Пропавшая сестра - Марр Эль

Пытаюсь нащупать руками стену, чтобы как-то сориентироваться в темноте, но в этот момент чья-то костлявая рука хватает меня за запястье. Втягиваю воздух, чтобы закричать, но другая рука зажимает мне рот и тянет в глубину шахты. Кто-то стискивает мне челюсть с такой силой, что слезы застилают мне глаза. Наконец, я нащупываю кнопку фонарика и освещаю лицо нападающего.

Фарфоровая кожа покрыта толстым слоем пыли. Грязные щеки не видели солнца несколько дней. Темные волосы превратились в огромную всклокоченную копну. Зрачки карих глаз сужены, как у злобной, не терпящей света крысы. От облика этого существа веет безумием и страхом. Оно сжимает мою руку с такой силой, что у меня начинают болеть пальцы. Вырывает у меня фонарик и кладет его себе в карман. Туннель снова погружается во тьму.

Несмотря на все мое изумление, я успеваю сказать:

— Анжела?..

— Близнецы — молодцы, — хрипло шепчет она.

— Шейна? Что случилось? Кто там? — спрашивает Чан. Ее фонарик освещает наши ноги, и Анжела отшатывается в темноту.

— Ты кого-то привела?

— Мне пришлось. Я же ничего не знаю о катакомбах. Но ты… Ты жива!

— С кем ты там говоришь? — доносится голос Чан сквозь отверстие в стене.

Анжела снова сжимает мою руку.

— Надо уходить.

Она поворачивается в сторону главного коридора и начинает что-то быстро объяснять Чан по-французски. Я ничего не понимаю, успеваю только отметить, что за три года она почти избавилась от акцента. Ее плечи распрямляются, она машет рукой у правого бедра — у нее это всегда означало отказ. Моя сестра, как всегда, включает обаяние, пусть мы глубоко под землей и неизвестно, когда она последний раз принимала душ. Анжела хихикает, а Чан только кивает. Анжела делает еще один плавный жест рукой и поворачивается ко мне в темноте.

— Сказала ей, что это такая игра в прятки в разных странах и что я на самом деле никуда не пропала. Полиция не разобралась. Скажи ей, чтобы она ушла, — шепчет Анжела. Грязь покрывает ее голубую толстовку и джинсы. Только язычки кроссовок остались белыми.

— Джел, что происходит? Ты можешь объяснить мне?

Я обнимаю ее, но она напряженно застывает.

— Привет. Qa va? Que fais-tu ici? [66]

Чан отворачивается от отверстия в стене и идет в сторону приближающихся шагов. Дерьмо. Жан-Люк? Матье? Полиция?

Анжела тянет меня за руку, пытаясь отступить подальше в темноту, но в отверстии снова появляется лицо Чан:

— Эй, Шейна, я не думаю…

Она не успевает договорить, как чья-то рука обхватывает ее за шею и отбрасывает от отверстия в стене. Очки мадам падают на землю.

— Чан! — кричу я.

Тишина. В поле зрения появляется фигура. Но это не тот, кого я ожидала увидеть. В проеме отверстия стоит Себ с отвратительной ухмылкой на губах. По его щеке размазана кровь.

— Шейна, мне следует поблагодарить тебя. Без тебя я никогда не нашел бы Анжелу. Между вами действительно существует удивительная связь.

Я чувствую животный порыв бежать, но ужас приковывает мои ноги к земле. Себ пролезает в отверстие и оказывается рядом с нами.

Себ. Все это время он манипулировал мной, и я сделала все как он хотел.

Анжела хватает мою руку, но Себ отбрасывает меня к стене. Больно ударяюсь о камень локтем, и перед глазами вспыхивают белые звезды.  Я падаю на землю, схватившись за руку, и успеваю увидеть, как Анжела несется прочь по туннелю, а Себ бросается за ней вдогонку. Я тоже могу убежать — прямо сейчас.

Анжела бежит быстрее, но поскальзывается и падает. Себ настигает ее, поднимает и тащит в мою сторону. Анжела хромает на правую ногу.

Меня снова начинает лихорадить. Ухмыляющееся лицо Себа расплывается перед глазами, в его руке тускло поблескивает пистолет. Он что-то говорит, но я ничего не слышу из-за звона в ушах. Не могу пошевелиться, не то что бежать или бороться. Себ, вытаскивает нас с Анжелой на освещенное место.

Глава 31

Стой спокойно.

Putain merde mais vas-y tu sais bien ce qui t‘attend [67].

Стой спокойно, ты, глупая сука.

Затхлый запах наполняет мои ноздри, будто я в библиотеке или в кладовке. Или снова в школе. Я глубоко дышу, закрыв глаза, прислушиваясь. Тишина оглушает.

Наконец, решаюсь открыть глаза.

Толстые деревянные балки поддерживают земляной потолок — единственный барьер между нами и толщей земли, готовой в любую минуту обрушиться, чтобы похоронить нас.

— Шейна? — шепчет Анжела. — Ты меня слышишь?

В ответ я могу лишь стонать, лежа на земле. Все тело пульсирует болью, которая особенно дает о себе знать в районе ушибленного локтя. Себ наложил шину, но локоть все равно распух, как бейсбольный мяч.

— М-м-м…

— Шейна, — снова раздается голос Анжелы. — Себ ушел в больницу за антисептиком. Мы одни. — Сестра говорит медленно, будто через силу.

Ее слова возвращают меня в реальность, и я снова ощущаю приступ паники, которая сдавливает грудь и выжимает слезы из глаз. Мы одни, и обе получили травмы: я видела, что Анжела хромает.

Перекатываюсь на бок и пытаюсь сесть. Руки и ноги стянуты пластиковыми наручниками, которые, кажется, вот-вот разрежут кожу.

— Давно? — спрашиваю я, растирая запястья пальцами.

— Минут пять назад, — говорит Анжела.

Я поднимаю голову и едва не кричу от страха. На стене напротив Анжелы висят два одинаковых скелета, как зеркальное отражение друг друга.

— Ты что, забыла, где мы? — спрашивает она.

Я качаю головой, вспоминая исследования Анжелы. Комната, заполненная берцовыми костями, комната, посвященная солдатам, и комната, полная костей близнецов. Комната близнецов.

— Нет. Просто запуталась.

Книги, химикаты в гигантских бутылях, строительный прожектор, электрические шнуры и аккуратные мотки кабелей — все это свалено в углу и отбрасывает на потолок причудливые тени. Одна из стен целиком сложена из костей, плотно пригнанных одна к другой. Над моей головой на стене из утрамбованной земли висит прибитый гвоздями прямоугольный кусок войлока. К этой импровизированной доске пришпилены газетные статьи, рукописные заметки и карты, на которых красной ручкой обведены какие-то объекты. Большой, высотой до колена генератор занимает угол рядом с холодильником, за стеклянной дверью которого видны десятки флаконов, пузырьков и колб, заполненных разными жидкостями.

Когда мы пришли сюда, я попыталась вырваться и выскочила обратно в коридор, но Себ быстро схватил меня и сказал, что достанет меня и из-под земли.

— Надо выбираться отсюда.

Анжела пытается развязаться. Она сидит в паре метров от меня, прислонившись спиной к сложенной из костей стене. Кости глухо постукивают в такт ее судорожным движениям.

— Он скоро вернется… Больница в соседнем округе.

Меня охватывает ужас. К шести миллионам неизвестных вот-вот добавится еще два.

— Шейна, — шипит Анжела. — Очнись!

В глазах мутится. Я знаю, что уже полтора дня здесь. Себ сказал, что ждет, когда в больнице будет пересменка, чтобы воспользоваться этим и вытащить оттуда какое-то нужное ему для опытов оборудование.

Всего через несколько часов мой самолет улетит домой без меня. Меня исключат из медицинской школы, с моими мечтами будет покончено. И с жизнью, возможно, тоже. Анжела и так уже считается мертвой. Так что все, что я сделала за эту неделю, было напрасно.

— Анжела, — мой голос звучит так, будто кирпич трут наждачной бумагой, хотя Себ несколько раз поил нас через соломинку. — Расскажи, что с тобой случилось?

Она тяжело вздыхает.

— Я пыталась предупредить тебя. Даже написала это предупреждение на нашем с тобой языке. Но ты же никогда меня не слушаешь.

Горечь, звучащая в ее голосе, будто отбрасывает нас на три года назад, к гибели родителей. Я до сих пор не могу прийти в себя от этой неожиданной встречи с Анжелой, произошедшей при столь безумных обстоятельствах, которые привели к смерти мадам Чан.