Чарльз Вильямс - Глубокое синее море
— Поверьте мне, капитан, я уже делал это, — ответил Гарри. Когда по сигнальным огням увидел, что корабль снова разворачивается, подумал, что пришло время поблагодарить Господа Бога, и произнес небольшой монолог.
Стин воздержался от комментария, хотя и счел слова спасенного не очень-то уважительными. Только обронил:
— Ну хорошо, а теперь отдыхайте. Завтра утром зайдете ко мне и расскажете о себе.
Членов команды это позабавило. Кто-то даже отважился на реплику, но на незнакомом Годарду языке. Все рассмеялись.
Один из матросов заметил по-английски:
— Парень должен благодарить не Бога, а ту полногрудую молодку! Ведь это она его заметила! Остальные с воодушевлением его поддержали.
— Ну ладно, посмеялись и хватит! — улыбнулся Линд, после чего сразу же наступила тишина.
А Гарри словно плыл в тумане — результат огромной усталости, никотина и алкоголя. Он сделал еще затяжку, потом придвинул к себе поднос и спросил:
— У вас на борту есть женщины?
— Две, — ответил Линд. — А вас заметила миссис Брук. У нас команда из тридцати восьми человек, есть всевозможные технические приспособления, но тем не менее именно пассажирка сообщила нам, что увидела человека за бортом.
Годард выпил молоко и с подчеркнутой осторожностью поставил кружку на место.
На мгновение он представил себе, что снова находится на плоту и видит, как удаляется корабль. И в тот же момент, судорожно вцепившись в край койки, с торжеством посмотрел на офицера.
— Внимательность превыше всего, мистер Линд. Представьте себе, что я плыл бы к кораблю, на котором не было бы пассажиров… — Гарри качнулся вперед.
Линд подхватил его и уложил на койку.
Во сне ему казалось, что он по-прежнему плывет на своем плоту посреди океана, размахивает бутылкой с виски перед пастью голодной акулы, а рядом с ним лежит нагая женщина, у которой вместо лица просто светлое пятно. В следующий момент Годард со стоном проснулся весь в поту. В каюте было удушающе жарко. Гарри посмотрел на постельные принадлежности, и на какой-то миг ему показалось, что он находится на борту «Шошоны». Но потом вспомнил, что с ним произошло, вот только не знал, на каком корабле находится и куда этот корабль держит курс. Об этом ему еще никто не сказал.
Он почувствовал себя вновь родившимся и беспомощным, как ребенок. Кто-то дал ему шорты, а от предыдущей жизни у него каким-то таинственным образом остались часы. Они показывали 9.16, но это не совсем соответствовало корабельному времени, хотя разница и не должна была быть большой. Почти в тот же момент Гарри услышал, как склянки Пробили три раза, и тут же передвинул стрелки на 9.30. Теперь его новое рождение было определено и во времени.
Потом он понял, что страшно голоден. Нужно надеяться, что они не унесли с собой поднос. Сев на койку, Гарри внезапно почувствовал слабость, но она быстро прошла. На столе стояла вазочка с фруктами. Он очистил два банана и съел их, захрустел яблоком, закурил сигарету. Собственно, было бы достаточно распахнуть дверь, сказать, что он проснулся, и сразу же появился бы теплый, обильный завтрак. Но ведь человек рождается не каждый день, и ему хотелось продлить это состояние. Годарду было безразлично, куда держит курс этот корабль, — самое главное, что он остался жив.
От сигареты у него опять закружилась голова, зароились сумбурные мысли — бессмысленные, не имеющие никакого отношения к его настоящему положению.
Потом он вспомнил слова Линда и усмехнулся. Надо же, его заметила женщина. Какая-то миссис Брук. Судя по словам офицера, должно быть, симпатичная. Правда, когда на корабле много мужчин и только две женщины, то даже старая толстая кляча может показаться красавицей. Пожалуй, ему никто не поверит, когда он будет потом рассказывать, что обязан жизнью женщине. Все это маловероятно — ведь корабль имеет всевозможные технические устройства, а обнаружила его в океане какая-то маленькая куколка. Нет, это воспримут как сказку, хотя и будут слушать его рассказ с интересом.
Дверь немного приоткрылась, и в каюту заглянул человек с острыми чертами лица.
— О, вы уже проснулись? Как вы себя чувствуете?
— Роскошно! — ответил Годард. — Небольшая слабость и сильный голод.
— Это легко устроить. Я — старший стюард. Джордж Барсет.
Они пожали друг другу руки.
— Что вы скажете насчет завтрака с яйцами, шпигом и прочими атрибутами? — спросил Барсет.
— Конечно! — отозвался Гарри.
— Вам долго пришлось пробыть на плоту?
— Неполных трое суток.
Барсет ухмыльнулся:
— Успели достаточно пропитаться морской водой… Я сейчас вернусь. — С этими словами он исчез.
Годард почистил зубы и посмотрел на себя в зеркало, висевшее над умывальником. В местах, не покрытых щетиной, лицо было багрово-красным и воспаленным. С ушей сползала кожа.
Барсет вернулся с кофейником в руке.
— Вот, мистер Годард. Начинайте с него. Остальное прибудет через пару минут.
— Большое спасибо, — ответил Годард и налил себе полную чашку. Кофе был горячий и крепкий. Ему пришлось прихлебывать с осторожностью. — Чудесный кофе. Кто-то прекрасно его готовит.
Барсет закурил сигарету и уселся на противоположную койку:
— Вы, собственно, откуда плыли?
— Из Калифорнии. Двадцать шесть дней назад вышел из Лонг-Бич.
— И куда держали курс? Гарри пожал плечами:
— На Маркизские острова и дальше, может быть, в Австралию. Короче, куда попал бы.
— И один на такой маленькой яхте? Даже девчонки с собой не прихватили? — Такой факт был, казалось, выше понимания стюарда. — Может быть, собирались написать об этом книгу?
— Нет… — Он вдруг подумал, что стюарду этого не понять. Тот явно считал его сумасшедшим. А сумасшествием можно объяснить многое, поэтому просто спросил:
— Скажите, куда плывет этот корабль?
— «Леандр»? Мы плывем в Манилу. А вышли из Южной Америки. Последнюю остановку делали в Кали. — Далее он сообщил, что корабль идет под панамским флагом, но это все, что связывает его с Панамой, ибо судно принадлежит одному греку, который и осуществляет перевозки через компанию «Хайворт-Лайн», находящуюся в Лондоне. Построен в 1944 году, имеет цилиндрические машины, делает в среднем тринадцать узлов.
Капитан Стин, по прозвищу Холи Джо, то ли уроженец Ирландии, то ли Шотландии, ревностно относится ко всему тому, что написано в Библии, ярый противник алкоголя. Видимо, когда-то сбился с нормальной дорожки и ушел в море. Судя по всему, настоящий капитан на корабле — светлокудрый великан Линд. Во втором помощнике есть что-то голландско-индонезийское, а третий помощник — швед.
Появился молодой филиппинец с подносом в руках, и Годард принялся за еду, в то время как Барсет продолжал говорить. О себе рассказал, что он американец, но не пояснил, почему работает на этом судне, в то время как на американском корабле старший стюард мог бы заработать в два раза больше. Годард понял, что у него, видимо, были на то свои причины — или скандальная история с женщинами, или неприятности с профсоюзом или полицией.
— И много пассажиров у вас на борту? — поинтересовался он.
— Нет, немного. У нас всего для них двенадцать мест, но это старое корыто, конечно, не может сравниться с современными кораблями, которые делают по шестнадцать — восемнадцать узлов, имеют кондиционеры и элегантные бары, поэтому сейчас плывут только четыре пассажира — две женщины и двое мужчин.
Одному из них лет шестьдесят пять, неплохой человек. Раньше служил где-то в Бенгалии, потом долгое время жил в Буэнос-Айресе, пока аргентинская инфляция вконец не обесценила его пенсию. Теперь собирается пожить на Филиппинах. У другого мужчины бразильский паспорт, но он, по всей вероятности, поляк. Его зовут Красицки. Болеет с момента нашего выхода из Кали. Линд его лечил, но так и не понял, чем этот человек страдает. Во всяком случае, странный он какой-то. Постоянно запирается в своей каюте, закрывает иллюминатор и, даже задергивает занавеску, словно не переносит дневного света. Временами даже средь бела дня слышно, как он стонет, словно ему снятся кошмары. А корабельный сундук в его каюте заперт на три замка. Честное слово, на три замка.
Одна из женщин — вдова капитана морского флота США. Ей около пятидесяти, но выглядит очень моложаво. Судя по всему, много плавала и побывала во всех частях света. Тип женщины из Южных Штатов, но с умом, с ней приятно побеседовать.
Другая моложе, лет тридцати с небольшим, и очень миловидная, хотя и суховата — сама первой никогда не заговорит. Она тоже вдова, но что случилось с ее мужем, неизвестно. Работала в Лиме, а теперь отправляется в Манилу, куда ее послала фирма. Для женщин плавание проходит довольно скучно, так как оба их спутника уже в преклонном возрасте, а один вдобавок к этому с завихрением. Конечно, они будут рады увидеть на корабле нового человека. Или у мистера Годарда другие планы?
