Фридрих Незнанский - Король казино
И где же икра, рыба? — спросил Павлов.
В машине.
На стоянке? Возле аэровокзала?
У нас свои местечки имеются. Бесплатные.
Ну и чудненько!
Готов! Поехали!
Хорошо бы, Юра, пройти зданием. Возможно?
Почему же нет! Все возможно! Что, на «хвост» сели?
Угадал! — рассмеялся Павлов.
И кто, если не секрет?
При моей работе кто только не садится, — уклончиво ответил полковник.
Вопросов не имею, — поднял руки Юра.
К стоянке прошли через коридоры здания, а после вдоль аэродрома.
«Мицубиси», — сказал Павлов, когда Юра подошел к белой машине. — В Японии брал?
В Токио. Полторы тыщи баксов, и все дела!
Подержанная, а на вид как новая.
Дороги-то не наши. Садись!
Окна в машине были затемнены, и Павлов без опаски удобно расположился на заднем сиденье.
По дороге они припомнили былое, много шутили и смеялись. Павлов поддерживал и шутки, и смех, даже травил анекдоты, но мозг его работал совершенно в другом направлении. Ясно, что майор Климов сообщил уже об исчезновении его на Лубянку, вероятно, даже доложил самому Самсонову, и теперь все будут подняты, если уже не поднялись, на ноги. Появление в собственной квартире, на даче, в местах, известных кому-либо из друзей, совершенно исключено. Ну, хорошо, задержится он у Юры Придорогина вечерок, возможно, останется на ночь, а дальше? Юра парень что надо, не откажет в жилье, может предложить и пожить, тем более что наверняка через день-другой снова улетит, и молчать будет, но стоит ли это делать? Необходимо тщательно рассчитать все «за» и «против», нужно немного расслабиться и, главное, не суетиться.
Машина притормозила возле четырнадцатиэтажной башни.
И на каком этаже живешь?
На самом верхнем. Квартира Придорогина была из трех комнат, с балкончиком и просторной лоджией, отделанной деревом и заставленной горшками с густой зеленью.
Вечнозеленая, что ли? — потрогав жесткие листочки, спросил Павлов.
Из Изрэчля привез. Прямо из Иерусалима. Думал, не приживется, а смотри ты, как разрослась!
На лоджии стояли бамбуковый столик и стулья.
Здесь и гулять будем! — решил Павлов.
Нравится?
Что ты! Как в раю!
Сейчас сообразим.
С твоего позволения приму ванну, Юра.
Давай, Толик, иди. Купайся.
Горячие струи воды взбодрили Анатолия, и он уже начал смотреть на свое положение как бы со стороны. Если взрыв — дело рук Саргачева, то что сделал бы он, Павлов, в случае прихода к нему Валерия? Довел бы дело до конца, убрал бы его, как материал ненужный, отработанный. Кто знает, может быть, китайцем был получен приказ взорвать не только получателя, но и всю группу захвата? Правда, взрывного устройства не нашли, но и обыск-то был далек от профессионального — со спецаппаратурой, собаками, людьми, имеющими опыт. Не ждали, не предугадали происшедшего. А может быть, таково было решение того китайца, пожалевшего молодых парней. Тайну он унес с собой, и теперь уже никто не в силах разгадать ее. Нет, появляться у Саргачева нельзя. А если сразу к Ларисе, уважаемому вице-премьеру? В конце концов, кому она обязана своим таким немыслимым возвышением? Конечно, муж да жена одна сатана, обо всем они договорились, все продумали, пришли к решению. Внезапно припомнилась Павлову та ночь, когда после его предложения переспать с демократическими лидерами навзрыд плакала женщина, а потом ушла, сколько он ее ни уговаривал. Да, именно после этой ночи они ни разу не спали в одной кровати. Женщины вообще злопамятны, а уж о Ларисе и говорить нечего. Она не забыла оскорбления, и она отомстит. Прикажет, и на порог не пустят, а если и впустят, живым не выпустят. Имеются у него тихие местечки, где можно переждать, пережить, вообще кануть на долгое время, а там, глядишь, что-либо и изменится к лучшему. Генерала Пестова Самсонову не отдадут, наверняка подняли шумок. А если Пестов выйдет, он-то найдет возможность обелить Павлова. И еще одна мысль молнией сверкнула в голове полковника. Поступить наоборот, прийти в кабинет Самсонова и повиниться, заложить к чертовой матери и вице-премьера, и Саргачева, и генерала Пестова, раскрыть пути проникновения наркотиков в Россию, поплакаться в жилетку по поводу вояжа с Робертом Вестом... Роберт Вест! Андрей Андреевич Васильев! Вот кто может спасти его! Павлов даже повеселел при этой мысли, а когда вышел из ванной, прошел на лоджию и увидел столик, на котором горой лежала красная икра, истекал жиром балык и поблескивала бутылка водки, и вовсе развеселился.
Выпили по первой, закусили рыбкой, налили по второй.
Позвоню, пока трезвый, — сказал Павлов.
Телефон в коридоре.
У меня свой.
Павлов набрал номер. Трубку подняли почти сразу.
Здравствуйте. Мне бы Андрея Андреича.
Кто его просит? — спросил мужской голос.Друг.
Андрей умер.
Послышались короткие гудки, на той стороне провода положили трубку.
Что случилось? — глядя на побледневшего товарища, спросил Юра.
Друг умер.
Все там будем, — философски заметил хозяин квартиры. — Правда, не в одно время. Помянем?
Туда ли я позвонил? — вытаскивая записную книжку, пробормотал Павлов. — Все верно.
Молодой?
Ровесник.
А отчего? Болел?
Анатолий еще раз набрал номер Веста.
Извините, — сказал он. — Снова я. Только что вернулся из командировки, ничего не знал, не слышал...
Что вас интересует? Если похороны, то они состоятся послезавтра на Пятницком кладбище. Вынос тела в десять утра из квартиры. Адрес, полагаю, вам известен, коли вы друг?
Вы, видимо, отец? Андрей Зосимович?
Да, — вздохнули в трубке. — Отец.
Клавдия Владимировна тоже приехала?
Приехала, — потеплел голос. — Теперь верю, что ДРУГ...
Как все произошло, Андрей Зосимович?
Мой сын погиб.
Примите мои искренние соболезнования, дорогой Андрей Зосимович.
Спасибо, — послышался ответ.
Павлов встал, не чокаясь, выпил, присел, крепко потер лицо ладонями.
Мне нужно ехать, Юра.
Понимаю.
Не своей смертью умер дружок-то мой, — слабо улыбнулся Павлов.
Догадался. Может, останешься? Мешать друг другу не будем. Хата большая.
Спасибо, друг. Но надо.
Надо — значит надо. Все еще холостяк?
Жениться не напасть, как бы, женившись, не пропасть!
Ну вот, в холодильнике-то небось пусто... Погоди, сверточек соображу.
На улице, пройдя небольшое расстояние, Павлов остановился. Он и сам не знал, почему решил уйти от хлебосольного хозяина, но какое-то чувство подсказывало ему, что уходить надо. Во-первых, можно подвести Юру, неизвестно, чем кончилась облава в аэропорту, а в том, что она была, Павлов не сомневался, могли каким- то образом и выйти на комнаты служебного персонала, а в комнатах не один Юра переодевался. Во-вторых, уж слишком неожиданным было сообщение о гибели Веста, оно явилось как бы толчком к спонтанному решению куда-то убежать, скрыться, никого не видеть и никого не слышать. Теперь, несколько успокоившись, Павлов вновь вернулся к мысли о Саргачеве. Нужно было определиться. Убрать его, полковника ФСБ, не так-то и просто, чему-то учили, оружие при нем, и не только пистолет, имеются средства и похитрее, это еще вопрос, кто кого быстрее уберет, если понадобится. Павлов бывал в переделках, но тогда за ним стояла мощная организация, прекрасная связь, были верные люди, работавшие не за страх, не за наживу, а за совесть. Он находится в руках Саргачева, но и Саргачев в его руках, они повязаны, зависят друг от друга, на этом и нужно сыграть. Решение пришло, и Павлов вздохнул с облегчением.
Полковник Саргачев, — услышал он голос Валерия Степановича, после того как набрал номер.
Полковник Павлов.
Где находишься?
В районе Ваганьковского кладбища.
Серьезно? — хохотнул Саргачев. — Там и встретимся?
Выезжай. Жду у входа.
Буду через полчаса.
Валерий Степанович подъехал на своем коричневом «форде», вышел, огляделся, закурил. Павлов выждал несколько минут, проверяя, нет ли «хвоста», ничего особенного не приметил и направился к полковнику.
Пройдемся? — кивнул Саргачев на ворота кладбища.
Некоторое время, идя по аллее вдоль могил, они молчали.
Так и будем играть в молчанку? — спросил Саргачев.
Ты знаешь о происшедшем в Хабаровске?
Не в таких подробностях, как ты, но основное известно.
Твоя работа?
Не совсем. Я же не взрывал.
Не надо, Валера. Мне не до шуток.
Отлично понимаю твое состояние. Как удалось уйти?
Молча.
Ну вот, и ты начинаешь шутить.
Уйти не составило труда. Теперь что делать, не знаю. Решил посоветоваться с тобой.
Правильно сделал. Ум хорошо, а три лучше.
По пословице вроде два...
Нас трое. Ты, я и Лариса Ивановна.
Мне казалось, что вы вычеркнули меня из своего списка.
