Сергей Донской - Дикий фраер
На окраине города машину пришлось дважды прогнать туда-сюда вдоль бесконечного бетонного забора, потому что при дневном свете Петру не сразу удалось опознать то место, откуда начался его утренний вояж. Но в конце концов он все же сориентировался, нашел нужную брешь в ограде.
– Сколько их здесь, караульщиков твоей принцессы? – деловито осведомился Роман, притормозив у проема, давно лишенного ворот неведомыми сборщиками металлолома.
– Двое, может быть, трое. – Внезапно Петр сделался очень спокойным и сосредоточенным. – Или вообще целая толпа. Это теперь без разницы. Идти-то все равно надо.
Роман внимательно посмотрел на него:
– Стрелять сам будешь? Или все же доверишь пушку мне? Ты и голыми руками с любым справишься. Такими лапищами только головы отрывать.
– Нет, я буду стрелять, – твердо ответил Петр. – Сам. Только потренироваться немного нужно.
– Потренируйся, – согласился Роман. – Но не забудь хотя бы один патрон оставить. Это очень важно – сохранить последнюю пулю для себя. Все герои так поступают.
Его шуточка показалась Петру не слишком уместной, но когда он взглянул на приятеля, тот был бледен и казался очень взволнованным. Он просто нервничал перед боем, и понять его было можно. Прихватив чемоданчик, Петр выбрался из машины и предупредил:
– Ты поначалу подальше от меня держись. А когда завалю первого бандита, заберешь у него оружие.
– Давай пока чемоданчик, – предложил Роман. – Я его понесу. Тебе неудобно.
– Удобно, – успокоил его Петр. – Вот об этом можешь не беспокоиться.
Остановившись в некотором отдалении от «Тойоты», Петр настороженно повертел головой, убедился, что зрителей маленького шоу не наблюдается, и выбрал мишень: довольно точное изображение голой задницы, начертанное мелом на заборе. Судя по надписи, это был дружеский шарж на некую Катьку, которой автор посвятил целых две строчки различных эпитетов. Дожди частично смыли настенное панно, уничтожили кое-какие натуралистические детали, однако цель оставалась вполне притягательной.
Петр снял «люгер» с предохранителя, передернул затворную планку и, почти не целясь, послал пулю в ни в чем не повинную Катькину задницу. Чпок! Пуля выворотила в железобетоне небольшую воронку и с визгом устремилась обратно, заставив приблизившегося Романа инстинктивно дернуть головой. Впрочем, от этого запоздалого движения толку не было бы никакого, если бы угол рикошета оказался чуточку иным.
– Ты же чуть не угробил меня, Петруха! – воскликнул он. – Пуля в сантиметре от моего виска пролетела: вжик! Вот был бы цирк, если бы она не промазала! Целился в жопу, а попал в голову… Не лучшая характеристика для снайпера, скажу я тебе.
Роман вдруг захохотал. Наверное, от облегчения, что остался цел и невредим. Петр зыркнул на напарника и посоветовал:
– Ты бы поменьше веселился. Не на прогулке, между прочим.
– Да я просто за тебя радуюсь, чудило! – пояснил Роман. – Радуюсь тому, как метко ты продырявил Катькину попку. Вот бы бандиты нас в таких же позах встретили, а?
– Надо будет, я их всех раком поставлю, – угрюмо пообещал Петр.
Роман посмеялся еще немного и вдруг предложил с неизвестно откуда взявшейся серьезностью:
– А поехали лучше отсюда к чертям собачьим, Петруха. Деньги поделим пополам. Ты себе сто таких Элек купишь. Тысячу. А разных голозадых Катек – так и вовсе немерено.
– Можешь сваливать, если очко играет. – Петр зачем-то задрал голову и посмотрел на пасмурное небо. Оно казалось нависшим прямо над головой. Находилось гораздо ближе, чем обычно.
Роман тоже машинально полюбовался низко плывущими облаками и заявил:
– Очко у всех играет. Одну и ту же трусливую мелодию.
Петр прислушался к себе и отрезал:
– Ничего у меня не играет.
– Герой! – Роман неприятно улыбнулся, но тут же добавил оскалу лучезарности, после чего его реплика утратила слишком уж едкую иронию. – Знаешь, я даже горжусь тобой. Ты заставляешь меня верить в человечество.
– Хорош трепаться! – оборвал Петр собеседника. – Прибереги для женщин свои эти… комплиментарии.
– Приберегу, – кивнул Роман. – Но и другу иногда хочется сказать теплое, ободряющее слово, понимаешь меня, Петруха?
– Ладно, пошли. – Петр скупо улыбнулся. – Теплые слова потом будем говорить, когда дело сделаем.
– Согласен. Веди, командир. Это есть наш последний и решительный бой…
В бой вступать было не с кем. Территория выглядела пустынной. По левую руку от шагающих вперед парней располагался длиннющий пандус, поверх которого с унылым единообразием тянулись большие двустворчатые ворота, многие из них болтались нараспашку. Справа простирался ряд полуразрушенных сооружений, напоминающих бункеры или блиндажи. Петр выискивал среди них тот самый, где ему довелось скоротать минувшую ночку. Он запомнил, что на асфальте у входа в картофелехранилище была выведена белой краской большущая цифра «8», и, заметив ее издали, невольно ускорил шаг.
– Притормози. – Роман придержал его за плечо. – За нами могут наблюдать. Не стоит спешить навстречу смерти, Петруха.
– Обязательно каркать?
– Молчу. Всецело полагаюсь на твою осмотрительность.
– Вот и молчи, – буркнул Петр, озирая руины.
Сколько он ни глядел по сторонам, заставляя проделывать то же самое свой пистолет, ничего подозрительнее невероятно грязной кудлатой дворняги так высмотреть и не удалось. Моря разливанные бурых луж, заросли бурьяна и чахлых деревьев, тонны ржавых рельсов, убегающих в никуда. Стало вдруг Петру тоскливо и одиноко, словно он оказался на кладбище, подбирая местечко для собственной могилы. Где-то ветер трубил в пустую бутылку, да так заунывно, что любой лабух из похоронной команды ему позавидовал бы.
Петр передернул плечами. Спеша поскорее выбраться из этого гиблого места, он зашагал к нужному бункеру, неся в левой руке перевязанный скотчем чемоданчик, а в правой – изготовленный к стрельбе пистолет.
– Эля… Элька! Ты здесь? – Собственный голос показался Петру глухим, как будто он снова очутился в бетонном склепе.
Роман, пристроившийся на полшага позади и чуточку поодаль, повторил оклик слово в слово, но получилось у него это не в пример звонче. Точно он знал какой-то радостный секрет и заранее предвкушал миг торжества.
– Элька! Слышишь меня? – остановившись у темного провала картофельного бункера, Петр сгорбился, пытаясь разглядеть что-нибудь внизу.
– Мы здесь, Элька! – подтвердил Роман все с той же идиотской веселостью, которая никак не вязалась с серьезностью момента. – Петруха за тобой пришел! Он только и мечтает, чтобы снова оказаться с тобой рядом! А-ха-ха!..
Только после этого неуместного ржания до Петра начало смутно доходить, что спутник готовит ему подвох, но было поздно. Он только еще начал распрямляться, намереваясь развернуться к Роману лицом и выставленным стволом, когда неожиданный пинок в бедро заставил его потерять равновесие и упасть на одно колено. Чтобы не съехать вниз по крутому скату, Петру пришлось упираться в бетон. В этот момент даже пистолет превратился для него в обузу, не говоря уже о более громоздком чемоданчике. А Роман снова толкнул его ногой, издевательски доложив зияющему проему:
– Твой верный рыцарь спешит к тебе, Элька! Спешит сломя голову!
Занятые руки помешали Петру удержаться наверху. Растерянно вскрикнув, он проехался на четвереньках по бетону и ухнул в бункер.
Приземление оказалось болезненным. Петр едва шею не свернул, обрушившись головой вниз на картофельную подстилку, да еще и язык прикусил.
– Гад! – рявкнул он, когда помутнение, вызванное шоком и болью, понемногу прошло. – Какой же ты все-таки гад, Рома!
Сверху раздался издевательский смех:
– Я только помог тебе осуществить твою заветную мечту, Петруха! Ты же стремился сюда всей душой, разве нет? Ну и как, воссоединение произошло? Любящие сердца нашли друг друга и восторженно бьются в такт?
Петр, который уже с горем пополам освоился в бетонном каземате, обнаружил, что никакой Эльки здесь и в помине нет, а есть посторонний мертвец, раскинувшийся поодаль. Это было прескверное открытие. Сплевывая кровь с прокушенного языка, он вскочил на ноги и отпрянул к дальней стене, надеясь увидеть подлого предателя. Ромина фигура действительно маячила в проеме наверху, но как только Петр вскинул пистолет, мишень проворно скрылась за толстой бетонной стеной.
– Вот она, людская благодарность! – донеслось оттуда. – Хочешь ни за что ни про что пристрелить меня, своего верного друга? Валяй, дерзай. Но не забудь про последний патрон. Он тебе скоро очень понадобится!
– Тут лестница валяется веревочная, – мрачно сообщил Петр, стараясь, чтобы его голос зазвучал как можно более убедительно. – Я ее сейчас зашвырну наверх, а ты поможешь мне выбраться. Тогда будем считать, что подлянки между нами не было. Иначе про свою долю можешь забыть.
