Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха
И с тех пор Жунид задался целью узнать побольше о большевиках и о Ленине.
Ему удалось это сделать. В двадцатом году двенадцатилетний парнишка уже помогал красным партизанам, боровшимся за Советскую власть в Кабардино-Балкарии.
Потом учился в начальной школе. Было это нелегко. Руки, привыкшие к грубой работе, не слушались, карандаш выскальзывал из негнущихся пальцев, а на бумаге получались невообразимые каракули. Но он был упрям.
И еще одно мешало ему. Привыкнув, как все табунщики, спать подряд целые сутки, а затем подолгу не смыкать глаз, карауля лошадей по ночам, он никак не мог научиться вставать вовремя и вечно опаздывал. Часто приходилось ему наверстывать упущенное. Так было и на рабфаке. И только в школе милиции Жунид, наконец, покончил с опозданиями и пропусками после нескольких нарядов вне очереди Однако по-прежнему умел в случае необходимости бодрствовать две-три ночи подряд, а освободившись, — спать, не подавая признаков жизни, часов по двадцать…
Долго не могла привыкнуть к этой его странности и жена. Зулета. Почти два года они не виделись.
Наконец мысли смешались, и Жунид заснул..
Не разбудили его и приглушенные голоса в соседней комнате. Между супругами шел разговор:
— Впервые вижу оперуполномоченного, который в состоянии проспать и обед, и ужин… — Это голос хозяина дома. — Неважное приобретение для угрозыска, ну и соня.
— Может, ты и неправ, — тоже шепотом отвечала Клавдия Дорофеевна. — В поезде он произвел на меня хорошее впечатление…
— Извини, но, по-моему, это не так уж сложно… молодому мужику произвести на тебя впечатление..
— Тигран!
— Что?
— Опять ты за старое?.
— Хорошо, хорошо. Не буду Однако пора бы и ужинать. Видимо, придется его разбудить?
Послышались шаги. В комнату вошла Акулина Устиновна.
— Может, кого-нибудь из друзей позовешь? — спросила она зятя. — Вон и Клавочка принарядилась…
— Я всегда за собой слежу, мама. Не как некоторые.
Тигран Вартанович сделал вид, что не заметил неприязненных взглядов, которыми они обменялись.
— Нет, — ответил он теще. — Не стоит сейчас друзей иметь и на вечеринки их созывать. Время нелегкое… Откровенно говоря, я и этого не привел бы сюда, если б не Клава!.. Конечно, он помог нам…
— Ты сам его пригласил, милый.
— Да, да, разумеется.
— И нечего дуться… — Клавдия Дорофеевна звонко чмокнула мужа в щеку. — Похудел ты, — продолжала она. — В чем дело? Может, неприятности?
— Да, Клаша, не ладится на работе. Почти каждую ночь кражи и грабежи, грабежи и кражи… А раскрываемость низкая. Того и гляди — по шапке дадут.
— Вот ты и нагрузи как следует этого Шукаева. Судя по всему, он — не промах. Все, что потруднее, ему и отдай. Пусть везет…
— Не знаю, повезет ли. Судя по его рассказу, в поезде он случайно напоролся на вора. А в счастливчиков детективов я не очень-то верю… Впрочем, поживем — увидим. Правда, у него пистолет именной, с надписью: «За активную борьбу с бандитизмом».
— А ты уже посмотрел?
— Я все-таки — начальник угрозыска, — ухмыльнулся Ивасьян. — И потом спит он так, что пушками не разбудишь. Подожди-ка.
Он заглянул в комнату тещи и через минуту вернулся к жене.
— Спит богатырским сном. Будем ужинать одни.
Акулина Устиновна загремела посудой. Видно, ей хотелось, чтобы гость принял участие в трапезе. Тогда и на столе будет всего побольше — это она знала по опыту.
Но, как она ни старалась, роняя на пол то ложки, то металлическую пепельницу, на Жунида это не оказывало ровно никакого действия. С таким же успехом можно было пытаться разбудить каменную статую…
* * *Всех людей Жунид Шукаев довольно прямолинейно делил на «стоящих» и «нестоящих». К первым его всегда тянуло, и он умел находить их почти безошибочно, полагаясь на собственное суждение; со вторыми надлежало драться (разумеется, в переносном смысле), что он и делал, независимо от того, были они преступниками или нет Впрочем, нет сомнения, что в случае надобности он бы не преминул сделать это и в прямом. Шукаев понимал, что принятое им бесповоротное разделение рода человеческого на две половины не совсем совершенно и, по-видимому, существует еще, по крайней мере, одна категория, к которой нельзя отнести ни «стоящих», ни «нестоящих». Он назвал их попросту «никакими».
Выйдя утром вместе с новым начальником на улицу (Жунид проспал-таки до рассвета), он, после недолгого размышления, мысленно причислил Тиграна Вартановича к «никаким» Это было далеко не комплиментом, но, в общем, более вежливой формой, чем бесповоротное «нестоящий».
Разговаривая о том, о сем, они дошли до гостиницы «Кубань», располагавшейся на главной улице Шукаев снял номер, оставил чемодан в камере хранения, и они пошли к угрозыску.
Утро стояло тихое, но холодное Блеклое мартовское солнце изредка пробивалось сквозь тугую пелену свинцово-серых туч, и тогда крыши домов, стекла и ледышки, повисшие на ветвях деревьев и водосточных трубах, неярко вспыхивали старою позолотой.
Город уже проснулся. Кое-где возле булочных собирались в очередь люди, деловито пересчитываясь по номерам и ощупывая в карманах хлебные картонки. Дворники с большими совками и метлами заканчивали утреннюю уборку улиц. Громыхали по Красной старенькие трамваи, развозя народ на работу, а неутомимые мальчишки уже висели «на колбасе».
— У меня к вам просьба, Жунид, — заговорил молчавший до сих пор Ивасьян. — Не говорите никому, что вы ночевали у меня. Знаете, не люблю всяких разговоров, пересудов.
— Слушаюсь, — коротко ответил Шукаев, бросив недоуменный взгляд на своего спутника. Потом, слегка улыбнувшись, добавил: — Услуга за услугу — не рассказывайте и вы, что я в состоянии проспать столько времени. Не хочу с первого дня заработать кличку «соня».
— Хорошо. Вы можете не беспокоиться, — торопливо и без улыбки отозвался Тигран Вартанович. — А вот и наше управление… Так не забудьте: вы остановились в гостинице со вчерашнего дня…
— Да, конечно, — пожал плечами Жунид, оглядывая двухэтажное темно-серое здание, в котором ему отныне предстояло работать.
* * *До начала рабочего дня оставалось десять минут. Ивасьян сразу провел Жунида в свой кабинет. Это была довольно большая комната с двумя высокими окнами. Между ними возле стены стоял диван, обитый желтым дерматином, в центре — двухтумбовый письменный стол, носивший следы былой полировки, и массивный сейф сбоку. Несколько кресел и столик для графина и телефонов. На стене — портрет Сталина в багетной раме.
Ивасьян, жестом пригласив нового оперуполномоченного сесть, вызвал по телефону дежурного и стал расспрашивать о происшествиях за последние сутки.
Жунид повесил шинель на вешалку и сел на диван.
— Слава Богу, — повернулся к нему Тигран Вартанович, — кроме мелких краж и двух случаев хулиганства, ничего не стряслось. Сейчас… захватим вот эту папку и пойдем наверх по начальству…
На втором этаже, в приемной начальника управления Дыбагова, худенький остроносый секретарь Михаил Корольков артистически орудовал возле трех телефонов, ухитряясь односложно отвечать на почти одновременные звонки: «Нет, пока принять не может».
Ивасьян небрежно кивнул Королькову и, велев Шукаеву подождать, скрылся в кабинете начальника. Через несколько минут он вышел оттуда хмурый и злой. Видимо, разговор был не из приятных.
— Идите, он вас ждет, представитесь, — не глядя на Жунида, буркнул Тигран Вартанович. — Потом зайдете…
Вернувшись к себе, сел в кресло и, закурив, побарабанил пальцем по столу.
Шукаев застал его за чтением каких-то документов, аккуратно подшитых в папку.
— Ну как? — не поднимая головы, спросил Ивасьян.
— По-моему, для меня все складывается как нельзя лучше, — не замечая внезапной холодности начальника, ответил Жунид. — Мне предложили квартиру… ее сегодня освобождает… кажется, Туков.
— Да, верно, начальник Насипхабльского РОМа. Его переводят.
— Ну вот… приказано выехать за семьей.
— Чем же это вы так расположили к себе Дыбагова? Сразу — квартиру. Не каждому так везет!
— Видите ли, я тоже вначале удивился. Оказывается, начальнику управления уже известно о деле с бандой Пруткова в поезде. Ну и… квартира Тукова никем не занята.
— Ну что ж, поздравляю. С места в карьер, можно сказать, успех!
Шукаев опять не уловил легкой иронии и с готовностью пожал протянутую ему руку.
Ивасьян шевельнул бровями. Когда он хмурился, они казались еще гуще.
— Вот, держите, — протянул он Жуниду папку. — С этого начнете. Дело довольно банальное. Групповое изнасилование несовершеннолетней Марии Сысоевой… на островке посреди Кубани… летом прошлого года. Это, знаете, между станицей Елизаветинской и аулом Хантук. Новотиторовский районный отдел милиции дважды направлял дело в Тахтамутаевский район, и столько же раз оно возвращалось обратно. Закавыка в том, что островок не относится ни к тому, ни к другому району, он на ничейной территории. Вот и получился футбол… Недавно бумаги переслали к нам из краевого угрозыска, с предписанием установить преступников, что вам и поручается…
