Владимир Колычев - Центровая
– Нет, я не маньяк, доставать сегодня не буду, – пообещал Медяк.
– И завтра, – добавила я.
– И завтра, – согласился он.
За это время я что-нибудь придумаю и вырвусь из этой темницы. В конце концов, я птица вольная, и силы в себе чувствую.
На улице было уже темно, но под козырьком крыльца ярко горела лампочка. Ярмольцев стоял во дворе. Я видела огонек сигареты, тлеющей в темноте. Медяк не стал меня к нему подводить.
– Увидел? – спросил он, тряхнув мою руку.
– Рита, как дела?
– Нормально все! – Я сделала над собой усилие и улыбнулась.
Я свои обязательства по договору исполнила и могла рассчитывать на то же самое со стороны Медяка. Только особой надежды у меня не было. Он хозяин своему слову – как дал его, так и заберет.
Он отвел меня в подвал, закрыл на замок. Пусть уж лучше здесь, в тоскливом одиночестве, чем наверху и под ним. Тем более что я успела заморить червячка.
Но минут через двадцать Медяк вернулся. Я внутренне сжалась, глядя на него.
– Слушай, я не понял, а чего ты задницу морщишь? – возмущенно спросил он. – Чего тебе со мной не так? Со Славой лучше, да?
– При чем здесь Слава?
– А при том, что ты вчера с ним трахалась!
– Не трахалась я с ним.
– Ты вчера везде успела, и с Яшей, и со Славой. Ну и кто ты после этого? Что ты там Кречету напела?
– Ничего.
– Ярмол сегодня Кречета видел. Тот ему о наших с Балаганом рамсах рассказал. Это ты ему слила! Типа мы с Балаганом на Славу наехать хотим!
– А разве нет?
– Ты конкретно сдала меня, тварь! Знаешь, что я с тобой за этот сделаю?
– А пошел ты знаешь куда!
Я понимала, что спасения нет, а раз так, то умереть надо с гордо поднятой головой. Хватит бояться, довольно быть тварью дрожащей!
Медяк размахнулся и со всей силы ударил меня ладонью по лицу. Я упала, а он добавил мне в живот. Острая боль скрутила меня, а Медяк тут же врезал кулаком в почку. Он знал, как доставить человеку невыносимые страдания.
– Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю? – спросил этот мерзавец, глядя, как я корчусь от боли.
– Пошел ты!..
Он снова ударил меня. На этот раз от боли я потеряла сознание, а когда пришла в себя, Медяка в подвале уже не было. Но ведь он скоро снова появится, а сбежать возможности нет.
Пацаны у меня отчаянные, и оружие у нас есть. База огорожена высоким забором с колючей проволокой, по двору бегают угодливые псы, которые своим лаем поднимут тревогу, если что. Вся команда в сборе – Кеша, Антон, Гурьян, Тема, с ними еще два парня, которым не страшно схлестнуться с бандитами. Если к нам вдруг нагрянет братва, мы откроем огонь на поражение. Помповые ружья у нас вполне законные. На своей территории мы вправе защищаться от наездов бандитов и прочих уголовников.
Все хорошо, но мне нужно не отбиваться, а нападать. Пока плевать на Балагана. Сейчас для меня куда важнее Медяк. Я хотел бы поговорить с ним по-мужски, спросить за Риту и за тот камень, который он держал за пазухой.
К Балагану у меня как бы нет претензий. Он ведь пока не наезжал. А как только это случится, мы дадим ему достойный отпор. Против него я, в общем-то, и держал оборону, но при этом готовился и к встрече с Медяком. Капитан Ярмольцев обещал найти Риту. Как только это случится, он даст знать. Я ждал его сообщения, и, кажется, время пришло.
На столе зазвонил телефон. Снимая трубку, я был почти уверен в том, что на проводе Ярмольцев, хотя на связь со мной мог выйти кто угодно.
Если это Ярмольцев, значит, с Ритой все будет в порядке. Не только с ней, но и со мной, с нами. Мы встретимся, и никакая сила нас больше не разлучит. Так я загадал, прикладывая трубку к уху.
– Кречетов? – Мне действительно звонил Ярмольцев.
– Он самый.
– У меня проблемы, – стараясь скрыть волнение, сказал капитан. – Ты ведь знаешь, какие отношения связывают меня с Ритой, да?
– И что?
– Я не могу взять с собой своих людей, это для меня опасно. Узнать могут, что да как.
– Я все понял.
– Придется нам вдвоем. Или у тебя есть люди?
– Пара сторожей на базе. А зачем?
– Как зачем? Я Риту нашел, за ней надо ехать. Да ты не бойся, там не опасно. Оружие у тебя есть?
– Есть.
– Риту выручать едешь?
– Да, конечно.
– Перед Панфловском, у самого знака поворот направо будет, на племсовхоз. На указателе так и написано. Два километра проедешь, вагончик слева будет стоять. Возле него я стану тебя ждать. Не боишься?
– Тебя?
– Нет, меня бояться не надо. А с братвой проблемы могут возникнуть. Там с Ритой всего двое, но у них оружие.
– Ничего, у меня тоже ствол есть.
– Левый?
– На правый нет разрешения.
Капитан велел мне хорошо спрятать пистолет в машине, растолковал, как подъехать к вагончику. Еще он сказал, что будет ждать меня на голубой «шестерке», если вдруг задержится, то мне придется немного подождать.
Ночью все кошки серы. То же самое можно было сказать и о «шестерке», которая стояла на дороге напротив заснеженного вагончика. Луна за тучами, а в свете фар не понять, какого цвета машина – голубого, серого или просто белого. Впрочем, все равно, какой у нее цвет. Лишь бы мент не оказался оборотнем. В эту пору, в столь позднее время встреча с таковым могла закончиться плачевно.
Я один в машине. Под рукой помповое ружье, под курткой бронежилет третьего класса защиты, который в принципе мог остановить даже автоматную пулю. Но лучше под такое дело не подставляться. Заявленные характеристики – это одно, а реальность – совсем другое.
Машину я остановил, не доезжая до «шестерки» метров тридцать-сорок. Я не напрашивался на эту встречу, поэтому Ярмольцев пусть сам подходит ко мне. Он знает, на какой машине я должен подъехать.
Очень уж не нравился мне этот капитан. Вроде бы и внешность у него располагающая, и не скользкий он в ощущениях, и говорит правильно, но не верил я ему. Потому и нет никого со мной в машине. И пистолет я с собой не взял. Ведь Ярмольцев мог привести сюда своих оперативников, которые и повяжут меня с поличным. Незаконный ствол – это уголовная статья и реальный срок.
Но больше всего я боялся, что из «шестерки» выскочат автоматчики и рванут ко мне, стреляя на ходу. Медяк, насколько я знал, именно так и поступает. Головорезы у него лихие, ничего не боятся, берут нахрапом и плотностью огня. Поэтому все у них получается. Если меня сейчас возьмут в оборот, шансов уцелеть очень мало. Надежда на бронежилет и на то, что задняя скорость включена. Одна нога лежит на педали сцепления, другая готовится дать по газам.
Но на акселератор я нажал плавно, отпуская сцепление. «Шестерка» задом стала подъезжать ко мне, и я вынужден был отреагировать на опасный маневр.
«Шестерка» прибавила ход, и я увеличил скорость. Преследователи стали разворачиваться, чтобы ехать за мной передом, но я продолжал пятиться, пока не миновал большую кучу щебня.
Я развернулся поперек дороги, чтобы «шестерка» не смогла ехать за мной, схватил дробовик, выскочил из машины и со всех ног побежал по дороге, рискуя получить пулю в спину.
«Шестерка» не смогла объехать препятствие. Из нее выскочили люди. Стараясь не сбавлять ход, я обернулся и в свете фар увидел двух парней. Они не стали догонять меня, а просто вскинули автоматы.
Все-таки не обмануло меня чутье. Я предусмотрел развитие событий, но радоваться было рано. Автомат бьет далеко и убойно, а я все еще удобная мишень.
Я резко сдал в сторону и перескочил через бугор, который тянулся вдоль дороги. Я еще только собирался носом зарыться в снег, когда по мне ударили из автоматов. Пули прошли совсем рядом. Когда я упал, некоторые из них взбили снежные фонтанчики над самой головой. А ведь я находился под прикрытием темноты. Это все из-за снега. Он хорошо отражал даже свет луны, приглушенный облачностью, а я оставался на нем темным пятном.
Но все-таки мне повезло. Первые пули обошли меня стороной, и я успел повалиться за складкой местности. Укрытие не самое удачное, но оно худо-бедно защищало от пуль. Конечно, автоматчики могли пойти за мной, обогнуть бугор. Тогда все. Никакая темнота меня не спасет. Да и на дробовик надежды мало.
Но мои ребята не облажались. В треск автоматных очередей вклинилось ружейное уханье. Вскоре все смолкло. Только тогда я поднял голову.
Темнота – друг для тех, кто сидит в засаде, а там находились мои ребята. Их появление стало полной неожиданностью для моих преследователей. Как и для человека, который находился в «шестерке».
Я увидел, как «Лада» резко сдала назад и стала разворачиваться. Только не повезло беглецу. Машина задом въехала в сугроб и забуксовала.
С автоматчиками мы не церемонились. Слишком серьезным оружием они располагали, чтобы брать их здоровенькими. Парни валялись в снегу, но подавали признаки жизни. Кеша и Тихомир уже взяли ребят на прицел.
Водитель «шестерки» выскочил из нее и со всех ног бросился прочь от нас. Антон и Гурьян побежали за ним, а я занялся ранеными. Одному прострелили картечью бок, другому – живот, оба в тяжелом состоянии. Увы, но Медяка среди них не было.
