Брайан Гарфилд - Что известно о Терри Конистон?
Митчу пришло в голову, что еще никогда в жизни ему настолько не хотелось что-либо делать, как сейчас идти с Флойдом. Но он не стал бороться и пошел вместе с ним по коридору в комнату Джорджи.
Глава 3
Там уже все собрались. Настоящие, как показалось Митчу, пациенты психбольницы.
Джорджи Раймер, скрючившись, сидел в углу кровати — напряженная изможденная фигура в полумраке. На нем была рубашка в полоску и галстук из хвоста енота. Длинные волосы, как у девчонки, спускались до плеч. Верхняя челюсть Джорджи была выдвинута вперед, и это делало его похожим на суслика с двумя большими передними зубами. Небольшие усы не прибавляли мужественности, в чем, видимо, заключалось их основное предназначение. Джорджи громко сморкался, когда Митч вошел вместе с Флойдом, и даже не взглянул на них. На его лице застыло выражение бесконечной апатии ко всему на свете, из чего следовало, что он недавно принял дозу и почти ничего не соображает.
Теодор Люк стоял рядом с девушкой, хмурясь и почесывая собственные ягодицы. В одних трусах и тенниске он походил на огромное животное с волосатыми руками и ногами. У него был абсолютно плоский затылок, а длинные волосы он носил не потому, что это модно, а чтобы скрыть изуродованное лицо, изрезанное пластическими хирургами, которые сделали ему уродливую имитацию уха, потерянного еще в семилетнем возрасте в автомобильной аварии. Правое, частично парализованное веко Теодора почти постоянно было прикрытым, а под ним скрывался непрозрачный, слепой серый глаз, нескоординированный со своим здоровым напарником. Уже в детстве уродство сделало Люка озлобленным, смертельно ненавидящим всех и вся, но при этом у него открылась удивительная и редкая способность играть на барабане с утонченной мягкостью и нежностью.
Рядом с ним, опираясь на стену и запустив одну руку в волосы, стояла крутобедрая и чувственная Билли-Джин Браун. Несмотря на сильно подведенные темным карандашом брови, ее лицо все равно выглядело невыразительным, пухлым и скучным. Грудь Билли-Джин уже начинала обвисать, под тонким ситцевым платьем больше ничего не было надето. Митч даже сомневался, есть ли у нее вообще нижнее белье.
Теодор прижался к девушке совсем близко и запустил руку в вырез ее платья. Она закрыла глаза и издала слабый гортанный звук.
Митч скорчил гримасу и отвернулся. Флойд стоял позади него, у двери, почти в той же позе, что и на сцене, когда пел, — расслабившись, засунув одну руку в карман. Он со сдержанной ленивой улыбкой разглядывал аудиторию и, забавляясь, казалось, не спешил призвать ее к порядку. У него было поистине какое-то магнетическое обаяние, грация и самоуверенность чемпиона десятиборья.
Между тем Билли-Джин и Теодор, похоже, забыли обо всем на свете. Круглое лицо девушки светилось счастьем. Одна ее грудь волновалась в ладони Теодора, по уродливому лицу которого пот лил ручьем. Томно двинувшись, Билли-Джин запустила руку ему в трусы.
Флойд хлопнул дверью:
— Ладно, хватит валять дурака!
— Хороша штучка. А? — отозвался Люк.
— Нам нужно поговорить о деле, — сказал Флойд.
— Не хочешь посмотреть, как мы это делаем? Прямо здесь, стоя у стены?
— Нет. На это зрелище я бы не стал покупать билеты. А теперь быстро перестали. Оба. Не люблю повторять дважды.
Билли-Джин высвободила грудь и вытащила руку из трусов Теодора. Он попытался навалиться на нее снова, но Билли-Джин увернулась.
— Не сейчас, — промурлыкала она.
— Черт бы его побрал! — прорычал Теодор.
Флойд сделал два шага в комнату. Билли-Джин, испуганно взглянув на него, повторила:
— Не сейчас, Теодор. Ты ведь помнишь, как Флойд отделал того дальнобойщика в Омарило? А он был в два раза выше тебя, но встанет на ноги, наверно, только через месяц.
Теодор опустил руки, глотая воздух как рыба, вытащенная из воды.
— Сядь, успокойся и дыши через нос, — мягко посоветовал Флойд.
Люк неохотно отступил, сел на край кровати и принялся ковырять в носу.
Джорджи понемногу выходил из забытья. Изогнувшись, словно какое-то беспозвоночное животное, он бессмысленно моргал пустыми глазами.
— Итак, — начал Флойд, — джентльмены, прошу внимания. Теодор, хватит ковырять в носу, убери с лица это тупое выражение и послушай!
— Хочешь, чтобы я послушал? А как насчет нашего наркомана? Как насчет Джорджи?
Услышав свое имя, Джорджи приподнял голову:
— Который час, а?
Теодор огрызнулся:
— Слушай, ну сколько раз ты можешь об этом спрашивать?
Джорджи протер глаза:
— Ладно, давай, я слушаю.
Флойд не спеша перевел взгляд с одного из них на другого. Митч исподлобья злобно смотрел на него.
— Ребята, состояние и процветание ждет нас за углом, — вновь заговорил Флойд. — Пора нам перейти на другую станцию жизни, пока однажды ночью мы не сдохнем в дырявых ботинках, как мой старик, черти побери его душу.
— Наш старик, — поправил его Джорджи.
— Да, ты прав. Конечно, и твой старик тоже. — Флойд метнул на него злобный взгляд. — Короче говоря, Джорджи и я, мы не хотим кончить так же, как наш старик.
— Ты нашел нам работу? — удивился Теодор.
— Можно сказать и так. Очень большую работу. Провернем одно не вполне законное дельце. Ну или, если желаете, совершим преступление. Прихватим ненадолго дочку одного богача, а он нам заплатит, чтобы получить ее обратно.
Митч уставился на Флойда, не веря своим ушам.
— Ты говоришь о том, чтобы кого-то похитить? — уточнила Билли-Джин.
Теодор повернул голову:
— Похищение? Ты о нем говоришь?
Флойд разозлился:
— Теодор, до тебя все очень здорово доходит. Особенно если кто-нибудь объяснит тебе на пальцах.
— Ага, — с отвращением произнес Митч и прислонился спиной к стене, засунув руки в карманы. — Ты собираешься нас использовать?
— Я собираюсь разделить с вами полмиллиона долларов, — отчеканил Флойд.
Некоторое время все молчали.
— Полмиллиона долларов? — переспросил наконец Джорджи. — Пятьсот тысяч долларов?
— И кого же это мы должны похитить за такую кучу денег? — поинтересовался Теодор. — У кого есть такие деньги?
— У Эрла Коннистона. У него и его компаний «Коннистон ойл», «Коннистон констракшн» и «Коннистон аэроспейс индастрис», — ответил Флойд. — Он живет в уединенном поместье, которое ему нравится называть ранчо, примерно в сорока милях к югу отсюда. У него есть дочь, которая ему очень дорога, так как его единственного сына в прошлом году убили. Она — это все, что у него теперь осталось.
Потерев бедра ладонями, Билли-Джин изрекла:
— Это куча денег, Флойд.
Митч раздраженно покачал головой, и в это время Люк проговорил:
— Да уж, она права. Таких денег ни у кого нет наличными. А чеком ведь ты у него не возьмешь.
— Теодор, ты, похоже, слышишь слова, но не улавливаешь мелодию, — огрызнулся Флойд. — Эрл Коннистон очень богатый человек. Отнять у него полмиллиона — это то же самое, как одолжить у кого-нибудь из нас грош. Он не станет по нему скучать, по крайней мере не так, как по дочери.
В комнате опять повисло молчание. Затем Теодор в возбуждении вскочил на ноги:
— Конечно. А почему бы и нет? Черт, такая куча денег! Флойд, ты классный мужик.
Джорджи, по-прежнему сидя на кровати, подтянул колени и обхватил их руками:
— Ну, я не знаю, Флойд. Я хочу сказать, все-таки похищение...
— А чем ты собираешься платить за свою наркоту?
— Наркоту? — Джорджи отвел глаза. — Флойд, но я ведь принимал лекарства. Слушай, я могу принимать наркотики, а могу и бросить. Ради бога, я же не наркоман какой-нибудь. И даже если сейчас мне нужна доза, для этого все равно не нужно полмиллиона долларов. Я имею в виду, что ты пойдешь и похитишь кого-нибудь, а потом тебя посадят на всю жизнь.
— Не посадят, если не узнают, кто мы, — отрезал Флойд. Его голос внезапно стал резким. — Ладно, каждый высказался, а теперь скажу я. Мы увезем девчонку завтра ночью. И заберем деньги у богатого папочки. У меня все.
— Минутку, — начал Митч, чувствуя, что обязан возразить. — Ты не можешь заставить нас участвовать в таком идиотизме, даже Джорджи. Понятно же, что нас посадят на всю жизнь — только так с нами и поступят. И потом, зачем тебе вообще столько денег?
— Обклею ими стены моей комнаты, — мрачно отозвался Флойд. — Зачем, по-твоему, вообще нужны деньги? Или ты хочешь сказать, что не знаешь, как использовать сто тысяч долларов, Митч?
— Только не в тюрьме и не в газовой камере. Между прочим, здесь, в Аризоне, еще не отменена смертная казнь.
— Никто не будет арестован. Я все так спланировал, что никто даже не увидит наших лиц. Нас никогда не найдут. План идеальный. Все сработает. Девчонка возвращается домой с занятий каждую ночь одним и тем же маршрутом. Она съезжает с автострады около Маунтин-Вью и едет на юг по восемьдесят третьему шоссе на папочкино ранчо. Это двадцать миль самой пустынной горной дороги в мире. Мы возьмем ее на ней завтра ночью, затем привезем в уже подготовленное мною место, где сможем укрыться, спрятать ее и машины. Нас не найдут даже рентгеном. Это старый захолустный городишко, где летом никого не бывает. Ближайшая асфальтированная дорога проходит от него в пятнадцати милях. С крыши там все будет прекрасно видно — мы засечем машины и вертолеты прежде, чем они подберутся к нам на десять миль.
