Рид Коулмен - В Милуоки в стикбол не играют
– В самом деле? – не поверил я. – И что же ты им сказал?
– Что ты продал свой сценарий и должен вернуться в Лос-Анджелес. Может, когда Зак вернется домой, ты туда и вернешься.
– Сомневаюсь, но давай сначала найдем Зака.
Джеффри ушел. И прежде чем я успел произнести имя Эрнандеса, Макклу погнал меня из «Шпигата». Мне нужно переодеться. Принять душ. Хоть немного отдохнуть, сказал он. Впереди у нас длинный день. Ему нужно прочесть досье. Найти кого-то на замену в баре. До завтра ему нужно сделать тысячу вещей.
К тому моменту, как моя влажная голова впервые за этот месяц коснулась своей подушки, я почти забыл об Эрнандесе. Почти.
Лавсонг-лейн
Спустя два часа и три чашки кофе с начала нашего путешествия – мы как раз ехали по мосту Таппан-Зи – Макклу начал инструктаж. Все разговоры должен был вести я, по крайней мере в начале. Я должен изображать из себя озабоченного дядюшку, который попросил старого друга сопровождать его в дальней поездке. Выбрав момент, Джонни вступит в игру, но я все время должен, что называется, стоять между ним и детективом, отвечающим за расследование. Джон бросил мне на колени досье, собранное «Хенч секьюрити», велев просмотреть. Что я и сделал.
Макклу оказался прав, «Хенч» сделал все, что можно. Досье содержало не только дословные расшифровки всех проведенных бесед, биографии и подноготную опрошенных, но и копию отчета Полицейского управления Касл-он-Хадсона и личные сведения о сотрудниках, ведущих следствие. Все было так аккуратно, и переплет отнюдь не подкачал. К несчастью, ни «Хенч», ни полиция и никто из друзей Зака понятия не имели о его местонахождении, или если имели, то не сообщали об этом.
– Ну, – нарушил молчание Джонни через несколько минут после выезда из города, – как чувствуешь себя?
– Как соломенное чучело.
– Тогда будем стараться не выпускать тебя на ветер.
– Вчера вечером мой брат упомянул об Эрнан…
– Знаешь, – оборвал он меня, – вчера вечером, после твоего ухода, я все вспоминал, как видел своего старика в последний раз. Он лежал в больнице и все шептал мне на ухо, чтобы я отослал медсестру. Когда же я это сделал, он достал из-под подушки две жестянки «Рейнголда».
– Иди ты! И что ты сделал?
– Отругал его.
– За что? За то, что ему нельзя было пить?
– Нет, Клейн, за то, что пиво было теплым. Нас мало что объединяло, меня и моего старика, но мы хотя бы выпили вместе этот «Рейнголд».
Помолчав, я сказал:
– Знаешь, мой брат что-то от нас скрывает.
– Знаю. Только не могу понять, что именно и почему. Когда он так решительно восстал против вмешательства прессы, я сразу учуял – что-то тут не так. Приехали!
Касл-он-Хадсон когда-то был эксклюзивным анклавом семей со старыми деньгами, перечисление фамилий которых звучало как чтение списка пассажиров «Мейфлауэра»[6]. Нынешние обитатели здешних мест казались скорее потомками крестьян, переплывавших Атлантику третьим и четвертым классом. А вот наиболее позднее пополнение предпочитало мигрировать на «Боингах-747», принадлежащих компаниям «Эр Индия» или «Ол Ниппон Эр». Тем не менее площадь большинства участков составляла как минимум два акра, а стоимость разнообразной садово-хозяйственной техники доходила до полумиллиона.
Полицейский участок размещался в старом каменном здании, которое казалось частью декораций к «Макбету». Да и само Управление полиции являло собой типичную шизофреническую силу, имевшуюся в богатых общинах. Сотрудники в униформе, как правило, молодые послушные амбалы, которым нравится выписывать квитанции и носить девятимиллиметровую пушку. Макклу называл их вооруженными контролершами с платной автостоянки. Детективы же олицетворяли собой совсем другую историю. В основном это были вышедшие на пенсию детективы из больших городов. Некоторые из них просто скучали по работе. Другие искали второй пенсии. Им хорошо платили, и они были счастливы не иметь дела с бюрократической чепухой, на которую уходила большая часть их служебного времени в управлении большого города. Если бы Макклу захотел, то стал бы идеальным кандидатом.
Похоже, никто не обратил на нас особого внимания, когда мы миновали главный вход. Во всем здании наблюдалась вспышка активности. Группы полицейских в форме бегали вниз-вверх по двойной спиральной лестнице, которая располагалась по обе стороны от главной стойки. Справа от нас полицейские штата с каменными лицами изучали местную карту. Слева – стайка представителей средств массовой информации нетерпеливо ждала под дверью начальника участка.
– Что происходит? – спросил я у Джонни. – Я никогда не бывал здесь раньше, но готов поспорить, что обычно Касл-он-Хадсон не привлекает такого количества прессы. И что здесь делают сотрудники полиции штата?
– Не… – Он оборвал себя, когда мы подошли поближе к стойке. – Видишь черную полоску на значке сержанта?
– Умер коп?
– Умер, возможно, убит. Пресса не появляется из-за смерти от почечной недостаточности. – Он перекрестился. – Давай-ка просто сделаем то, за чем мы сюда приехали. Ты помнишь имя детектива?
– Калипарри, пенсионер, член Детективного бюро Ньюарка, Полицейское управление штата Нью-Джерси.
– Отлично.
При нашем приближении девушка-сержант за стойкой не встала по стойке «смирно». Меня это не огорчило. Тем больше времени я получил на то, чтобы рассмотреть мягкие черты ее лица, чуть присыпанного веснушками, и представить его в обрамлении убранных сейчас назад каштановых волос. Когда же она подняла глаза, уголки ее полных губ приподнялись в вежливой улыбке, однако глаз эта улыбка не достигла. Всегда трудно смотреть в покрасневшие глаза. А по контрасту с синевой ее глаз это было и вовсе непросто.
– Чем могу помочь, господа? – спросила она чуть надтреснутым голосом.
– К детективу Калипарри? – Она побледнела. – Ваши фамилии?
– Дилан Клейн. Джон Макклу.
– Одну минуту. – Сняв телефонную трубку, она нажала несколько кнопок и повернулась к нам спиной. Нам был слышен ее шепот, но слов мы не разобрали. Повернувшись к нам со слегка порозовевшими щеками, девушка сказала: – По лестнице справа от вас. Следующий этаж, третья дверь налево.
– Спасибо, сержант… Херли, – прочел я фамилию на табличке. – Сожалею о вашей потере.
Она лишь склонила голову и взмахом руки указала вверх, на лестницу.
– Войдите, – ответили на мой стук.
Не успел Макклу закрыть за нами дверь, как моя одежда уже нуждалась в стирке. В комнате воняло сигаретами, а в воздухе, как спящий призрак, висел слой дыма. На уголке стола сидел мужчина, старательно изображавший отсутствие интереса и куривший «Кент». У него было доброе, мясистое лицо и нос, извилистый, как лыжня слалома. Темнокожий, седой, кареглазый. Его желтые от никотина пальцы были толстыми, с квадратными ногтями. Когда он наконец прекратил изображать незаинтересованность, то посмотрел мимо меня:
– Джон Макклу.
Голос у него оказался скрипучим, тон в равных частях – злым и презрительным.
– Клейн, – произнес Джонни, – познакомься с детективом Ником Фацио, бывшим сотрудником нью-йоркской полиции.
Я сжал его руку, он сжал в ответ мою. Что бы там Фацио ни имел против Макклу, переносить это на меня он явно не собирался.
– Послушайте, – сказал я, – очень приятно, что вы встретились, я всегда выступаю за воссоединение, но мне бы хотелось поговорить с детективом Калипарри.
– Тогда вам, наверное, стоит устроить спиритический сеанс. Калипарри мертв. Прошедшей ночью кто-то вломился к нему в дом и решил подстричь его с помощью дробовика.
– Кража? – поинтересовался Макклу.
– Его дом осмотрели, – ответил Фацио, – но преступник оставил нетронутыми несколько тысяч наличными и драгоценности. Поэтому, что бы он там ни искал, это были не деньги. А о чем вы хотели поговорить с ним, мистер Клейн?
– О моем племяннике Заке Клейне. Мой старший брат заявил о его…
– Вот она! – Фацио взял со стола папку и хотел было отдать мне, но передумал и углубился в чтение. Подняв глаза, он швырнул окурок под ноги Макклу. – Значит, вы брат Джеффри Клейна.
– Есть у меня такое сомнительное качество, – признался я.
– Теперь я более-менее понимаю, зачем здесь вы. А он что здесь делает?
– Он близкий друг семьи.
– Неужели! – Фацио встал, прошел мимо меня и заговорил, глядя прямо в лицо Макклу: – Черт, а я-то думал, что этот пропавший мальчишка имеет какое-то отношение к Эрнандесу.
Снова всплыло это имя – Эрнандес. Мы знали друг друга десять лет, и имя Эрнандес упоминалось нами только в связи с бейсбольной командой «Мете». Теперь же, второй день подряд, оно вылезает на свет божий в связи с каким-то делом Макклу. Странно. Мне казалось, что я до последней детали изучил все громкие дела последнего десятилетия – хорошие и плохие, – в которых принимал участие Джон Макклу. Видимо, одно дело прошло мимо меня. Однако не стерлось из памяти Джеффа Клейна и Ника Фацио. Напротив, дело Эрнандеса казалось очень животрепещущей темой.
