Татьяна Полякова - Чумовая дамочка
Я подошла к Вальке и закрыла его глаза, не обращая внимания на Сашу. Тот уже направлялся к двери и вдруг сказал:
— Поехали.
— Куда? — Я усмехнулась, предложения мне поступали с регулярностью в несколько минут.
— Я передал ему, что ты просила.
— В самом деле? Он прослезился?
— Не дури, — сказал Саша мягко. — Он тебя ждет. И давай поживей, не ровен час принесет кого-нибудь нелегкая.
— Поторопись, — согласно кивнула я.
— А ты?
— А мне в другую сторону. Мы покинули домик, я свернула на тропинку, посыпанную гравием.
— Ведь просил же, кончай дурака валять, — укоризненно заметил Саша, догнав меня.
— Вы хотели, чтоб я нашла для вас золотишко. Я его нашла. Все довольны.
— Давай болтать в другом месте, — поморщился он.
— Давай. Только в другой раз. Если свидимся. Я зашагала по дорожке, но Саша догнал меня.
— Тебя что, силком в машину запихивать?
— Попробуй, — пожала я плечами.
— Говорю, он ждет тебя.
— А мне плевать. И убери руку с моего плеча, я нервничаю.
— Послушай…
— Заткнись. — Я начала терять терпение и даже не желала скрывать этого.
— Черт тебя возьми! — не выдержал Саша. — Разбирайтесь сами. Мне только надо привезти тебя.
— Сочувствую, потому что ты меня не привезешь.
— Ты злишься, это ясно, но когда успокоишься…
— Слушай, у меня большое желание отправить вас в пеший тур с эротическим уклоном.
— Чего? — не понял он.
— Идите вы…
Задание Саша не выполнил. Мы вышли к домику сторожа, на скамейке у дома сидел пожилой мужчина, скорее всего сторож, и женщина, возле их ног лежала огромная собака. Саша счел за благо не попадаться им на глаза. А я покинула коллективный сад через калитку и торопливо направилась в сторону реки, удаляясь от дороги, чтобы Саша на машине не смог меня догнать.
Река блестела в темноте, я устроилась на холмистом берегу, наблюдая за плавным течением. Время шло, мысли путались в голове, и я уснула, положив голову на согнутый локоть.
Утром меня разбудил детский визг. На импровизированном пляже собралось человек двадцать детишек, на меня они косились с недоумением. Если Вальку уже нашли и в кооператив пожаловали менты, моя ночевка под открытым небом их наверняка заинтересует. Я искупалась, отойдя подальше от ребятишек, долго лежала в воде, раскинув руки и закрыв глаза. Потом выбралась на берег и пошла в сторону поселка, первые дома которого были видны отсюда. В поселке заглянула в магазин, купила хлеба, колбасы и бутылку пива. Позавтракала, сидя в поле и слушая жаворонка, а потом на рейсовом автобусе добралась до города. Остановила такси и вскоре входила в арку своего дома. Всего несколько дней назад я вот так же шла здесь, строила планы и надеялась, что все в моей жизни будет хорошо. Права была сестрица, не стоило сюда возвращаться.
Дверь была опечатана, я достала ключ, который, несмотря на все передряги, умудрилась сохранить, вошла и огляделась. Мой дом больше не был моим домом, может быть, где-нибудь, когда-нибудь найдется место и для меня, а пока… Я завернула статуэтку — дедово наследство — в носовой платок, нашла сумку, сложила туда кое-какие вещи, затем села на диван и долго пялилась в окно. На свете не было города, куда я хотела бы попасть. И не было ни одной живой души, что ждала меня… Я подхватила сумку, оглядела напоследок комнату и закрыла дверь.
На такси я отправилась к дяде Мише в больницу, мало беспокоясь о том, что кто-нибудь может меня узнать. Из больницы он выписался, еще вчера. Такси я не отпускала и сразу поехала к нему домой. Машина свернула во двор. Обгорелые щиты на окнах второго этажа исчезли, толстый дядька в комбинезоне и кепке прилаживал новую раму.
Дядя Миша был у соседки, чинно сидел за кухонным столом напротив нее и пил чай. Моему появлению он не удивился. Посмотрел внимательно и сказал?
— Никак уехать надумала.
— Надумала, дядя Миша.
— И правильно. Посиди здесь, я сейчас. — Он ушел и вернулся с моей сумкой, — Держи. Все в целости.
— Я ведь вас просила взять половину…
— Обо мне не печалься, взял, сколько хотел, квартиру отремонтирую, а на водку да хлеб с маслом своих хватит… Сестру не забывай — Родная кровь, как ни крути. И еще… Всякого дерьма на свете много, я старый человек и перевидал его… Только всех под одну гребенку стричь нельзя. Нельзя, потому что себе дороже. Вера должна быть, иначе жить ни к чему.
— Со мной все в порядке, — кивнула я, засовывая сумку в ту, что принесла с собой, — Спасибо вам.
— Куда податься надумала?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Россия большая. Где-нибудь да устроюсь.
Он вроде бы хотел еще что-то сказать, но передумал. Я улыбнулась, кивнула на прощание и заспешила на улицу.
На вокзале подошла к окошку и попросила билет на ближайший рейс. Мне выпало ехать в Казань. Что ж, хороший город и путь неблизкий, за это время авось что-нибудь придет мне в голову. Объявили посадку. Автобус импортный, с тонированными стеклами. Рядом с моим местом телевизор, к этим новшествам я еще не привыкла и порадовалась, что жизнь движется вперед. Бросила сумку под ноги и устроилась возле окна. Контролер проверила билеты, шофер занял свое место, и женщина сказала ему с улыбкой:
— Счастливого пути.
Я мельком взглянула в окно, и сердце стремительно переместилось вниз — по перрону в нашу сторону торопливо шел милиционер, а рядом с ним тип в штатском. Мент замахал руками, шофер, выруливающий автобус с перрона, чертыхнулся и затормозил, а я закрыла глаза.
Они вошли в автобус. Мент потоптался возле двери и громко сказал:
— Бодрова Виталия Константиновна кто будет?
А я едва не рассмеялась, глупо сидеть с закрытыми глазами, боясь страшного. Это только в детстве кажется — зажмуришься покрепче, потом откроешь глаза, и все пройдет. Тип в штатском шел по проходу, всматриваясь в лица. Остановился возле меня.
— Виталия Константиновна?
— В чем дело?
— Пройдемте с нами.
— Уменя билет…
— Мы отправим вас следующим рейсом. Я усмехнулась, поднялась и под настороженными взглядами пассажиров покинула автобус. Через минуту он скрылся, свернув на светофоре.
— Сюда, пожалуйста.
Мы не пошли к зданию вокзала, и это меня насторожило. Свернули за угол. Небольшая заасфальтированная площадка с темными пятнами масла… слева огромный джип. Двери разом открылись, появился Саша с моим старым дружком Кувалдой и пошли навстречу ментам.
— Иди, — сказал мне Саша, а я на негнущихся ногах подошла и заглянула в кабину. Бардин хмуро посмотрел на меня и кивнул..
— Садись.
— Придурок, — покачала я головой. — У меня предынфарктное состояние.
— А чего ты хотела, чтоб я сам по автобусам бегал?
— Я хотела, чтоб ты отправлялся к чертям собачьим.
— Сядь в машину. Глупо скандалить стоя, когда можно устроиться с удобствами.
Я села, он захлопнул дверь и принялся пялиться в окно. Ребята закончили общение с милицией и, отойдя в сторонку, закурили, зорко поглядывая по сторонам. Прошло минут пять. Бардин повернулся ко мне и сказал сердито:
— А что бы ты решила на моем месте?
— О чем ты? — нахмурилась я.
— Все о том же… Я был уверен, что ты с этим Чижом…
— Да мне плевать, в чем ты там уверен. Автобус ушел. Билет пропал.
— Не болтай ерунды…
— Автобус не ерунда.
— Послушай…
— Да я все знаю. Чижу были нужны бабки, тебе были нужны бабки. Еремею нужны и даже Зинке-буфетчице. Мне, кстати, тоже были нужны. Вон они, в сумке. Можешь взять, не пропадать же добру. И отвали.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — сказал он. Я хотела спросить куда, а спросила..
— Зачем?
— Что ты дурака валяешь? — всерьез разозлился он.
— Ты. Коля, извини, — сказала я, распахивая дверь, — С твоими базарами ни на один автобус не успеешь. — Он рывком вернул меня на место, захлопнул дверь, а я засмеялась. — Ты же знаешь, все бесполезно.
— Ты мне нужна, — сказал он. Я покачала головой..
— В этом поганом мире никто никому не нужен.
— Ты это говоришь, чтобы позлить меня… Заткнись и послушай. Тебе здорово досталось, согласен. У меня тоже жизнь не чистый сахар, и красивым глазам я верить не приучен. Ну, свалял дурака. Каюсь. Мне сорок два, дерьма я в жизни насмотрелся выше крыши, и хоть немного, а пожить хочу по-людски. Это что, законом запрещено или я рожей не вышел?
— С такими вопросами надо не ко мне, — вздохнула я.
Он сжал мою руку и сказал, как отрезал:
— Ты мне нужна.
А я взяла да и поверила.
