Владимир Гриньков - Так умирают короли
– Операторы! – крикнул Демин.
– Готовы!
– Звук!
– Есть звук! – отозвалась Светлана.
– Начали!
Гипнотизер подступился к Виктору. Тот пришел в себя очень быстро. Поскольку он полулежал в кресле, то первое, что увидел, – начертанные на потолке таинственные письмена. Виктор всматривался в них, будто пытался прочесть написанное, и когда ему это не удалось, повернув голову, увидел разноцветье мигающих лампочек, забеспокоился и приподнялся в кресле. И тут увидел свою Веру. Невозможно описать происшедшее в дальнейшем.
Наш герой буквально взвыл, бросился к тете Вере и упал на ее широкую грудь. Он был похож на мальчишку, после долгой разлуки получившего возможность припасть к материнской груди. Он лепетал что-то нечленораздельное, и тетя Вера, нежно поглаживая его по волосам, все прекрасно понимала – сердцем. Он жаловался ей на то, как плохо и страшно ему было без нее. Еще говорил, что был не прав, решившись переместиться в прошлое, не только не забрав ее с собой, но даже не предупредив ни о чем. И клялся никогда больше такого не делать.
Открылась дверь, тетя Вера подняла голову и замерла. Почувствовав, что что-то происходит, обернулся и Виктор – да так и застыл с раскрытым ртом.
Перед ним стоял Самсонов – собственной персоной. Он улыбнулся приветливой улыбкой всепонимающего человека и сказал:
– Мы часто недовольны жизнью, которой живем. Где-то там, далеко, – он показал рукой, – есть жизнь, которая, как нам кажется, лучше нашей. Мы рвемся туда, забывая, что живем здесь и сейчас, и пока мы грустим и клянем эту жизнь, она тает, уходя от нас с каждым днем и с каждой прожитой секундой. Вот об этом я хотел всем напомнить. Жизнь дается только однажды и только одна. Так почувствуйте ее вкус и наслаждайтесь ею!
Самсонов всегда заканчивал свои программы чем-нибудь этаким. И этот раз не стал исключением.
Виктор и тетя Вера смотрели на Самсонова, явно испытывая невообразимое потрясение. А усеянные разноцветными лампочками стены вдруг пришли в движение. Они дрогнули и поплыли в разные стороны – рабочие принялись разбирать декорации, и это тоже было нами продумано: все закончилось, оказавшись всего-навсего спектаклем. Через минуту тетя Вера и ее супруг оказались посреди пустеющего павильона. Они так и стояли в лучах прожекторов: крупная женщина с прижавшимся к ней мужем, похожим на подростка. А операторы, уже не таясь, с трех точек снимали их. Это могло бы быть эффектной концовкой последнего выпуска программы «Вот так история!». Но для последнего выпуска у нас был припасен другой финал.
Самсонов поднял руку и помахал всем на прощание. Потом развернулся и пошел прочь. Прожектора, направленные на него, погасли. Он ушел. Навсегда. Его больше не будет. И его программы – тоже.
Глава 48
– Спасибо! – сказала мне Светлана.
Мы втроем – я, она и Демин – ехали на фургончике к ней домой.
– За что? – уточнил я.
– За все. И за Самсонова – тоже.
Мой выход в облике Самсонова – вот что было для нее главным.
– Не стоит благодарности, – скромно оценил я свой вклад.
– Отлично получилось! – подал голос Демин.
Казалось, что все идет как прежде: мы только что отсняли очередной сюжет и теперь направляемся в загородный дом Самсонова, чтобы по традиции отметить завершение очередного этапа нашей работы, а позади нас, в фургоне, разместилась вся группа. Но никого, кроме Демина, в действительности не было, да и ехали мы не к Самсонову. Я не удержался и вздохнул. Светлана поняла мое состояние. Наверное, испытывала то же самое.
– Просто удивительно, как много в жизни может зависеть от одного человека, – негромко сказала она. – Сергей умер, и все рухнуло, все пошло наперекосяк. Вдруг выяснилось, что не все вокруг благополучно. Алекперов занят какой-то неприличной возней. Альфреда арестовали за контрабанду, а Кожемякин и вовсе оказался убийцей. Программа рассыпалась, потому что лишилась своего стержня.
Стержень – это Самсонов.
– Так умирают короли, – сказал я Светлане. – Они правят своей властной рукой, и все благополучно. Но когда король умирает, в его владениях неизбежно наступает смута. Тогда и выясняется, как много зависит от одного-единственного человека. Если он – настоящий король.
Я не пытался скрасить горечь ее утраты и говорил совершенно искренне.
Остановились у гастронома. Я хотел помочь Демину, но он меня остановил, сказав:
– Зачем? Я сам. Не так много нам сегодня понадобится.
Пару недель назад нам требовалось много выпивки и много закуски. Потому что нас было много. Теперь стало вполовину меньше.
– Знаешь, я ему не верила, – негромко произнесла Светлана, когда мы остались вдвоем.
– Кому?
– Демину. Были моменты, когда я думала – он…
Я понял и не стал ни о чем спрашивать, но Светлана сказала все сама:
– У них были сложные отношения. Он и Самсонов сильно иногда ругались. Из-за денег. Ты этого не знал.
Если бы не знал! Даже довелось стать невольным свидетелем их стычки – когда Самсонов пригрозил своему вороватому администратору тюрьмой. В аккурат перед убийством имело место сие печальное событие. Но сейчас я промолчал. Не хотел копать прошлое, тем более что все само собой разрешилось.
– Да, – бесстрастно сказал я. – Вполне возможно.
– Я ни в чью виновность так не верила, как в его.
– Ты думаешь, он способен на убийство?
Светлана печально посмотрела на меня и так же печально сказала:
– Деньги, Женя. Это такая вещь, из-за которой люди способны на любую подлость. А Демин еще повел себя так, – она запнулась, подыскивая подходящее слово, – странно.
– Это ты о чем?
– О том, как он рвался в руководители программы после смерти Сергея. Как интриговал. Как склонял нас к бунту против Алекперова. Помнишь?
Я помнил.
– Я не верила ему. И боялась.
– Его боялась?
– Того, что это окажется правдой.
Если правдой окажется участие Демина в убийстве – так следовало понимать.
– Отчего же? – изобразил я удивление.
– Потому что это ужасно: работать с человеком бок о бок и в конце концов обнаружить, что он – убийца и мерзавец.
Я не уловил логики в ее словах и поэтому поинтересовался:
– А Кожемякин?
Он тоже работал с нами бок о бок. И оказался убийцей.
Светлана покачала головой:
– По поводу Кожемякина я никогда не обольщалась. Знаешь, такое было чувство, что он действительно способен на мерзкий поступок. Было в нем что-то там, в глубине, – такое нехорошее, черное. Иногда прорывалось, ты сам это видел. Помнишь, как он на свадьбе с вилками бросился на людей?
– Помню.
– Так что в случае с ним все закономерно, – сказала Светлана и вздохнула.
Появился Демин. Он шел от гастронома, прижимая к груди набитый снедью пластиковый пакет.
– Он не говорил тебе, куда уходит? – поинтересовался я.
Светлана покачала головой. Не говорил. А может, Демин и сам еще этого не знает? Потому что ушел не куда, а откуда. Главное – вырваться из ставшей вдруг чужой программы.
Демин ввалился в фургон и, шумно вздохнув, объявил:
– Едем! Особых деликатесов не обещаю, но перекусить будет чем.
– Надо было забрать остатки императорской трапезы, – засмеялся я. – Поросеночек да рябчики – вот было бы у нас пиршество!
– Там же ничего не осталось, – хмыкнул Демин. – У нашего императора был такой аппетит…
– А массовка доела остатки с царского стола, – доложила Светлана.
Мы засмеялись, вспомнив недавнюю картину, свидетелями которой стали.
Приехав к Светлане, вместе принялись накрывать стол. И хотя никто об этом не обмолвился и словом, мы чувствовали, как все изменилось. Нас мало. И все теперь по-другому. Первой не выдержала Светлана.
– Неужели действительно больше ничего не будет? – спросила и посмотрела на нас строгим и требовательным взглядом. – И сегодня мы снимали в последний раз?
– В последний, – невесело подтвердил Демин.
– Но почему? Мы сегодня сняли программу – сами! – и эта программа будет одной из лучших! Мы умеем это делать, мы хотим это делать – так почему встал вопрос о закрытии проекта? Вот ты, Илья, куда уходишь?
Демин пожал плечами и ответил с печальной улыбкой.
– Никуда.
– Не нашел себе места?
– Нет.
– Так зачем нам расходиться? Почему мы собственными руками доламываем то, что и без нас пошло трещинами?
Она хотела бы все сохранить, вопреки происходящему. Так утопающий хватается за соломинку. Последняя надежда.
– Давайте поговорим об этом позже, – предложил я.
Стол был накрыт. Демин первым взял рюмку с водкой.
– Давайте сломаем традицию, – произнес глухим голосом. – Первую всегда пили за нас. А сегодня выпьем за Самсонова. Он нас всему научил. Мы без него – ничто. Действительно, король. Правильно Женька сказал.
Мы выпили не чокаясь. Светлана погрустнела. Я погладил ее ладонь. Она ответила мне слабой улыбкой и сказала:
