Василий Веденеев - Крысиная тропа
Лечо прошел вдоль стены, спустился на несколько ступенек и двинулся по длинному проходу между штабелями, боясь порвать брюки о выступающие углы неровно поставленных ящиков. Впереди кто-то высунулся из непонятной щели, посмотрел на него и скрылся, будто привидение. Еще несколько шагов, и гостя окликнули:
— Иди сюда!
Лечо обернулся. Справа, словно в неком подобии небольшого кабинета со стенами из ящиков, за обшарпанным письменным столом с допотопным телефонным аппаратом сидел Хафиз.
— Иди сюда, — повторил он, и Лечо послушно подошел.
В складском полуподвале было немного душно, пахло прокисшим вином и мокрым деревом. Где-то надоедливо жужжала муха, ударяясь об стекло. Лечо молча переминался с ноги на ногу, не решаясь без приглашения хозяина присесть на колченогий стул.
Он смотрел на руки Хафиза — длиннопалые, с уродливо раздутыми суставами: не кисти, а продубленное солнцем и суровыми ветрами корявое дерево на краю безжизненной пустыни. Низкий вырез белой рубахи с коротким рукавом открывал толстую загорелую шею, казавшуюся на фоне белой материи черной, как у негра.
В глаза Хафизу он старался не смотреть — это всегда было не слишком приятно и вызывало чувство жутковатой брезгливости: словно глядишь в темные, неподвижные, но все подмечающие глаза слепца.
Хафиз достал из стоявшего рядом ящика бутылку пепси. Каменной твердости ноготь его большого пальца без малейших усилий сковырнул пробку, горлышко прилипло к губам, и на шее заходил большой кадык. Лечо даже показалось, что он слышит, как пенистая жидкость проливается в желудок. И какой-то противный, животный страх начал понемногу овладевать им.
— Ну что у тебя? — Хафиз отставил бутылку. — Говори!
— Несколько новостей, — разглядывая носки своих туфель, протянул Лечо.
— Не мямли! — подстегнул Хафиз.
— Парень, которого я посылал в бухгалтерию «Кимура», не вернулся. Его замели, но вывести из строя компьютер он успел.
— Когда менты надавят, твой парень расколется?
— Думаю, побоится. Но это не все.
Хафиз откинулся на спинку стула.
— Похоже, у тебя целый мешок дурных новостей?
— Да, новости есть, — осторожно ответил Лечо, — но, насколько они хороши или плохи, судить не мне.
— Выкладывай! Да ты сядь, чего стоишь?
Лечо с некоторым облегчением опустился на стул и даже позволил себе закинуть ногу на ногу.
— Сегодня заявился Ленька Барабан и привез с собой старого шулера Эмиля. Барабан тут же уехал, а картежник покрутил задницей, а потом попросил помочь слинять за границу с бабками. Здесь ему якобы не климатит.
— Откуда он узнал о твоем существовании? — недобро прищурился Хафиз. — Барабан не в курсе наших дел!
— Шулер сослался на Самвела. Когда они играли в катране у Форда, Самвел якобы намекнул, что есть человек с одинаковым именем и отчеством, который готов помочь, а выйти на него можно через меня.
— Он назвал Сергея Сергеевича?
— Нет, только намекнул.
Хафиз. задумчиво поболтал оставшуюся в бутылочке темную жидкость и одним махом влил ее в широко открытый рот, после чего зычно крикнул:
— Самвел! Дело есть!
Послышались шаги, и в нишу между штабелями заглянул темноволосый человек в легкой рыжей кожаной куртке.
— Знаешь Эмиля? — без лишних предисловий спросил Хафиз. — Старого армянского шулера?
— Играли.
— Ты давал ему выход на «Каштан»?
— Об этом не было речи! Только игра!
— Он приезжал сегодня в бар к Лечо и просил помочь слинять с бабками. Чего ты на это скажешь?
Самвел в ответ лишь пожал плечами и улыбнулся.
— Ты прокололся, Лечо, — тяжело бросил Хафиз, словно припечатав гостя взглядом к стулу. — Не знаю, как и где, может быть, и через того парня, которого взяли в «Кимуре», но прокололся. Эмиль прокачал тебя и унес в клюве информацию!
— Я ничего ему не ответил, — робко возразил Лечо. — Неужели ты полагаешь, что старый шулер подался в стукачи?
— В жизни еще и не то случается, — с кривой усмешкой вставил Самвел.
— Убей его, Лечо! — жестко приказал Хафиз. — Пусть он исчезнет без следа, и чем скорее, тем лучше. Ты понял меня?
— Да. А что будет со мной? Я же ни в чем не виноват!
— Тебя никто ни в чем и не обвиняет, — заметил Самвел. — Делай дело! Потом найдем, где тебе пересидеть.
— Как? — Лечо поднял на Хафиза затравленный взгляд.
— Придумай сам, не маленький! У меня и так хватает забот, чтобы я еще каждого учил, как отправлять на тот свет любопытных шулеров. Будь постоянно на связи, но по этому номеру больше не звони, я сам тебя найду. Все, иди!
Лечо показалось, что его тело стало страшно тяжелым, и он едва смог подняться со стула. Медленно пробираясь по проходу между штабелями, он уже не беспокоился о брюках: его занимало совершенно другое. Хорошо Хафизу отдавать приказы и требовать их скорейшего выполнения: просто сказать, а каково сделать? Нет, убивать старого картежника Лечо не боялся, просто он никак не мог придумать, как сделать, чтобы труп Эмиля бесследно исчез. И еще стоило подумать, как обезопасить себя от гнева Хафиза.
Хафиз здесь — глава их тепа: большого, разветвленного рода, что-то вроде старейшины, мудрого наставника и непогрешимого вождя, чье слово — закон! С кем поделишься страхами, что, убрав Эмиля, сам можешь последовать за ним на тот свет, ведь Хафиз, вполне вероятно, постарается спрятать все концы?..
Конечно, полное, безоговорочное подчинение Хафизу служит некой гарантией безопасности, но Лечо хотел уцелеть при любых обстоятельствах, как бы в дальнейшем ни разворачивались события. А уж коли не уцелеть, то достать своего убийцу хоть с того света! Но как, как?! Не станешь же писать письмо до востребования в МВД? Даже если шулер действительно ментовский стукач, через него эту информацию до них тоже не доведешь — быстрее сам очутишься за решеткой.
Что лучше: долгие годы в зоне или пройти по лезвию бритвы? Прямой запрет звонить по известному номеру телефона говорил о многом! Правда, Хафиз вечно перестраховывается. Так как же поступить, как выскользнуть из петли?..
Шамрай еще издали заметил шнырявшего по кустам спаниеля и спустил со сворки своего черно-рыжего эрделя Карса. Ускорив шаг, он миновал поворот аллеи, надеясь увидеть впереди знакомую колченогую фигуру, и ожидания его не обманули.
— Добрый вечер, — догнав человека в ортопедическом ботинке, поздоровался Владислав Борисович. — Давненько мы с вами не встречались. Вы, случаем, не приболели?
Колченогий в ответ желчно усмехнулся:
— Болезнь и здоровье — состояния весьма относительные, — он был настроен на философский лад, — можно быть смертельно больным и не знать этого, поскольку не испытываешь никаких дискомфортных ощущений. А потом сразу — бац! — и, как раньше любили писать в некрологах, группа товарищей проводила в последний путь. Или возьмите время. Неделя или две: это много или мало?
— Смотря для кого или для чего, — улыбнулся Шамрай. Раз его знакомому хочется пофилософствовать, так стоит, наверное, подыграть.
— Вот-вот, смотря для кого или для чего! Для беременной, например, каждая неделя что-то значит, а для страны, которая вошла в штопор политического и экономического кризиса, неделя или две не значат ничего: там другие мерки. Теперь судите сами — давно ли мы встречались?
— Вы считаете, мы опять в штопоре?
— Какая разница? — человек в ортопедическом ботинке показал тростью на далекие огоньки жилых домов. — Раньше нам светил, так сказать, путеводный маяк коммунизма и была общегосударственная идеология, а сейчас что у нас есть? Куда идем, что строим? Новое «светлое будущее» для ограниченного контингента, успевшего побольше хапнуть в старом «светлом будущем»? Иногда мне думается, что в конце концов мы, хотим этого или не хотим, придем к диктатуре или монархии. Россия не может без царя!
— Особенно без царя в голове.
Колченогий на мгновение приостановился, слегка толкнул его локтем в бок и весело рассмеялся:
— Получается прелестный каламбур! — как-то по-детски обрадовался он. — Можно блеснуть при случае. Дарите авторство?
Шамрай лишь пренебрежительно махнул рукой: стоит ли упоминать о подобных пустяках? Если считаете, что получился действительно недурной каламбурчик и им можно блеснуть в кругу приятелей, так ради Бога!
— Какие новости? — решив перейти к делу, поинтересовался он.
— С вашим клиентом бесконечные осложнения, — недовольно проскрипел колченогий и, прихрамывая, двинулся дальше.
— С Рыжовым?
— Да. Как предполагалось, все потянулось от Трапезниковой. Я не зря говорил вам об этом волкодаве Серове с Петровки. Роет, подлец, как крот, в нашем огороде.
— Значит, осложнения здесь, а не там?
— Да.
— Чем нам это грозит?
— Ничем, — ехидно хихикнул калека. — Сергей Сергеевич здесь и постоянно держит руку на пульсе.
