Татьяна Степанова - Прощай, Византия!
— А я люблю, когда возникают. — Углов хмыкнул. — Некоторые бесятся. А я люблю. Это как искры высекать — бац, из какой-нибудь пламя-то и разгорится. Я и спорить люблю.
— Мне тут пока с тобой спорить не о чем. — Колосов выключил диктофон. — Так какое положение дел у вас сейчас?
— Ну, вопросов-то уйма еще. — Углов был явно польщен. — Уймища вопросов, я говорю, непроясненных. Вот финансовая проверка банка нас сильно тормозит. Приватная-то информация, конечно, есть, но документально ее пока подтвердить без данных финансовой и налоговой проверки мы не можем.
— Алексей, говори, не темни, — взмолился Колосов. — Что я, не понимаю, что вы тут уже на пороге раскрытия?
— Ох, уж этот порог-порожек, дался он мне, стоил волос седых. Веришь, снимать меня со старшего группы хотели еще в октябре. Розыск буксует, наработок нет, бардак — каждый день меня на оперативке у шефа вот так драли, как Сидорова козла. Ну и разозлился я, ох как разозлился. Хотел вообще, к чертовой матери, рапорт на увольнение написать. Но куда пойдешь? Кому ты, опер, нужен? С работой у нас тут швах, сам понимаешь. Не в таксисты ж наниматься, как сусловскому дружку? Ну и остался я. Подналегли мы с ребятами из отдела и… Одним словом, приватная информация из банка «Евразийское сотрудничество» такова: банк, как я и говорил, находился уже в июле на пороге банкротства. Большая часть активов была уже заморожена. Меньшая вывезена за рубеж и положена на разные счета в разных банках. По документации не прослеживается движение одного транша в восемьсот тысяч долларов, поступившего на счет двадцать третьего числа. Транш со счета был снят, и куда эта сумма делась, по документам непонятно. По предварительной информации, деньги эти, собираясь с семьей за границу, взял, точнее просто прикарманил, сам Мужайло. Помнишь сейф в его доме? По нашим предположениям, эта сумма перед отъездом хранилась Мужайло именно там. Ну это для него было что-то вроде денег на первое время на карманные расходы за бугром — оплату отеля, того-сего, ведь он уезжал с семьей. Суслов — его водитель и охранник — знал о реальном положении дел в банке. Знал он и о том, что хозяин его собирается дать деру за границу. Знал он, конечно, и про деньги в сейфе — ведь он был в семье Мужайло своим человеком: телохранителем-личником.
По нашим предположениям, его устройство по липовым рекомендациям в банк было спланировано его подельником Юргиным именно с целью того, что рано или поздно вокруг банкира создастся ситуация, когда его можно будет ограбить, сорвав при этом максимально большой куш. Мы навели справки про Суслова. Мужайло ему доверял, он не раз возил из банка и в банк суммы в десять, даже двадцать тысяч долларов. У его работодателя не было к нему никогда никаких претензий. Судя по всему, они: Юргин, Макаров и он, Суслов, — просто терпеливо выжидали удобный момент, когда в их поле зрения действительно попадет сумма, ради которой они не побоятся даже убить. И надежды их оправдались двадцать шестого июля.
— Но это пока всего лишь ваши предположения, — возразил Колосов. — Вы здесь продвинулись гораздо дальше в поиске, чем мы у себя. Но, как и у нас, у вас все тоже держится лишь на словах и на интуиции.
— Если повезет, скоро это будут не только слова. — Углов смотрел в темное окно, залепленное снегом. — Мы вышли на сожительницу Юргина. Думаешь, он случайно послал этих двух «шестерок», Суслова и Макарова, сюда, в Волгоград, как только вышел на свободу? Нет, он располагал достоверной информацией о том, что здесь подобное дело провернуть можно, если приложить мозги и тщательно подготовиться. Суслова в банк охранником не с улицы взяли. А по протекции. И составила ее ему некто Рощук Тамара Ивановна, в то время сотрудница одного из городских отделений банка «Евразийское сотрудничество». А по нашим данным, вот уже два года она сожительствует с Юргиным. Они познакомились в Сочи, вскоре после того, как он освободился.
— Что-то совсем не похож он на соблазнителя. Углов только хмыкнул — ну, про это-то хоть не будем!
— Мы вот уже месяц ведем за ней наблюдение. Отслеживаем звонки. Она ждет Юргина — это без всякого сомнения. Рано или поздно они с ним встретятся.
— Это может произойти через год, — сказал Колосов. — Никаких гарантий к тому, что…
— Если нужно будет, год будем следить, но.., что-то мне подсказывает, что так долго ждать не придется. Между прочим, это по поводу профессиональной интуиции… Рощук всю последнюю неделю не вылезает из салонов красоты, марафет наводит. — Углов жестом триумфатора выложил новые снимки. Все явно сделаны из машины в ходе негласного наблюдения — на всех молодая эффектная брюнетка в кожаных брюках и норковом жакете входит в стеклянные двери с яркой неоновой рекламой «Салон красоты Лилиана».
Колосов смотрел на любовницу Юргина — Жоры Хабаровского. Все это было так далеко от дела, которым он занимался. И с каждой минутой, с каждым новым фактом удалялось все дальше…
— Где она живет? — спросил он.
— На улице Красной Армии, — ответил Углов. — Раньше жила в коммуналке в Речном. А в октябре справила новоселье, квартиру себе приобрела двухкомнатную в новом элитном доме. На какие шиши, никому не сказала, даже матери родной, которая у нее в Волжском проживает. Так что, коллега… Сидим и ждем, как рыбак у моря погоды. Ничего, там место для задержания просто идеальное. Если Жорик Хабаровский к ней туда все же рискнет пожаловать, некуда ему будет деваться из этой их элитной мышеловки.
Глава 31. ДВЕ ВСТРЕЧИ ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Клубок колючей проволоки мчался, подскакивая по дороге, как перекатиполе. Внезапно высоко подпрыгнул и развился змеей, обвивая горло удавкой с шипами. Катя проснулась от собственного немого крика. Драгоценный тоже проснулся. Катя как маленькая, как в детстве, прижалась к нему. Он включил ночник. За окном была темнота, электронный будильник высветил половину седьмого.
— Опять поедешь туда? — тихо спросил Драгоценный.
— Вадичка, я должна.
— Никому ты ничего не должна.
Вопрос с новым визитом под видом «консультанта-невролога» решился на этот раз очень быстро. Нина позвонила, сообщив, что разговаривала с Павлом и приехавшим на дачу вместе с женой Константином, давшими свое согласие на повторный приезд «доктора». Препятствий внешних, таким образом, не было никаких. Препятствие было внутри: все Катино существо, казалось, сопротивлялось этой поездке. И дело было совсем не в пережитом страхе, не в прогремевших из леса выстрелах. Дело было в самой атмосфере, окружавшей дом и его обитателей. Собственно, их — обитателей — Катя и собиралась вторично наблюдать, так сказать, в их естественной домашней обстановке. Но после выстрелов с прежним безмятежным репортерским любопытством делать это было уже невозможно.
Да к тому же еще и Никита улетел в Волгоград. Катя помнила его лицо, когда он очертя голову, с пистолетом наголо бросился в лес за стрелявшим. Тогда Катя за него даже не успела испугаться толком. Все было как-то нереально, словно мальчишки затеяли игры в войну: пиф-паф, ты убит. И я, кажется, тоже…
Перед отъездом он коротко, деловито, без всяких сантиментов попрощался с ней, строго предупредил: «Без меня никакой самодеятельности, связь с Ниной в обычном режиме». Однако все же весьма детально ознакомил со схемой расстановки постов охраны вокруг дома — на всякий пожарный.
Драгоценный был занят при особе своего работодателя Василия Чугунова, и ехать на бывшую госдачу на этот раз Кате предстояло одной. Визит был назначен на двенадцать часов дня. Катя добралась на метро до «Юго-Западной», а там поймала такси — желтое с шашечками, как в старые времена. Когда она назвала водителю адрес, тот посмотрел на нее весьма многозначительно. Он был уже в летах и, наверное, от этого всю дорогу без устали рассказывал байки правительственной трассы Внуково: как ездили по ней в оные времена Брежнев, Суслов, маршал Гречко и Андропов, которого водитель почтительно именовал Юрием Владимировичем.
У ворот дачи Катя увидела милицейскую «Ниву» с областными номерами — пост охраны номер один в этот день занял самую выгодную позицию. Такси въехало на территорию, замелькали аллеи парка. Катю встречали Нина, Зоя и миловидная блондинка, похожая на беременную Снегурочку, — жена Константина Евгения, Жека. Ее Катя видела впервые, остальные были все знакомые лица.
— Рады вам, — сказала Зоя. — Правда, я, когда увидела такси, подумала, что это наш Марк. Нина Георгиевна, — она обернулась к Нине, — Павлик мне говорил, что вы настаивали на том, что вам и вашей коллеге надо непременно встретиться с отцом Левы. Павлик мне разрешил, и я ему вчера позвонила, он, возможно, скоро приедет. Правда, — она глянула на Жеку, — я не знаю, во что все это выльется.
Беременная Снегурка, жена Константина, только вздохнула. Она-то все поняла, а вот для Кати все здесь: и слова, и многозначительные мимолетные взгляды — было пока загадкой.
