Александра Маринина - За всё надо платить
— Я не думал об этом в таком аспекте, — покачал головой Леша. — Но, наверное, ты права. Тебе с этим чаще приходится сталкиваться. Все-таки молодые чаще погибают, чем умирают сами. Хотя в последнее время, по-моему, среди них смертность тоже высокая.
— С чего ты взял? — удивилась Настя. — Ты смотрел статистику?
— Нет, я прочитал твои газеты. Оказывается, это иногда бывает очень полезным.
— И что в газетах?
— То и дело мелькают фразы типа «потеряли молодого талантливого режиссера», «ушел в расцвете творческих сил» и так далее.
— Но ведь и раньше так было.
— Было, но не с такой интенсивностью. У тебя шесть газет за два дня, и в них эти фразы про разных людей встретились раз пять, наверное. Годовая норма на творческих работников.
— Ну уж и годовая, — улыбнулась Настя, и в этот момент поняла, что же ей так не понравилось в рассказе о талантливом программисте Германе Мискарьянце.
* * *Николай Саприн чувствовал, что утратил контроль над ситуацией. Он нашел Тамару, он сделал практически невозможное, если учесть, что Тамара приложила максимум усилий к тому, чтобы исчезнуть бесследно. Но Саприн умел искать, и он ее нашел. И что же теперь? Сидеть и ждать у моря погоды? Если б он знал, что все так обернется, он бы вообще не стал браться за работу по поиску и устранению Коченовой. То есть понятно, что найти ее и заставить умолкнуть все равно нужно, но он сделал бы это сам, не будучи ни от кого зависимым, и сделал бы хорошо. Правда, бесплатно. А ему так нужны деньги для Иринки! Только из-за этих проклятых денег он и позволил Дусику себя нанять. А коль позволил нанять, коль добровольно пошел в услужение, то должен слушаться хозяина, не своевольничать, а то ведь можно и денег не получить, если что не так. Что же у Дусика там случилось, что он велел пока не трогать Тамару до особого указания?
Николай жил в райцентре в пятидесяти километрах от поселка нефтяников. Тамару он видел несколько раз — она приезжала в райцентр за покупками вместе с немецкими рабочими, но на глаза ей старался не попадаться, хотя наблюдал за ней внимательно. По результатам этих наблюдений он уже составил примерный план, как убить Тамару таким образом, чтобы подозрение пало на одного из немцев. По тому, как шли люди в группе, как разговаривали, как смотрели друг на друга, даже по тому, как они рассаживались в микроавтобусе, Николай точно определил, с кем из них спит Коченова. Таких было трое. По меньшей мере трое, мысленно поправил себя Николай, потому что Тамара приезжала в райцентр три раза с разными группами немцев, и в каждой из этих групп Саприн безошибочно вычленял одного, который считал, что имеет на Тамару кое-какие права. Так что классический случай убийства из ревности можно было инсценировать без труда. И он готов был сделать это в любой момент. А тут какая-то отсрочка непонятная…
Саприн нервничал, потому что время шло, и ребеночек в животе у Иринки рос, и муж ее Леня мог потерять с таким трудом найденную хорошую работу по специальности, потому что им нужно было переезжать в другой город и покупать жилье, которое соответствовало бы его служебному статусу. Первый взнос за дом он им обеспечил, а на второй денег уже не было. И взять негде — нищим эмигрантам кредит в банке на покупку дома не дадут.
Каждое утро он ходил на почту и звонил Кате, это было единственным радостным событием за весь день. Катя просила, чтобы он звонил пораньше, с восьми до девяти утра, потому что в это время Дусика гарантированно не было. Она была ласкова с ним, говорила, что скучает, но Николаю казалось, что с каждым днем ее голосок делается все прохладнее. Немудрено, чего ж еще ждать, когда пришел один раз с цветами, налетел как ураган, затащил в постель, предложил выйти замуж. Несерьезно, похоже на мальчишество. Конечно, она не может ждать его долго. Нельзя после таких поступков исчезать. Нужно или сразу идти дальше, или уже ни на что не рассчитывать. Саприн чувствовал себя виноватым перед ней, потому что понимал, что, встретившись с Дусиком поутру у Катиного подъезда, навлек на нее праведный гнев. По уму, после этого надо было бы забрать ее из этой квартиры, от Дусика. А он оставил ее один на один с ревнивым любовником и уехал, и, хотя сама Катя в телефонных разговорах ни разу не обмолвилась об этом, Николай знал, что отношения там складываются непросто. А все из-за его дурацкого порыва.
Он снял комнату у пожилых казахов, мужа и жены, дом которых окнами выходил на площадь — так торжественно именовался заасфальтированный пятачок, на котором шла наиболее оживленная торговля. Именно сюда в первую очередь подъезжали машины с нефтяниками. Шофер оставался в кабине и дремал, а немцы дружной толпой начинали обход крошечного городка в поисках мыла, зубной пасты, крема для бритья, продуктов, выпивки. Саприн большую часть времени проводил, сидя на стареньком продавленном диванчике у окна, и наблюдал за площадью, ожидая приезда Тамары. Когда она появлялась, следовал за группой на некотором удалении, отмечая про себя все, что его интересовало. Однажды он с удивлением поймал себя на мысли о том, а кричит ли Тамара «Я тебя люблю!», когда занимается любовью с немцами. И если кричит, то понимают ли они, что означают эти слова, Или она настолько профессиональна, что кричит по-немецки? Воспоминание о близости с ней оказалось неожиданно приятным. А он-то думал, что Катя затмила ему все… Видно, в последние месяцы ненависть к матери так иссушила его, что душа настоятельно требовала ласки, тепла, любви, пусть и не настоящей, а только суррогата, как иссушенная зноем земля просит живительной влаги.
Чужих в городке не было совсем, кроме тех, кто работал на нефтеразработках и приезжал за покупками. Таких было, конечно, много, и на улице Николай в глаза никому не бросался. Но он оказался чуть ли не единственным приезжим, который здесь жил. Для хозяев он скроил легенду о том, что пишет книгу о нефтяниках и специально уехал подальше в азиатскую глушь, чтобы спокойно поработать. Неграмотные старики в легенде, конечно, не сомневались, но все равно Саприн чувствовал себя здесь неуютно, он был слишком чужим, чтобы остаться незамеченным. Спасало только то, что сюда, в богатый нефтью регион, периодически приезжали представители разных фирм типа «Интернефти», и поэтому появление хорошо одетых людей европейской внешности никого не удивляло.
Несмотря на достаточно спокойное и бесхлопотное существование, Николай ощущал себя запертым в клетку. Ему хотелось скорее вырваться отсюда, получить свои деньги и отправить сестре. У него болела душа за Иру. Ему хотелось увидеть Катю. И, как ни странно, чем сильнее он переживал из-за этих двух женщин, тем меньше ему хотелось убивать Тамару. Ведь Тамара, в сущности, не сделала ему лично ничего плохого. Более того, в том, что она стала нежелательным свидетелем, виноват был в первую очередь жадный Дусик. Вот кто давно под пулю просится. Дусик, который заставил его убить доверчивую глупышку-неудачницу Веронику Штайнек. Дусик, который купил Катю и крепко держит ее своими волосатыми лапами. Дусик…
Время шло, и чем дальше, тем больше крепло в Николае Саприне убеждение, что, пока еще не поздно, нужно придумать, как избавиться от Дусика, при этом заработать такие нужные для сестры деньги и сохранить жизнь Тамаре. Пока еще не поздно… Пока Дусик-Шоринов не дал команду убить Коченову.
* * *Никогда еще Виктор Тришкан не видел своего шефа Арсена таким злым. Обычно старик прекрасно владел собой, и о его истинном настроении мог догадываться только тот, кто давно и хорошо его знал.
— Как ты можешь это объяснить? — сквозь зубы цедил Арсен. — Ты мне докладываешь, что она сидела на работе, а она утверждает, что ходила в ресторан, да не с кем-нибудь, а с самим Эдуардом.
— Она врет, — быстро отреагировал Тришкан. — Неужели вы не понимаете, что она врет?
— Зачем? Для чего она это делает?
— Ну как зачем? — усмехнулся Виктор. — Дразнит вас. Пытается изо всех сил показать, что ничуть не испугалась. Это же элементарно.
— Значит, ты уверен в своих людях? Уверен, что они не могли ее проморгать?
— Да, конечно же, уверен, — улыбнулся Тришкан. — Даже и не думайте об этом. Но, если вы настаиваете, я из ребят душу вытрясу, выясню, не могли ли они промахнуться.
— Вот-вот, — кивнул Арсен, — вытряси, уж будь любезен. Потому что я-то как раз заинтересован в том, чтобы ее встреча с Эдуардом оказалась правдой. Если они контактируют не только по телефону, но и лично, я из этого такой пирожок испеку — объедение. Она в один момент у меня на крючке окажется. Связь с мафией! Об этом только мечтать можно, особенно в свете политики нового министра внутренних дел. Она за этим пирожком, как осел за морковкой, пойдет и прямо ко мне в ласковые руки угодит. Если ты мне достанешь доказательства связи Каменской с Денисовым, я на этой компре ее завербую без шума и пыли. Так что ты уж постарайся, дружочек. Я даже твоих охламонов прощу, так уж и быть.
