Сергей Волошин - Бойцовые псы
— Плевать! — зло сказал Каморин. — Они ещё будут диктовать мне правила поведения… Я им нужен больше, чем они мне. У кого лучшая на сегодня команда? Кто еще умеет работать чисто, как я и мои люди? Поэтому они обратились ко мне, а не я к ним. Звони Мишакову. Я должен его увидеть и обо всем предварительно договориться.
— Вы хотели сначала увидеть его жену, — напомнил Канищев.
— Сначала мне нужен он, — раздраженно сказал Каморин. — Она подождёт. Если того стоит.
— Может, заодно позвонить заказчику? — спросил Канищев спустя несколько секунд, когда начал набирать одной рукой номер телефона квартиры, где остановился Костя Мишаков.
— Его телефон не может прослушиваться? — спросил Каморин.
— Не думаю. Ведь отпустили же его брата, у которого оказалось железное алиби.
— Эта штуку с братцем они неплохо придумали. Хотя во второй раз может не сработать, — задумчиво сказал Каморин. — Надо бы запомнить. Вдруг еще раз пригодится… Что, не отвечает?
— Алло, — послышался голос молодой женщины, — вам кого?
— Это Канищев Евгений Семенович. Здравствуйте, Таня. Вы меня помните?
— Да, здравствуйте. Вам Костю? Он сейчас спит. Отдыхает после ночной смены.
— Понятно. Придётся разбудить. Дело срочное.
— Я попробую.
…С Костей они встретились через полчаса на Тверской и остановились после небольшой прогулки возле памятника Пушкину. Далеко от машины отходить не стоило…
— Давно я здесь не бывал, — сказал Каморин, глядя на Пушкина. — Но ничего. Скоро слух обо мне пройдёт по всей Руси великой. И назовёт всяк сущий в ней язык.
И покосился на Костю. Тот настороженно молчал и безучастно смотрел в сторону. Его обветренное лицо казалось воспаленным, глаза покраснели от недосыпа.
— Присядем. — Каморин указал на свободную скамью. — Надеюсь, здесь нас никто не станет подслушивать. Думаю, после той интересной двухходовки с братом за тобой никто не следит?
Костя молча пожал плечами.
— Павел Романович в Москве только до вечера, — напомнил Канищев. — У него к тебе есть интересное предложение.
— Смотря какое… — отрывисто сказал Костя.
— А твой братец повежливее будет, — сощурился Каморин.
— Не у него это случилось, — продолжал в том же тоне Костя. — А у меня.
— Винтовка хорошая? — поинтересовался Каморин, придержав рукой Канищева, собравшегося что-то сказать. — Осечек не дает?
— Пока не было, спасибо…
Ну как знал, подумал Костя. Придется отрабатывать. Затем и приехал… Евгений Семенович верно нас предупреждал. Мите что… Дело сделал и домой отвалил. А тут ещё неизвестно сколько торчать.
— А сейчас, значит, караулишь тех, кто остался? — допытывался Каморин. — А они от тебя прячутся?
Костя не ответил, только коротко взглянул на Канищева.
— Да, это Евгений Семенович тоже мне рассказал, — кивнул Каморин. — А как же иначе? Если у меня просят снайперскую винтовку, да ещё с ночным прицелом, могу я знать — кому и зачем она предназначена? Вот только когда узнал, когда понял, что дело святое…
Костя молчал. И по-прежнему смотрел в сторону.
Его бы подкормить, дать отоспаться, подумал Каморин. Но сначала дать то, в чем он больше всего нуждается.
— И вот так день и. ночь караулишь их, а они, сволочи, сидят и нос не высовывают? А менты их караулят, стараются тебя выследить, так?
— Короче, — глухо сказал Костя. — Что от меня требуется?
— Пока ничего… — пожал плечами Каморин. — Просто хочу дать один совет.
Канищев удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Его дело было присматриваться к окружающим. Нет ли чего подозрительного… Время от времени мужчины с поднятыми воротниками, стоявшие с цветами у памятника и, казалось, посматривающие в их сторону, подхватывали своих опаздывающих девушек и быстро уводили их в сторону метро либо вниз в сторону Кремля… Позавидуешь, подумал он.
— Какой ещё совет? — недовольно спросил Костя.
— А ты ершистый, — удовлетворенно кивнул Каморин. — И это нехорошо. К тебе с добром, стараются помочь… Ведь винтовку от меня ты принял? Почему бы не принять добрый совет как от профессионального следователя?
Костя сначала посмотрел на Канищева, которому, судя по всему, он вполне доверял, потом на Каморина.
— Евгений Семенович, — сказал он. — Вы зачем меня звали? Ведь знаете, что я это не люблю. Когда мне советуют…
— А ты бы всё-таки сначала выслушал, а? — покачал головой Каморин. — Ну и характер. И как тебя жена такого любит…
Зря он это сказал. Костя вскочил и собрался было уйти, но железная рука Канищева удержала его в последний момент.
— Посиди… — сказал Канищев. — Для твоей же пользы.
— Потом будем выяснять отношения, — нехорошо улыбнулся Каморин. — А я это потом припомню… Когда сделаем окончательный расчёт. Значит, судя по всему, им удалось вычислить, кто будет следующий. Они угадали расклад. Они просчитали твой список. Значит, следует им спутать карты. Логично?
— Как это? — спросил Костя, сомкнув брови.
— Очень просто. Теперь ты должен замочить кого-то другого, из их же отделения, но не имевшего никакого отношения к случившемуся. Пусть гадают, в чем тут дело.
— Я делать это не собираюсь, — помотал головой Костя, но не очень-то решительно. Похоже, предложение Каморина было неожиданным и произвело на него впечатление.
— Не смеши… — холодно сказал Каморин. — Стольких ментов уже ухлопал… А теперь решил поиграть в правозащитника? Кого тебе жалко? Да они все там такие… Думаешь, другие стояли бы в стороне, если бы в это время там были?
Костя не отвечал. Только отрешенно смотрел в сторону.
— Выбор ты сделал, — жестко продолжал Каморин. — Назад пути нет. Или ты думал — пристрелишь этих пятерых, и все, можно домой, к жене под одеяло? И жить дальше, будто ничего не произошло? Так не бывает. И я тебе не позволю! Теперь ты мой, понял? В моих руках. Что хочу с тобой, то и сделаю. Захочу — ментам сдам со всеми потрохами… И твой братишка теперь мой заложник там, пока ты здесь! И будешь исполнять всё, что скажу. Ему там шагу не дадут ступить, если начнешь тут выступать… Я помог тебе, правильно? Теперь помоги мне. И не за так, а за хорошие бабки. Я профессионалов ценю. Запомни, если чего-то желаешь добиться в этой жизни: каждый должен заниматься тем, что у него лучше всего получается. Вот и займись…
Костя напряженно слушал, думая сейчас только о Лене. Неужели она была права, когда говорила, чем это может закончиться?
Стало быть, «счетчик» включен…
— Где ты остановился? — спросил Каморин после минуты тягостного молчания.
— У друзей… — еле слышно сказал Костя. Он был явно подавлен, и Каморин подумал, что, пожалуй, допустил перебор. Он пытливо посмотрел на Канищева. Тоже, поди, не понравился такой разговор. Наверняка сочувствует… Сам влип точно так же, но теперь ничего, привык.
— Они не настучат? — спросил Павел Романович, обращаясь скорее к Канищеву, чем к Косте.
Тот пожал плечами, по-прежнему внимательно разглядывая редких в эту холодную погоду гуляющих.
— Помогали… — негромко произнёс Костя.
— Наверно, они посочувствовали тебе, когда узнали о том, что произошло, так? — спросил Каморин.
Костя чуть заметно пожал плечами.
— Вопрос в том, будут ли дальше помогать, — продолжал Каморин. — Они ведь тоже захотят остаться в стороне… Хотя слишком много для этого знают.
— Что я должен делать? — спросил Костя, по-прежнему глядя в сторону.
— А ты как думаешь? — подмигнул Канищеву Павел Романович.
— Я думаю, что должен отработать, и все. Так вот, хочу знать, сколько вам должен? Назовите цену.
Каморин молча смотрел на него, как бы на самом деле прикидывая цену.
— Если я назову такую цену… скажем, пять трупов. Или шесть, не важно… И чтобы все было чисто. Ты уверен, что потом сам не придешь ко мне и не попросишь ещё? Учти, твоя профессия, как и профессия гробовщика, всегда будет иметь спрос и к тому же хорошо оплачиваться. Насчёт жены не беспокойся. Для неё ты будешь служить вместе с Евгением Семеновичем моим помощником в Думе либо телохранителем. Иногда только отправляться в командировки… Советую со мной ладить. Я, как хороший следователь, знаю все приемы и все уловки моих коллег. Никакой адвокат не даст тебе такого совета, как я… Разве я плохо придумал — замочить ещё одного мента, не имевшего отношения к делу? Причем именно сейчас, когда твой брат, на которого они уже наезжали, находится дома…
Костя сдержанно кивнул.
— Я вижу, ты здесь поиздержался на чужих-то харчах, — усмехнулся Каморин. — И обносился… Личная месть штука нерентабельная, поскольку за неё никто тебе не заплатит.
Он достал заготовленную пачку долларов. Сначала не спешил её протягивать, не будучи уверенным, что Костя её примет. И только заметив его заинтересованный взгляд на купюры зелёного цвета, сунул ему в карман.
