Виталий Гладкий - Седой
Если подойти поближе, то можно было заметить над входной дверью здания вывеску с облупившейся надписью «Магазин №…».
Какой номер, можно было только гадать: на месте цифры расползлась уродливая ржавая проплешина. К торцу здания была пристроена крохотная деревянная будка-сторожка. Сквозь ее щелястую дверь пробивались полоски света, исчертившие мокрый асфальт.
Из темноты переулка напротив магазина вышли двое – мужчина и женщина. Внимательно осмотревшись, они быстро пересекли площадь, и подошли к зданию. Немного помедлив, женщина, не таясь, заспешила к сторожке. А мужчина, мягко, по-кошачьи, ступая, нырнул в кустарник, щетинившийся вдоль палисадника.
Женщина постучала в дощатую дверь. Внутри сторожки отрывисто и зло залаял пес.
– Кто там? – спросил хриплый полусонный голос. – Чаво надобно?
– Извините, пожалуйста, мне нужно срочно вызвать «Скорую»! – нервно вздрагивая, ответила женщина.
– Эк, среди ночи угораздило… – недовольно прохрипел голос из сторожки. – Покоя нетути с этим телефоном… Из автомата звонить надобно.
– Не работает, кто-то трубку оторвал… – принялась торопливо объяснять женщина, бросая пугливые взгляды по сторонам. – Пожалуйста, прошу вас…
– Вот паразиты, – выругался сторож. – Им бы все ломать. Сучьи дети…
Похоже, он колебался, не зная, как ему поступить.
– Ладно, заходи… Тузик, пошел на место! – прикрикнул сторож на дворняжку, заходившуюся лаем.
Звякнул крючок, и на пороге сторожки появился дед – бородатый, заспанный, одетый в стеганую безрукавку. В руках он держал «берданку». Пальцы его широкой узловатой ладони лежали на курке.
– Погодь! – строго осадил он женщину, попытавшуюся проскользнуть мимо него внутрь сторожки. – Шустрая… – добавил сторож с осуждением и внимательно оглядел площадь и палисадник. – Входи, молодуха, – наконец смилостивился он над насквозь промокшей женщиной. – Эк, поливает…
Сторож недовольно крякнул и поспешил набросить крючок.
Женщина подошла к телефону, сняла трубку и начала торопливо набирать номер.
– Тихо, Тузик, тихо! – строго приказал сторож дворняге – пес злобно рычал, уставившись на дверь. – Что, не отвечают? – спросил он у женщины.
И застыл, вытаращив на нее испуганные глаза.
– Ты… ты это… чаво!?
Черный зрачок пистолетного ствола смотрел ему прямо в лицо.
– Спокойно, дед, спокойно… Положил ружье! Только без шуток, а не то…
Она попятилась, держа сторожа под прицелом, к двери и открыла ее.
Напарник женщины быстро вошел внутрь. Пес залаял и бросился на пришельца. Тот привычным движением схватил его за загривок и всадил нож в мохнатую грудь по самую рукоятку. Сторож попытался что-то сказать, но напарник женщины, злобно оскалившись, ударил его ножом точно в сердце. Чуть слышно простонав, сторож медленно завалился на скамью.
– Зачем?..
Женщина побледнела и закрыла лицо руками.
– Только мертвые молчат, – цинично ухмыльнулся мужчина, вытирая лезвие ножа о безрукавку старика. – Так спокойней. Это для того, чтобы он в ментовке наши портреты не нарисовал. Ладно, пойдем. Спешить надо. Да телефончик протри и дверные ручки…
* * *
Начальник уголовного розыска города полковник Храмов, невысокий лысоватый мужчина с уже наметившимся брюшком, хмуро расхаживал по магазину и курил сигарету за сигаретой. Оперативники и эксперты трудились в поте лица, пытаясь найти хоть какие-то следы воров. И – тщетно.
«Чистая работа… – думал Храмов, нервно разминая очередную папиросу. – Профессионалы, это уже наверняка. – Он вспомнил остекленевшие глаза сторожа и выругался про себя: – «Мокрушники» поганые!
Не было печали…»
Подошел капитан Тесленко, старший оперуполномоченный угрозыска.
– Ну что, посчитали? – не глядя на него, спросил Храмов.
– Заканчиваем. По предварительным данным, украдено следующее… – Тесленко достал измятый листик розовой бумаги: – Три дорогих шубы – песцовая, лисья и беличья, пять отрезов импортного трико, восемнадцать наручных часов, из них пять в золотых корпусах, восемь золотых брошей, семнадцать золотых перстней и колец, десять импортных фотоаппаратов, деньги…
– Сколько?
– Что-то около ста семидесяти тысяч. Уточняем.
– Почему такая большая сумма хранилась в магазине?
– Вы думаете?..
– Именно.
– Я так не считаю. Завмаг новый, молодая женщина, так что…
– Тогда почему?
– Заболел инкассатор, четвертый день гриппует.
– Заменить некем, что ли?
– Я звонил в банк. Говорят, некем: два человека в отпуске, один в хирургии, неделю назад прооперировали, ну и этот…
– Та-ак… Интересная картина получается. Наводит на размышления. Ладно, потом обсудим. Что эксперты?
– Глухо. Правда, следы есть, но настолько невыразительные, что без обстоятельных исследований в лаборатории трудно что-либо сказать. К тому же дождь…
Совещание в кабинете Храмова затянулось. Начальник отдела уголовного розыска был взвинчен до предела. Настроение капитана Тесленко тоже оставляло желать лучшего.
– Черт знает что! – Храмов швырнул недокуренную папиросу в пепельницу. – За полгода девять нераскрытых краж, и все достаточно крупные. А последняя, так сказать, на закуску, – «мокрая». Заметьте – «почерк» один и тот же. Все сработано на высшем уровне. Ни одной зацепки. Мистика.
– Будь оно все неладно… – тихо проронил Тесленко, стараясь не встречаться взглядом со своим шефом.
– Уж ты бы помолчал! – снова взорвался Храмов. – Детский сад, а не оперативники, мать вашу!
Сюсюкаете, вместо того, чтобы работать. С меня генерал уже три шкуры содрал, а вам хоть бы хны. Ты мне вот скажи – кто убил Валета? А? Молчишь? Тут тебе все на месте – и свидетели, и потерпевшие, и два его подельника… как их?
– Вева и Фуфырь… – хмуро буркнул Тесленко.
– А они что?
– Отмалчиваются. Судя по всему, не знают. Не рассмотрели.
– Странная история… Сводят счеты?
– Не похоже.
– Что говорят судмедэксперты?
– В один голос твердят, что смерть Валета не случайность, а преднамеренное убийство. Все трое обработаны со знанием дела. Профессионально. Похоже на каратэ… или что-то в этом роде. И самое интересное – тот неизвестный парень мог запросто отправить вслед за Валетом и его двоих подельников, но почему-то этого не сделал.
– Пожалел?
– Не думаю… Хотя, кто его знает. Возможно, все зависело от ситуации.
– Но почему он убил именно Валета?
– Судя по тому, что говорили потерпевшие, убийца и Валет друг друга знали. Короче говоря, мы сейчас ворошим старые дела Валета. Может, найдем какую-нибудь зацепку.
– Что со словесным портретом неизвестного?
– Не клеится. К сожалению. Было темно, ну а о состоянии потерпевших и говорить нечего… Что касается Вевы и Фуфыря, так эти два подонка даже рассмотреть его не успели.
– Ладно… Пока будем иметь в виду это происшествие, – сказал Храмов.
Заметив недоумевающие взгляды оперативников, он нахмурился и повысил голос:
– Не потому, что потеря Валета для общества невеликое горе, а потому, что людей не хватает. У нас сейчас главное все эти кражи и в особенности последний грабеж. Капитан Тесленко! По приказу начальника управления вы можете привлекать для участия в операциях по всем этим делам любое необходимое количество сотрудников, в том числе и отдел наружного наблюдения. Соответствующие службы уже оповещены.
Увидев, как заерзал Тесленко, видимо, намереваясь о чем-то спросить, Храмов добавил:
– Вы правильно меня поняли – минуя всех, в том числе и меня. Любая ваша заявка будет принята к немедленному исполнению дежурным по управлению. Предупреждаю – дело на контроле у генерала.
– Будет исполнено… – не очень уверенно сказал Тесленко.
Храмов некоторое время смотрел на него, хмурясь, затем уже более добродушным тоном спросил:
– Виктор Михайлович, как там твой практикант?
– Снегирев? Нормальный парень…
– Это и так ясно. Как он в смысле нашей работы. Тянет?
– Теоретик… – буркнул Тесленко, собирая в папку свои бумаги.
– Вот и хорошо, что теоретик. А то у нас сотрудники, судя по результатам, больше ногами думают, – съязвил Храмов. – Поручи ему дело об убийстве Валета. Пусть покопается. Выгода двойная – без работы не будет болтаться, ну и…
Полковник не договорил, но Тесленко его мысль и так была ясна.
«Хитрован… – думал Тесленко, идя по коридору управления к своему кабинету. – Надо же, додумался – сплавил «мокруху» пацану. А что – расследование ведется, никто не внакладе, закон соблюден.
Результат? Да хрен с ним, с этим Валетом. Одним ублюдком меньше…»
Глава 5. КОСТЯ
Воскресное утро укутало голубоватой дымкой полусонные городские здания, умыло обильной росой зеленые газоны. Редкие прохожие не спеша вышагивали по мостовым, старательно обходя лужицы, оставленные «поливалками». Неугомонные воробьи ссорились из-за хлебных крошек и с недовольным чириканьем разлетались в разные стороны при виде какого-нибудь дога или терьера, которых выгуливали позевывающие энтузиасты собаководства. Под крышами домов ворковали голуби, стремительные ласточки рассекали острыми крыльями пьянящий утренний воздух – город пробуждался…
