Борис Селеннов - Несколько дней из жизни следователя (сборник)
— Нет, нет, что вы! — ошарашенно пролепетал Симонин. — Это подлинное, я консультировался, это подлинное!
— Это красивые, но примитивные подделки, — злорадно возразил Черняк — Сработано способом отливки, о чем свидетельствуют следы швов на стыке двух форм лицевой и оборотной стороны. На гурте монет вместо имеющихся надписей «С. А. Симонин» должны быть инициалы начальников монетных отделений.
— Как же так, я же консультировался...— повторял Симонин.
— Мы нашли вашего консультанта, — сказал Петрушин, — и ювелира нашли. Три года ювелир работал на вас без праздников и выходных. Кстати, вдвоем же они и украли вашу коллекцию, чтобы не засорять нумизматику. По их делу вы пойдете не как потерпевший, а как обвиняемый в нарушении правил о валютных операциях.
Дело № 23561.
Потребовалось еще значительное время, чтобы привести в порядок уже полученные доказательства и обнаружить новые. С Михнюком все ясно. Сапогову было предъявлено обвинение почти по всем пунктам статьи 144 УК РСФСР: кража, совершенная повторно, по предварительному сговору, причинившая значительный ущерб. Вместе с ним была привлечена к уголовной ответственности и Ведникова.
В двухмесячный срок расследования уложиться не удалось. Петрушин пошел к прокурору просить еще месяц. Прокурор Колесников полистал дело, прочел постановление о продлении срока следствия, еще раз полистал. Что-то его не устраивало.
— Украл, говоришь? — спросил он хитро. — А у кого украл?
— У Ведниковой, — ответил Петрушин и... осекся. Он понял.
— У Ведниковой, значит, — с удовольствием проконстатировал Колесников. — У мертвой, значит, украл. А можно ли лишить мертвого права собственности, которого он уже и так лишен собственной смертью?
Петрушин молчал. Он никогда не чувствовал себя сильным в вопросах квалификации преступлений. Как-то не до этого было, не до казусов, не до прецедентов. Одна забота всегда — доказать да в срок уложиться.
— Н-да, — размышлял прокурор, — если нет кражи, то что есть? Что-то же должно быть, как думаешь?
— Должно, — нехотя отозвался Петрушин.
Вопрос действительно оказался не таким уж простым. Прежде всего, кому теперь принадлежит имущество? Если нет завещания, наследников, имущество признается бесхозным, выморочным, как говорят юристы, и переходит в собственность государства. Значит, похищенные ценности — государственное имущество? Значит, имеет место хищение государственного имущества в особо крупных размерах? Нет, непохоже. С этой статьей шутки плохи, ее санкция предусматривает 15 лет и даже смертную казнь. Чтобы предъявить такое обвинение, нужно твердо установить, что похититель знал о принадлежности имущества государству, субъективно относился к нему как к государственному. Здесь этого нет. Да и вообще, когда преступник лезет в частную квартиру, его редко можно упрекнуть в том, что он ворует государственное, даже если это и так. Ему всегда сдается, что в квартире должно лежать только личное.
Прокурор Колесников открыл Уголовный кодекс.
— Тут такая малоприметная статья имеется: присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного ценного имущества, принадлежащего государству. Давай обсудим этот вариант. Имеется в виду присвоение клада или находки. Как считаешь?
— Ничего себе находка! — возмутился Петрушин.
— Да, на находку не похоже... Тогда, может быть, клад?
Встал вопрос: что такое клад. В самой статье УК это понятие не расшифровывалось. Подняли словари. У Даля такого слова вообще не оказалось. Петрушин настаивал, что клад — это нечто зарытое в землю или замурованное. Колесников предложил обсудить менее романтические варианты, тем более что энциклопедический словарь давал такую возможность: клад в праве — зарытые или сокрытые иным способом деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен или в силу закона утратил на них право.
— Вот видишь, «сокрытые иным способом», — обратил внимание Петрушина прокурор. — Разве железный ящик сюда не подходит?
Но Петрушин извлек в ответ метод доведения до абсурда.
— А если скрыто в шкатулке, предположим, малахитовой? А если в шкафу под бельем?
— Н-да, это, пожалуй, не клад, — неуверенно заметил Колесников.
— А если в том же железном ящике, но не замкнутом на ключ? — накалял дискуссию Петрушин. — И вообще, давайте разберемся. Если из ящика взял — присвоение клада. А если со стола или из комода — никакого, значит, состава преступления? Ерунда какая-то.
— Ерунда, — подтвердил прокурор. — Кладом можно считать саму квартиру, — предположил Петрушин, — Она закрыта от посторонних, сокровища под охраной замков — чем не клад?
Однако встал другой вопрос. У Сапогова были ключи, он имел разрешение на доступ в квартиру от самой хозяйки. Значит, драгоценности не были для него «скрытыми иным способом», значит, квартира для него не являлась кладом.
Тогда присвоение находки, — вернулся Петрушин к ранее отвергнутому варианту. — Для находки не нужны требования «сокрытости», ценности могут быть доступны каждому.
— А может быть, самоуправство? — внес ответное предложение Колесников. — Ты говорил, что сестра потерпевшей имела вроде как притязания на ее имущество.
Открыли статью о самоуправстве. «Самовольное, с нарушением установленного законом порядка, осуществление своего действительного или предполагаемого права, причинившего существенный вред гражданам либо государственным или общественным организациям», наказывается исправительными работами, или штрафом до 50 рублей, или общественным порицанием.
— Итак, — подытожил Колесников, — если Сапогов не был в сговоре с женой, он должен нести ответственность за присвоение находки. Если они соучастники, то должны отвечать за самоуправство.
— По-моему, на общественное порицание они согласятся оба, — съязвил Петрушин.
— Знаешь что, закон есть закон, и не нам с тобой его обсуждать, — закончил дискуссию прокурор.
Да, неисчерпаемая и многообразная жизнь преподносит юристам такие образцы многообразия, которым не так просто дать однозначную оценку. А ведь каждое противоправное действие должно получить свое выражение в четких понятиях уголовного закона. Кодекс содержит чуть больше 200 составов преступлений — этих общих формул человеческого поведения, признаваемого преступным. Но в жизни варианты столь бесконечны, что поиски для каждой из них нужного закона часто становятся одним из главных вопросов уголовного процесса.
На столе лежали аккуратными стопками протоколы, рядом — толстая игла и моток шпагата. Петрушин старательно вывел фломастером на новой коричневой корочке очередную цифру «12» и принялся подшивать бумаги. Остальные одиннадцать томов лежали здесь же, в уголке на полу. Следствие продолжается. Дни бегут быстро, а сделать надо еще многое. Сейчас, когда ситуация более или менее прояснилась, самая и работа: проверять, закреплять, перепроверять. Надо сделать так, чтобы суду было все ясно, и следователь Петрушин должен постараться.
Дней за пять до окончания срока расследования Петрушин раздобыл документы, вызвавшие в нем гамму противоречивых чувств. Двое суток он приводил их в порядок, а на третьи позвонил Красину.
— Тебе не кажется, что Михнюк попросту опередил Сапогова? — с ходу поделился мыслями Красин.
— Мне кажется, что они оба в чем-то опередили друг друга. А впрочем, это теперь не имеет роли, как говорят в Одессе...
— За Сапоговым еще брошка с жуком осталась, между прочим. Ведь он увел ее при жизни Ведниковой, — без энтузиазма заметил капитан.
— Посмотрим, — неопределенно пообещал Петрушин. — Послушай-ка лучше, что я тебе прочитаю, -— он не спеша достал из папки бумагу, прокашлялся, — «Завещанием» называется. Оглашаю текст, любезно предоставленный мне Первой Государственной нотариальной конторой. «Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы оно ни заключалось и где бы ни находилось, я завещаю Черемных Сергею Андреевичу. Е. И. Ведникова»,
— Черемных! — вскричал Красин. — Этот сальный, зализанный тип с ямочками на рыхлых щеках?!
— Ну-ну, не надо, — осек его Петрушин, уже переваривший новость и успевший подавить в себе эмоции. — Ведникова тяжело и неизлечимо болела, я узнал. А этот человек увидел в ней женщину и согрел в последние ее месяцы и дни. Такого подарка ей никто не делал. Только она одна могла оценить его по достоинству, и она оценила. Спешите делать добро, и вам воздастся, так-то... Ищи, капитан, ценности, хозяин ждет.
— Подождет, — прокряхтел Красин. — А пока пойдем, Вов, чайку похлебаем, что-то живот подвело.
— Да, — подтвердил Красин, — чайку выпить неплохо.
Анатолий Безуглов. Горькие плоды
Вечером 21 августа 1969 года дачный поселок Быстрина жил размеренной, спокойной жизнью. На улицах было много детворы. С волейбольной площадки доносились азартные возгласы играющих и гулкие удары по мячу. Пожилые дачники чинно гуляли по поселку. Кое-кто возвращался из леса с лукошком, где лежали ядреные подберезовики и боровики.
