Татьяна Полякова - Караоке для дамы с собачкой
— Но…
— У тебя есть идея получше? — нахмурился он. — Я рад, что увидел тебя. — Лукьянов направился к лестнице.
— Я пойду с тобой, — испуганно сказала я.
— Зачем?
— Просто пойду с тобой, — растерянно повторила я.
— Какой от тебя толк, если ты еле ногами двигаешь?
— С ногами у меня порядок. Знаешь, как говорят: одна голова хорошо, а две… мутант, — закончила я со вздохом, а Лукьянов засмеялся.
— Это точно. Ладно, пошли.
— Сейчас?
— А ты когда хотела?
— Я соберусь за пять минут.
Я кинулась переодеваться, он пошел следом. Понаблюдал, как я мучаюсь с джинсами, и начал помогать. Обнял меня, и я не выдержала:
— Ты за мной вернулся? — спросила я тихо и замерла, ожидая его ответ.
— Конечно, — помедлив, сказал он, прижал меня к груди и поцеловал в макушку. — Что я без тебя?
— Я не буду тебе обузой, вот увидишь.
— Ты дура, Детка. Тебя едва не убили…
— Если не трудно, зови меня по имени.
Он опять поцеловал меня, на этот раз в губы.
— Рядом с тобой я чувствую себя… хреново я себя чувствую, — усмехнулся он. — А если быть совсем точным, последней сволочью. Не очень-то это приятно. Вот и говорю гадости.
— Говори, — пожала я плечами.
— Давай кофту. — Он помог мне надеть кофту, а потом куртку, кроссовки у меня были на липучках. — Выбираться придется через крышу, — предупредил он, я согласно кивнула. Я б за ним безрук, без ног поползла. Не знаю как, но поползла.
На крышу выбрались без проблем, дальше стало хуже, надо было спускаться по водосточной трубе, а о том, как я проделаю это с одной рукой, думать не хотелось. Саша пришел мне на помощь, подхватил под мышки и начал спуск. На это ушло много времени.
Наконец мои ноги коснулись земли. Вдоль забора мы обошли двор и выбрались через калитку в переулок. Здесь стояли «Жигули», на этот раз «девятка». Саша сел за руль, я устроилась рядом, старательно отгоняя мысли о боли.
— Как себя чувствуешь? — спросил он.
— Нормально.
— У тебя на лбу испарина.
— Ты лучше о себе думай, — огрызнулась я.
Город тонул в темноте, в целях экономии электричества в час ночи фонари выключали.
— В доме есть тайник? — спросила я, памятуя, что после разыгравшейся там бойни менты обшарили дом сверху донизу.
— Есть.
— И ты знаешь, где искать?
— Догадываюсь.
К дому подъехать мы не рискнули, машину оставили за квартал.
— А если они подстраховались и следят за домом? — не выдержала я.
— Вряд ли.
— Может, мне пойти одной?
— Кончай геройствовать, — буркнул Саша, выходя из машины. — Жди здесь.
— Я с тобой.
— Жди здесь.
Он скрылся в темноте, а я стала ждать. То и дело смотрела на стрелки часов, время шло страшно медленно.
Я хотела идти следом, но не рискнула, Лукьянову это не понравилось бы. Внезапно он вынырнул из темноты, я повернула ключ зажигания, Саша распахнул дверь и через секунду рванул с места. Он вернулся слишком быстро для того, чтобы найти тайник и забрать документы. Спрашивать не имело смысла. Но я все же спросила:
— Ты был в доме?
— Нет.
— Они здесь? — испугалась я.
Он не успел ответить, наперерез нам выскочил джип, Саша чудом вывернул вправо, нажал на тормоза, развернулся на месте и рванул в обратную сторону. Но путь к проспекту отрезали, в темноте вспыхнули фары еще двух машин,
— В подворотню, — скомандовала я, — там проходной двор.
Мы вылетели на Никитскую, джип возник слева, на хвосте висели еще две машины, Саша направил «Жигули» в сторону моста.
Он резко свернул, дорога вдоль реки едва угадывалась, тут и днем ездили только те, кто не жалел машин. Стрелка спидометра падала все ниже и ниже, а расстояние между нами и преследователями не увеличивалось. Из города уходить нельзя, здесь они стрелять поостерегутся. Но, похоже, нам не оставляли выбора.
— Пристегнись, — сказал Саша, я защелкнула ремень безопасности.
Редкие огни города остались справа, мы свернули к гаражам, в их лабиринте Саша надеялся затеряться, и мне показалось, что ему это удалось. Но когда мы вновь выскочили к реке, я увидела в зеркале свет фар. Однако теперь они были довольно далеко, у нас появился шанс. Вернуться в город мы не могли, здесь только одна дорога, через поле не попрешь, в грязи машина застрянет через пять минут. Впереди показались строения брошенной лесопилки, ветхий забор, ворота давно сорваны.
— На повороте приторможу, — сквозь зубы сказал Саша, — выпрыгнешь.
— Нет, — замотала я головой.
— Давай. — Он расстегнул мой ремень и буквально выпихнул меня из машины.
Я взвыла, задев больную руку, но тут же вскочила на ноги. Лукьянов несся к железной дороге. Я добежала до забора и оттуда наблюдала за его машиной. Преследователи стремительно приближались, вдруг я услышала гудок тепловоза, в темноте возникли две светящиеся точки. Товарный поезд возник из-за поворота, где черной стеной высились сосны. Если Лукьянов успеет проскочить переезд, то уйдет.
— Он успеет, — прошептала я и зажмурилась.
Шлагбаум был опущен, до него еще было слишком далеко, а поезд стремительно приближался. «Девятка» снесла шлагбаум и вылетела на переезд как раз в тот момент, когда на него въехал поезд. Я заорала, видя, как машина превращается в груду железа, ее отбросило в сторону, раздался взрыв, и небо осветили красные всполохи. Поезд, сотрясаясь, медленно останавливался. Три машины замерли в нескольких метрах от переезда. Из них высыпали люди, человек десять, побежали вдоль полотна. Я бросилась к железной дороге, но почти сразу вернулась.
— Он жив, — сказала .я громко. — Он жив. Он и не в таких переделках бывал.
Без конца повторяя это, я укрылась в ближайшем строении с выбитыми стеклами и дверью на одной петле. И услышала тихий свист.
— Саша, — прошептала я.
Из темноты позвали:
— Эй, ты где?
— Здесь. Господи, ты жив…
— Конечно. Кровища хлещет, упал неудачно.
Он вошел в ветхое строение, которое иначе, как сараем, не назовешь, а я бросилась к нему. Он держался за правую ногу и прихрамывал.
— Подожди, сниму рубашку, надо перевязать.
Он снял куртку, рубаху, разорвал ее и перетянул ногу у бедра. Джинсы набухли от крови, штанина была разорвана.
— Выйдешь с той стороны, — кивнул Саша в темноту. — Там дыра в заборе, потом через поле. Особо не торопись, они будут искать здесь. Я их задержу.
— Они думают, что мы погибли.
— Вряд ли они столь доверчивы. А если не дураки, быстро найдут нас по крови на земле. Давай, Детка. Прощаться времени нет.
— Я с тобой.
— Куда со мной? — засмеялся он. — Все. Топай. Без тебя мне будет легче. Да уходи ты… черт тебя дери…
В ворота лесопилки одна за другой въехали машины. Первый джип сразу остановился, два других разделились, двинулись по кругу.
— Говорили же тебе, — в сердцах сказал Лукьянов.
Мы осторожно пробирались к противоположной двери, время от времени сарай освещался светом фар, машины продолжали движение по кругу, мы прижимались к стене, замирали и, дождавшись темноты, двигались дальше, пока не достигли скрипучих ворот, выбрались из сарая, и стало понятно, что шансы наши равны нулю. До стены два десятка метров открытого пространства.
— Попробуем перебраться к соседнему складу, — пробормотал Лукьянов, кивнув на ветхое сооружение.
Мы его почти достигли, но тут из-за угла вывернул джип, зацепив нас светом фар. Грохнул выстрел, и началось веселье.
Мы засели в сарае. Наши преследователи подогнали к воротам машину, но, на счастье, ворота были слишком узкие, проехать джип не смог. Фары осветили сарай, а парни принялись палить.
Минут через пять я увидела троих мужчин, которые попытались ворваться в сарай, но, после того как Лукьянов дважды выстрелил и кто-то с той стороны вскрикнул, прыти у них поубавилось. Однако было ясно: парни настроены весьма серьезно, и нам отсюда не выбраться. Я пыталась помечтать.
— Они должны поскорее убраться отсюда, — шепнула я Лукьянову. — Машинист наверняка сообщил об аварии на переезде. Сюда приедут…
Договорить я не успела. Стену, возле которой мы сидели, прошила автоматная очередь. Лукьянов успел толкнуть меня на пол, я накрыла голову рукой и с грустью поняла, что вряд ли встречу рассвет.
— Давай вперед, — шепнул Лукьянов. — Ползком и не поднимай головы.
Ползком мне было в самый раз. Я едва не свалилась в обморок от боли в руке, тут же чертыхнулась, потому что опять принялись палить.
— У тебя есть идеи? — спросила я Сашу, не очень-то надеясь услышать оптимистичный ответ.
— Воз и маленькая тележка.
— Черт, где же милиция?
— Позвони своему Вешнякову, — посоветовал Саша.
— И где ты окажешься после этого? — усмехнулась я.
— Зато ты сбережешь задницу.
Вешняков мечтает о звании, а не о перестрелке. Впутывать его в сомнительную историю мне не хотелось, так что его кандидатура отпала сразу. Но умирать в ту ночь я не желала, все во мне этому противилось.
