Ошибка сценария - Алейников Дмитрий Александрович

Поршев пошатнулся и отступил в глубину полутемной комнаты, и тогда в лицо его ударила вторая пуля. Ударила в лоб прямо над переносицей, пробив немыслимых размеров дыру, жирную точку, в которой смешались густые брови и расплющенный нос.

Лицо следователя начало запрокидываться назад, одновременно расплываясь и растворяясь во вновь сгущающейся завесе.

Сергей зажмурился, замахал руками, затряс головой, пытаясь отогнать этот кошмар, но ни сомкнутые веки, ни растопыренные пальцы не могли отгородить программиста от происходящего в его собственной голове, как выключение монитора не в состоянии повлиять на выполнение программы.

Видение иссякло само собой, когда сочло нужным.

Минут двадцать Сергей сидел на кровати, тупо глядя на прямоугольный участок обоев, чуть более темный, потому что некогда там стояла тумбочка с телевизором. В принципе, обои несильно выгорели, но если внимательно присмотреться, то разница заметна. Если придирчиво присматриваться, принюхиваться, вдумываться, то можно обратить внимание на очень многие вещи, которые другим по барабану. Толпы народу мучаются головной болью, всем хоть изредка снятся сны или мерещится какая-то ерунда, не сосчитать всех психов, наркоманов и алкашей, которых периодически «глючит», — живут же люди со всем этим. Почему Сергей никак не может приспособиться? Что за напасть такая? Может, просто не стоит принимать эту галиматью близко к сердцу? Пророчества сбываются? Да и бес с ними. Как-то в школе Сергей угадал четыре номера в «Спортлото». Билет, правда, не купил. Просто сидел перед телевизором и загадывал: сейчас выпадет восемнадцать, а сейчас — двадцать девять. И четыре раза угадал. И что? Никому от этого ни жарко, ни холодно. Для чистоты эксперимента он даже купил билет на следующий розыгрыш — пустая трата денег.

Эх, вот если бы ему снились номера выигрывающих билетов «Русского лото»! Или номера счетов в Швейцарском банке. Или хоть номера кредитных карточек! С реальным номером в сети можно неплохо развернуться. Правда, нежелательно покупать по ним вещи — засекут в один миг, но скачать кучу полезных программ, киношек и всякой мелочовки можно абсолютно безболезненно.

Сергей протянул руку, снял трубку телефона и нажал кнопку повтора. Умный аппарат добросовестно набрал номер Поршева. Программист приложил трубку к уху. В трубке заверещал какой-то чудной зуммер, что-то забулькало, словно мобильная связь работала на каком-то очень жидком топливе, но в итоге раздался вполне электрический щелчок, после которого раздался длинный гудок. Потом второй, третий. По крайней мере, господин следователь появился в зоне действия сети.

Трубку сняли, когда палец Сергея уже коснулся клавиши отбоя. Но ожидаемого: «Форум!» — не прозвучало, снявший трубку молчал.

— Алло? — неуверенно сказал Сергей.

— Это ты, спирит восьмибитный? — из-за простуженного хрипа узнать голос Поршева мудрено, но можно.

— Если я восьмибитный, то где найти ту перфокарту… — хотел воткнуть ответную шпильку программист, но следователь перебил его.

— Надо чего?

— Новости у меня.

— Надеюсь, плохие?

— Почему надеетесь? — не понял этой хохмы Сергей.

— Потому, что если твои новости хорошие, то выходит, я потерял квалификацию. Так что плохого?

— Я… Мне видение было. Новое.

— Про тебя или про меня? — без энтузиазма поинтересовался Поршев, давая повод подивиться его проницательности.

— Про вас, — нисколько не удивляясь такой вялости, ответил Сергей.

— Логично, — сказал следователь, натужно прокашливаясь.

Разговор складывался какой-то странный, если не сказать дурацкий. И сам по себе Поршев был сегодня какой-то непривычный.

— Что логично? — осторожно спросил программист.

— И много у меня осталось времени? — вопросом на вопрос ответил следователь, и голос его прозвучал как-то отстраненно, меланхолично; в сочетании с непонятной хрипотцой это напоминало голос старого французского шансонье.

— Я… я не знаю. Я только что видел, как вас убили. В смысле, видение было про то, что вас…

— Это ясно! — рявкнул Поршев в своей привычной манере. — Дальше что?

— Все. Убили и все, — разозлился и Сергей. — Вы же все равно не верите в это.

— Я-то как раз верю, — смягчился следователь. — Я вообще единственный, кто тебе поверил… Так что ты там, говоришь, видел? Что со мной стряслось: яд, пуля, кинжал, веревка, трамвай?

— Пуля. Две пули: в грудь и в… — компьютерщика передернуло при воспоминании о второй пуле и развороченном лице — в голову.

— Угу.

Дальше пауза. Следователь задумался над услышанным, провидец задумался о том, не стоит ли скромно положить трубку, тем более что миссия уже выполнена. Хотя кто подвел черту под его миссией? Кто определил, как должно ему распорядиться полученным знанием? Но уж не закрывать же кандидатов на похороны своей грудью?!

— А подробности какие-нибудь ты видел? — деловито осведомился Поршев после раздумья. — Если ты видишь свои предсказания, то видишь, например, интерьер, одежду, время суток, правильно я понимаю ситуацию?

— День, — уверенно сказал Сергей. — Дело происходит днем, потому что за окном светло. Только комната какая-то темная. Стены… как в деревенской избе…

— Понятно, — оживился следователь. Очевидно, это описание говорило ему больше, чем Сергею. — А одежда? Во что я одет?

— На вас… — Сергей смутился. Ему пришло на ум, что не может следователь ходить в таком музейном халате. Скорее всего, халат — это какой-то символ, иносказание, как с разлетающейся вдребезги головой старушки. Но пусть уж следователь сам разгадывает эти загадки, ему сподручнее. — На вас надет халат. Длинный такой, красный, как у Ноздрева в «Мертвых душах»…

— Горе в «Калине красной», — эхом отозвался Поршев. — Стеганый, с шитьем на спине?

— Стеганый, — вдруг онемевшим языком подтвердил Сергей.

Снова пауза и вдоль позвоночника программиста катится ледяная капля пота с оливку размером.

— Спасибо, парень, — почти по слогам произносит Поршев. — А руки стрелявшего ты, часом, не видел? Нет? Ну, это не принципиально. Не принципиально… — и добавил заметно бодрее: — С меня причитается! Только… — он усмехнулся, — сейчас я тебе ничем не могу помочь? А то не люблю оставлять долгов.

Сергей сглотнул. Никакой помощи, никаких платежей ему не хотелось так, как просто положить трубку, проверить входную дверь и залечь под кровать, для верности сунув голову в чугунную утятницу. Но за миг до отказа он вспомнил, зачем искал Поршева и спросил:

— Вы не знаете, как найти Галину?

— Галину? — Поршев удивился так, словно решил разом рассчитаться за все разговоры с Сергеем, когда должен был удивляться, но сохранял невозмутимую мину. — Ты ищешь Галину? Эту… Пишину, или как там ее?

— Ее, — тон собеседника был неприятен, и молодой человек предпочел лаконичный ответ.

— Случайно не по личному делу?

— И по личному, и вообще…

— Третья пауза. Бог любит троицу, зачем нарушать традиции?

— Знаешь что, ясновидец? Записывай адрес и дуй ко мне. Я тебя тоже удивлю, мало не покажется!

Сергей записал адрес. Недалеко. Полчаса, если на метро.

Глава 27

Нужный дом он нашел без труда.

Поднявшись на третий этаж, Сергей остановился перед нужной дверью. Дверь была приоткрыта.

Программист прислушался. Тихо.

На всякий случай нажал кнопку звонка. В глубине квартиры зачирикала электронная птичка. Ответа не последовало.

Сергей свернул в трубку журнал, который держал в руке, и осторожно толкнул дверь. За дверью обнаружилась типовая двушка — зеркальная копия той, в которой жил он сам.

— Есть кто-нибудь? — поинтересовался Сергей, осторожно переступая порог. — Дмитрий Андреевич?

Сергей сделал еще шаг и заглянул за дверь.

— Влип! — лаконично констатировал внутренний голос при виде двух лежащих крест-накрест мужских тел. Крупные тела, откормленные жирными шашлыками и отпоенные пивом. Верхнее тело в джинсах и толстовке с подстежкой, нижнее — в милицейской форме. Впрочем, какое теперь имеет значение их залитая кровью одежда? В морге все равно переоденут. Главное, что тело Поршева в этой композиции не задействовано.