепкими, надежно вмонтированными. Дейв проверил и перепроверил их крепость, прежде чем решился их использовать.
Он перегнулся через ограждение и посмотрел вниз. Улица лежала далеко внизу. Одно большое, неровное пятно на асфальте было темнее остальных.
«Берни».
Дейву не хотелось думать на эту тему. Учитывая, что́ он собирался делать. Кроме одного: пора с этим делом кончать.
Дейв вытащил коаксиальный кабель — того же типа, какой спас ему жизнь сегодня. Он отыскал еще одну бобину с двумя с половиной сотнями футов такого кабеля в одной из телефонных комнат. Кабель был крепкий; Дейв знал, что тот способен был без проблем выдержать его вес. К несчастью, кабель был в резиновой изоляции — слишком скользкий и слишком тонкий для хорошей альпинистской веревки. Однако ничего другого под рукой не имелось, и потому, затратив сколько-то времени и еще больше нервов, Дейв аккуратно сложил его вдвое и навязал большие, объемные узлы через каждые три фута. Узлы должны были служить опорой для рук.
Дейв надел рабочие перчатки телефониста-ремонтника, затянул наскоро сооруженную обвязку на бедрах, в последний раз проверил кабель — и шагнул через ограждение.
Он прислушался к своему внутреннему голосу. Глухо. Незримый ангел-хранитель Дейва безмолвствовал. Он как будто был чересчур ошеломлен, чтобы комментировать действия Дейва.
«Ну давай же, скажи что-нибудь».
«Ты скоро умрешь».
«Ну и что?»
«И меня заберешь с собой».
«Такова жизнь, приятель».
Дейв встряхнул кабель. Тот лег свободно, не запутываясь.
Пора двигаться.
Дейв ухватился за кабель, спустил ноги через край крыши, и кабель натянулся под его весом. И, перебирая руками и ногами, по узлу за раз, Дэвид Эллиот пошел вниз по пятидесятиэтажной каменной стене.
Последний раз он занимался подобными вещами двадцать пять лет назад. В Форт-Брэгге они выполняли упражнения на дымовой трубе высотой сто пятьдесят футов, а потом спускались оттуда на веревке. Два человека из группы Дейва отказались туда лезть. А третий залез и там застрял, вцепившись в трубу мертвой хваткой. Всех троих отчислили. Зеленые береты были не для них. Дейв вместе со всеми потешался над их трусостью.
«Ну как, теперь не очень-то смешно, а?»
Сооруженная из кабеля обвязка жестоко врезается в бедра. Либо он спустится быстро, либо у него занемеют ноги.
Между окнами тянулась каменная кладка из пестрого гранита. Дейв перебирал по ней ногами. Туфли он заткнул за пояс. Гранит был шершавым и пробирал холодом сквозь носки.
Это здание построили в начале шестидесятых. Теперь же, простояв тридцать лет под ветром, дождем и выхлопными газами, камень начал разрушаться. В некоторые трещины можно было бы засунуть карандаш. Скоро — самое большее через несколько лет — кладка начнет крошиться. Потом на улицу посыплются куски камня. Интересно, сколько еще зданий в Нью-Йорке пребывают в таком же состоянии?
Дейв миновал пятидесятый этаж. Свет здесь не горел. Нужно было проверить это прежде, чем начинать спускаться. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь заработавшийся полуночник бросил взгляд в окно и обнаружил там человека с парой пистолетов за поясом, болтающегося на веревке в пятидесяти этажах над мостовой.
Дейв бросил взгляд вниз. До сорок пятого этажа света не было нигде. Он в безопасности.
«Это ты называешь безопасностью?»
Веревка из коаксиального кабеля получилась неважная. Он был скользкий и тонкий, и Дейву приходилось сильно напрягать руки, чтобы удержаться. Если это продлится слишком долго, у него случится судорога. И это будет проблема.
Между сорок седьмым и сорок шестым этажами Дейв пяткой выломал из фасада небольшой кусочек гранита. Шесть секунд спустя тот разлетелся, ударившись о мусорный контейнер, с грохотом разорвавшегося снаряда. Если Скворец, этот тип в вестибюле, не идиот, он пошлет кого-нибудь разобраться.
С другой стороны, Нью-Йорк полон странных и необъяснимых звуков. В любое время суток что-то грохочет, завывает и иногда даже вроде как взрывается. Люди к этому привыкли. Возможно, Скворец не обратит внимания на этот звук.
«Сорок пятый этаж приближается. Последняя остановка — последняя во многих смыслах, если Рэнсом и его головорезы сидят в кабинете Берни».
Дейв спустился с крыши рядом с северо-восточным углом. Когда он доберется до сорок пятого этажа, то окажется рядом с окном, которое высадил Берни.
Они должны были чем-нибудь закрыть окно. Администрация здания должна была на этом настоять, равно как и полиция. С прогнозом, обещающим дождь, никто не захотел бы, чтобы кабинет залило. Единственный вопрос — что они использовали: брезент или, как это сделали с разбитыми стеклами в вестибюле, фанеру?
«Разбитые стекла внизу — это ведь именно они натолкнули тебя на эту идею, верно? Ты понимал, что не сумеешь пройти мимо Рэнсома. Тебе нужно было как-то обойти его. И — да, я согласен. Идея бредовая».
Дейв спустился на уровень окна. Окно было затянуто брезентом.
Дейв промахнулся, отмеряя нужную длину кабеля. Под ним остался болтаться конец длиной три-четыре ярда. Это может оказаться опасным, если ему придется покидать кабинет Берни в спешке.
Дейв уперся ногами в камень стены и стал наматывать кабель на руку. Один, два, три оборота. Дейв разжал левую руку, которой до этого держался. Кабель врезался в тело. Скривившись, Дейв смотал оставшийся хвост, закрепил его и высвободил правую руку.
А вот теперь настал черед действительно опасного фокуса. Дейв поинтересовался у внутреннего голоса: тот как, готов?
«Почему бы тебе не повеситься и не покончить со всем этим?»
На высоте сорока пяти этажей над улицей — «но лететь вниз всего шесть секунд» — Дэвид Эллиот оттолкнулся от стены и понесся к окну, затянутому брезентом. В крайней точке траектории он откинулся назад, выпрямил ноги и качнулся вперед, словно ребенок на качелях.
Он оттолкнулся от затянутого окна, снова качнулся вперед и понесся обратно. Кабель заскрипел. Дейв задумался: а каков его предел прочности при растяжении?
«Ты не находишь, что уже поздновато задаваться этим вопросом?»
Дейв раскачивался, словно маятник. Амплитуда движения пронесла его мимо окна, затянутого брезентом. Он почти долетел до соседнего, застекленного окна. Почти, но не совсем. Дейв качнулся снова.
На окнах были установлены алюминиевые рамы. Рамы… По девять отвратительных ночных часов, пять дней в неделю, каждую неделю все время учебы в колледже он работал на алюминиевом заводе, за семьдесят пять центов в час — делал рамы. Возможно, те, кто строил это здание, покупали рамы на том самом заводе, на котором работал Дейв. По времени оно вполне подходило. Экое, однако, совпадение, а?
Дейв долетел до дальнего конца маятника. Он качнулся и полетел обратно.
Пора. Рама выдавалась из гранитной кладки на два дюйма. Ему нужно ухватиться за металл, остановить полет и подтянуться. Тогда он сможет заглянуть в окно. Если Рэнсом оставил в кабинете Берни какие-нибудь сюрпризы, он их заметит.
Выступающий край застекленного окна приближался. Дейв ухватился за него, впился в него пальцами. Инерцией его рвануло назад, и он едва не выпустил раму. Но все-таки удержался, скрипнув зубами.
«Черт возьми! Ты чересчур укоротил кабель!»
Он может это сделать. Дейв напрягся, подтянулся… Вот он почти достал до окна… Пальцы мокрые от пота, пятки ищут точку опоры на граните, тонкий кабель врезается в мышцы…
У него получилось: цепляясь за узкий наружный подоконник, он прижался к стеклу и заглянул в кабинет Берни.
В кабинете горел свет. То, что Рэнсом приготовил для него, было на виду. И да, Рэнсом заслуженно назвал это своим шедевром.
