Иван Сербин - Проба пера
— Складно звонишь, — похвалил Челнок, недобро улыбаясь. — Я бы тебе поверил, если бы не одно «но». С приятелем своим ты встречалась до того, как Степан ломанулся тебя выручать. Правильно?
— Да, — подтвердила девушка.
— Откуда тогда эти ребята узнали, что вы едете на «Курган»?
— Не знаю, — Ирина посмотрела на Степана, словно ожидая от него помощи. — Честное слово.
— А может, они твоих бойцов пасли, Челнок? — вступился за Ирину Степан.
— Я, Степа, поначалу подумал так же, — кивнул тот. — Но… — Челнок цыкнул зубом, — не срастается, к сожалению. «Форд» был на «Кургане» раньше, чем люди, которых я за вами отправил. Еще версии есть? Нет? Тогда я двину свою. Она, — Челнок кивнул на Ирину, — специально познакомилась с тобой, Степа. Девка видная, чего там. Знала, не ты, так кто-нибудь из бригадиров клюнет обязательно. А там такой слив информации пойдет — все за голову схватятся. — Челнок схватил Ирину за подбородок. — Ты кому поешь, сука? Отвечай. Смольному? Абреку?
— Погоди, Челнок, — Степан вцепился тому в плечо. — Да погоди, тебе говорят.
— Малой, не лезь в разборки взрослых, ладно? — поморщился Челнок.
— Я ей ничего не говорил! — выпалил Степан. — Слышишь? Вообще ничего. И она ни о чем меня не спрашивала! А когда я тебе про «Курган» говорил, Ира вообще в стороне стояла.
Челнок, все еще не отводя взгляда от Ирины, разжал пальцы. Но пистолет не убрал.
— Ладно. Тогда как эти черти дикие узнали, куда вы едете?
— В любом случае не от нас. — Степан прищурился зло. — Челнок, а ты-то за своих пацанов поручиться можешь? Что, если кто-нибудь из них нас слил?
Челнок напрягся. Похоже, такая возможность ему в голову не приходила.
— Нет, — покачал он головой. — Они про ее квартиру не знали, — еще один кивок в сторону Ирины.
— Зато ты знал, — вдруг сказала Ирина. — Ты ведь был сегодня утром у меня дома. Кто мешал тебе нас выдать?
Степан посмотрел на Челнока.
— Да ты чего гонишь, овца? — рявкнул тот. — Если бы я хотел Степку слить, назвал бы адрес этой хавиры, а не посылал «бультерьеров» к тебе домой! А если бы ты ему не позвонила?
— А кому мне было еще звонить? — вскинулась Ирина. В глазах у нее зажегся злой огонь. — Маме с папой?
— Да хоть кадру своему из агентства!
— Ну, позвонила бы я ему, и что? Он же не бандит! Так, на побегушках. И агентство не его. Он там кем-то вроде зиц-председателя. Прикрытие для правоохранительных органов. Человеку твоего уровня не составляет труда это выяснить!
— Как его зовут?
— Павел. Павел Михайлович Сапфиров.
— Я проверю, — пообещал Челнок.
— Да на здоровье, — согласилась Ирина.
Челнок подумал, кивнул:
— Ладно. Мы оба в… одним словом, глубоко. Ни ты ничего доказать не можешь, ни я. Живи, но помни: ты мне не нравишься. Я за тобой буду смотреть и, если ты хоть раз оступишься…
Не закончив фразы, он повернулся и пошел в дом.
* * *К трем ночи опустели даже центральные улицы. Народ разъехался по домам. Кто догуливать, кто спать. На улицах остались только менты, по долгу службы, и проститутки, которым сегодня не повезло с клиентами.
У «Поля», на углу, жалась одинокая фигурка в короткой куртке и джинсах в «сильную обтяжку». Шмыгая курносым носиком, девица прохаживалась по тротуару, надеясь, что, может быть, все-таки кое-кто там, наверху, смилостивится да и пошлет ей денежного папика на пару часиков. Мало ли, припозднится из гостей или из кабака какого-нибудь. Или от другой девчонки поедет, да еще захочется.
Когда у тротуара притормозил черный «Чероки», девица без промедления шмыгнула к нему, поставила обтянутую джинсой ножку на ступеньку, улыбнулась. Машина была неудобной. Наклониться, чтобы порточки аппетитно обтянули бедра, не получалось. Джипы высокие, еще и на цыпочки приподниматься приходится. Улыбкой завлекать? Попробуй улыбнись завлекающе, когда из носа течет. Замерзла, аж губы сиреневыми стали.
В салоне сидели двое. Один — чернявый, плечистый, второй — поизящнее, симпатичный парень в конкретном богатом пальто.
— Привет, — она положила руки на дверцу. — Развлечений ищете, мальчики?
— Привет, — сказал Изящный. — Как тебя звать, подруга?
— А-алиса, — что только не клацая зубами, протянула девица.
— А если по правде?
— А если по правде, то Оля.
— Оля, — повторил Изящный, достал из кармана портмоне, вытащил из него зеленую банкноту. — Скажи мне, Оля, ты Стрекозу знаешь?
— Ляльку? — Девица разочарованно отвернулась. Мимо кассы. Клиент не ее. — Знаю.
— Сегодня она появлялась?
— Нет. Давно Ляльки не было. Месяца три уже.
— Как ты думаешь, Оля, — по-прежнему доброжелательно поинтересовался Изящный, — где она может быть сейчас?
— Откуда мне знать? Я в ментуре не служу, сведенья не собираю. — Девица хотела было фыркнуть презрительно, но поймала холодный взгляд чернявого, осеклась. — Может, на Кипре загар копит, а может, в канаве, с «пером» в пузе. Правда, не в курсах я. Такие, как Стрекоза, обычно на улицах не стоят. Порхают, куда захочется. Бабок у них — куры не трахались, клиентов — море. Может, импортяга какой попался, за бугор утащил.
— А ты нам не поможешь Стрекозу найти? Очень надо. Может быть, телефон или адрес?
К первой купюре прибавилась еще одна. Девица посмотрела на деньги, шмыгнула носиком.
— Я-то сама не знаю, но… есть один человек, он вас мог бы со Стрекозой свести. Если интересно, дам номер.
— Давай, — согласился Изящный.
Девица достала из сумочки ручку, коробочку импортных презервативов, выудила один, записала на картонке номер телефона.
— Фил его зовут. Вообще Филипп, но любит, когда его Филом называют. Типа Коллинза. Он Стрекозе клиентов поставляет.
— Крутая клиентура? — улыбнулся Изящный, отдавая девушке деньги.
— У таких всегда крутая, — кивнула девушка, пряча деньги в сумочку. Можно было отправляться домой. Финансовый план на сегодня выполнен.
— Слушай, а летом Стрекоза здесь появлялась?
— Иногда, — кивнула проститутка.
— Ты наколку видела?
— На левом плече? Стрекозу? — уточнила девица. — Конечно, видела. Кто ж ее не видел? Хорошая наколка, красивая. Я себе такую же хотела сделать, да так и не сподобилась. Руки не дошли.
— А имя настоящее Стрекозы не знаешь? Или фамилию?
— Да нет. У нас этим интересоваться не принято. Лялька и Лялька. И вообще, их компания особняком тусовалась. Уровень другой, клиентура постоянная.
— Слышь, — вступил в разговор чернявый, — а она девчонка-то хоть красивая?
Проститутка посмотрела на него недоуменно:
— Ты о ком? О Стрекозе?
— А о ком еще? Что ты дурочку-то из себя лепишь?
Девица несколько секунд рассматривала чернявого, словно проверяя, не издевается ли, а затем засмеялась. Громко и весело:
— Красивая. Не то слово. Увидишь — упадешь.
— А чего смеешься? — не понял Изящный.
— Да так, знаешь. Забавные вы. — Девица отлепилась от машины. — Значит, развлечений не ищете?
Изящный повернулся к чернявому:
— Штангист, не хочешь развеяться?
Тот очумело покачал головой:
— Да ты чего, Чингиз. Я наразвлекался сегодня по самые гланды. Сейчас бы пожрать конкретно да в койку завалиться. Часов на десять.
Чингиз посмотрел на проститутку:
— Извини, Оля. Рады бы, но ничего не получится.
— Да ладно, ребята, — девица улыбнулась. — Я не внакладе. Если что, я всегда здесь. Спросите Алису, вам скажут, как меня найти.
— Хорошо, Оля. Спасибо.
Штангист нажал на газ. Когда «Чероки» отвалил от тротуара, он посмотрел в зеркальце заднего вида, спросил:
— Чин, я не понял, а чего она чисто ржала, как лошадь?
— Не знаю, — ответил Чингиз. — Может, Стрекоза эта на самом деле страшненькая.
— У страшненькой — и клиентов море?
— Всякий народ попадается. Деловые люди изыски любят.
— Чего любят?
— Да там… разное, — Чингиз достал мобильник, набрал номер. — Вадим? Здравствуй, брат. Это я, Чингиз. Да, в центре. Поговорили тут с девушкой одной. — Штангист фыркнул. — Она сказала: Стрекоза уже месяца три не появлялась у «Поля». Да знаю, что видели, ты говорил. Слушай, нам телефон дали одного парня. Он Стрекозе клиентов поставлял, — Чингиз прочел номер на картонке. — Ты «пробей» адрес, ладно? А мы к нему подъедем, побазарим. Давай, буду ждать.
* * *Смольный выпивал. Планомерно и обстоятельно. Был повод. Язга сидел рядом, клевал носом. Больше суток на ногах. Да и денек сегодня выдался суматошный. «Стрелка» эта, туда-сюда… Рюмка советника стояла полной. Язга выпил всего лишь раз. Предпочитал дождаться того заветного момента, когда конфликт утихнет и снова пойдет спокойная, размеренная жизнь.
— …Считай, мы теперь единственная бригада в городе, которая может о себе конкретно заявить, — вещал Смольный, опрокидывая рюмку за рюмкой и заедая водку ветчиной. — Крохиного старшего я не боюсь. Он — г…о. Ему такую бригаду не потянуть.
