Кирилл Кудряшов - Из последних сил
— Понял. Возвращаюсь!
«Обсудим стратегию!» — значит, у Шрама уже есть план. И план этот Стасу не нравился уже заранее…
* * *«Привал Путника» пустовал. Это был как раз тот случай, когда обслуживающего персонала было больше, чем постояльцев. Собственно, кроме Вити с Виолой постояльцев было всего лишь еще двое: те мужчины, что заехали в отель сегодня утром и большую часть времени проводившие на веранде своего домика с пивом и шашлыками! Виола увидела одного из них, возвращаясь в отель после подъема на гору: он стоял у калитки и курил, со скучающим видом поглядывая на дорогу. Возможно, ждал кого-то… Виола на секунду напряглась, но постоялец лишь скользнул по ним взглядом и вернулся к меланхоличному превращению секунд в дым и пепел.
Остаток вечера ребята провели в ресторане, болтая так, как будто были знакомы последние пять лет. Говорила в основном Виола, рассказывавшая истории из своей модельной практики, а Витя с интересом слушал. Наконец-то она смогла добиться того, к чему стремилась еще с утра: сделать разговор живым и интересным, лишенным грустных и страшных тем. За весь вечер Витя ни разу не вспомнил ни об истечении завтра отпущенного ему времени, ни о Наде, ни о страшном человеке по имени Шрам. Впрочем, страшным он был только для Виолы. Витя пребывал в твердой уверенности, что после наглядной демонстрации того, что он способен сделать с любым пущенным по его следу человеком, Шрам отстанет раз и навсегда. Да и как он найдет их здесь, в одном из сотен маленьких отелей, разбросанных по Алтаю? А если и найдет…
На полчаса к ним присоединилась Снежана, делавшая традиционный вечерний обход отеля. Спросила разрешения подсесть, послушала, посмеялась, взяла с ребят честное слово по возращении в Новосибирск рассказать всем друзьям о «Привале Путника», распорядилась налить им по кружке клюквенного морса за счет заведения и ушла за стойку, к бармену, чтобы не мешать ребятам наслаждаться обществом друг друга.
На Алтай опускался вечер. Солнце скрылось за горами на левом берегу Катуни, на прощанье повесив над ними яркое алое зарево, на небе одна за другой зажглись звезды, словно маленькие свечи, которые невидимый официант расставлял на вершинах гор, чтобы создать внизу романтическое настроение, запели цикады, легко перебивая тихий музыкальный фон, льющийся из колонок в ресторане. У Виолы гудели от усталости ноги — давно она не ходила за день так много…
— Знаешь, а ведь этот вечер очень трудно будет повторить, — сказал Витя.
— Трудно? Философы древности утверждали, что невозможно. В одну воду нельзя войти дважды.
— Я немного о другом. Нам с тобой очень повезло, что мы именно здесь и именно сейчас. Смотри: холодный июнь, неожиданное потепление на Ивана Купала. Если бы не оно — ты бы не пошла в центр обливаться. А если бы жара стояла давно — здесь, на Алтае, нас бы ждала толпа туристов, переполненные отели и очередь из желающих забраться на вершину Виолиной горы.
— Так забавно слышать, как ты ее так называешь!
— Но мы же условились, это гора Виолина. В общем, я к чему: здорово все совпало, да?
— Да, лучше некуда.
— В следующие выходные сюда уже повалят туристы… Уже не посидишь вот так вот вдвоем в ресторане…
— А давай останемся? — вдруг предложила Виола. — Еще хотя бы на пару дней! Туристы массово повалят на Алтай к выходным, а до их наступления, вполне возможно, мы тут так и будем одни. Что скажешь?
— А почему бы и нет? — согласился Витя и так просто и буднично добавил: — Если я завтрашний день переживу — останемся тут хоть на всю жизнь.
И вот опять… Виола поняла: он не забывал об этом ни на секунду. Весь этот чудесный день он провел не только с ней, но и со Смертью, тень которой постоянно видел над собой.
— Вилка, — он посмотрел ей в глаза и неожиданно накрыл ее руку, лежавшую на столе, своей ладонью, — я не знаю, что произойдет завтра. Вполне может быть, что ты права, и я вижу лишь возможное будущее, которое можно изменить, например, уехав за тридевять земель с девушкой, которую знаешь всего пять минут. А может быть, я завтра умру. Но что бы завтра ни произошло, я не хочу, чтобы это зацепило тебя, понимаешь? Поэтому я попрошу тебя об одном: завтра слушайся меня беспрекословно, хорошо? Если я скажу «Беги» — ты бежишь, не думая о том, как там я. Просто бежишь! Договорились?
— Ты что-то знаешь? — подалась вперед Виола. — Ты видел что-то еще, о чем мне просто не говоришь?
— Да ничего я не видел! И ничего не знаю.
— Тогда к чему ты завел этот разговор?
— Вот именно к тому, что я ничего не знаю о завтрашнем дне. Кроме одного: я завтра умру. Утром. Все! На этом мысль обрывается. Никаких картин апокалипсиса или бьющей в меня молнии, ничего! Потому и говорю: что бы завтра за мной ни пришло — тебя это задеть не должно.
— Но я тебя не брошу!
— Я и не прошу меня бросать. Просто не лезь на рожон и все. Пойми: я — телекинетик, меня очень сложно убить. И если кто-то или что-то окажется на это способен — ты этому никак не помешаешь. Просто весовые категории не те. Понимаешь?
— Понимаю… — нехотя признала Виола.
— Мы поняли друг друга? Ты обещаешь завтра меня слушаться?
— Я подумаю.
— Никаких «подумаю». И вообще, что за двойные стандарты? Я же пообещал тебе до завтрашнего обеда не использовать телекинез вообще? Так что давай и ты, принимай мои условия!
Виола посмотрела Вите в глаза. Краснота не уходила, но вроде бы и больше ее не становилось.
— Ладно, согласна!
— Вот и славно.
Закатное марево угасало. Ночь сползла с верхушек гор и расползалась по засыпающему Алтаю. Темнота обволакивала, сворачивалась клубком на порогах домов и домиков, ожидая возможности забраться внутрь. Она не была пугающей, в этой тьме не могло прятаться ничего опасного и желающего причинить тебе вред. Сгущающаяся ночь, спустившаяся с плеч горных великанов, несла с собой только покой и умиротворение… Она была лишь выдохом добрых великанов, стоявших на страже спокойствия как местных жителей, так и гостей сибирской Швейцарии.
Ночь пахла травами, этот запах ласкал и убаюкивал…
А еще темнота принесла с собой нежность…
— Пойдем в номер, — сказала Виола, вставая и решительно беря Витю за руку.
Он удивленно поднял на нее глаза.
— Погоди, рассчитаться же надо!
— Оставь пятитысячную, вряд ли мы больше съели!
— Да уж точно!
Но несмотря на сомнение в голосе, Витя послушался. Положил на стол пять тысяч, придавив их кружкой, чтобы купюру не унесло ветром, и вдруг хихикнул:
— Ты мне Карлсона напоминаешь.
— Я такая же круглая и маленькая?
— Нет. Просто он везде рассчитывался монетками в пять эре, помнишь?
— Не помню. Давно смотрела…
— Не смотреть надо было, а читать!
— Да какая разница?
— И то верно.
Виола уже вела его за руку к номеру.
— Витя, а можно я тебе нескромный вопрос задам?
— Можно. Я, правда, не буду обещать тебе, что отвечу.
— Почему ты настоял на двуспальной кровати? Просто из озорства или было что-то еще?
— Было! Понимаешь, я никогда не спал с девушкой.
От неожиданности Виола выпустила его руку и остановилась.
— То есть ты в свои 25… Ни разу, да даже я…
— Нет, я не в том смысле. Я именно в прямом. Я ни разу не спал с девушкой. А это, оказывается, очень здорово, просто спать с девушкой! С практически незнакомой, одетой девушкой, которая во сне доверчиво кладет тебе голову на плечо.
— Я думала, ты спишь!
— Спал бы — пропустил бы это чудо!
Виола придвинулась к нему, обвила его шею руками и быстро, словно боясь, что Витя оттолкнет ее, поцеловала в губы!
— Ну вот! Теперь я точно не засну всю ночь.
— И не надо!
Второй поцелуй был долгим и настоящим. Каждый из них смаковал это мгновение, в то же время боясь показаться слишком назойливым или слишком увлеченным процессом.
— Пойдем в номер! — сказала Виола, отстраняясь.
— Ты уверена?
— Это самый идиотский вопрос, который парень может задать девушке в такой ситуации! Да! Я уверена! Доставай ключи!
Она и в самом деле никогда еще не была так уверена!
И дело было не в страхе перед завтрашним днем или желании извлечь максимум удовольствия из дня сегодняшнего. Не в витиной уникальности или в чем-то еще. Просто эта ночь нашептывала, просила, требовала наполнить ее нежностью, и Виола хотела раствориться в этой ночи.
И в нем!
* * *Крайнов залег на склоне горы, под той самой сосной, под которой вчера отдыхали Витя с Виолой. В этом не было никакого подтекста, просто это место Стас счел наилучшим вариантом для снайперской позиции. Ветровка цвета хаки по своим маскировочным свойствам не могла заменить настоящего «Лешего», незаменимого в работе снайпера и диверсанта, но Стас и играл сегодня не против своего коллеги, натренированного замечать любое неправильное движение травы или листьев. Чтобы увидеть его из «Правила Путника» для начало нужно было знать, куда смотреть, а Витя знать этого не мог.
