Владимир Колычев - За все спрошу жестоко
– А может, очко сыграло?
– Нет.
– А у Осмола не сыграло. И у Самокура тоже. И нож мне под ребро вставили. Еле выжил...
– Извини, – с досадой вздохнул Кит.
– И это все, что ты можешь мне сказать?
– Не все... Ну, не смог я развернуться. Не смог!.. Хотел, но не получилось. Не мое это!
– Что «это»?
– Слишком круто там все заварилось. Осмол этот, Нахрап... Не захотел связываться... Побоялся! – собравшись с духом, признался Кит.
– Дальше что?
– А дальше пусть братва решает. Если тебя рулевым поставят, слова не скажу...
Но братва не успела сказать слово. В кабинет ворвался взволнованный Ревень и сообщил, что солнцевские подъехали.
– Как приедут, так и отъедут.
Кит полез в ящик стола, достал оттуда кастет, насадил его на пальцы. Он был похож на фронтового офицера, который самовольно увел свою роту с боевых позиций и теперь готов ответить за это, с отчаяния и в одиночку бросаясь на вражеские окопы.
– Это, говорят, Наташку привезли...
В коридоре послышались тяжелые шаги, открылась дверь, и в кабинет ввалился Слоняка.
– Сэм! Братан! – восторженно вскричал он.
Виделся сегодня Семен с его дружком Свиридом, но тогда все было слишком серьезно, чтобы разводить с ним разговоры. Он тогда по скользкой тропке шел и от любого неосторожного движения мог дать в слабину... Но теперь ему ничего не мешало выразить свою радость от встречи с лагерным другом.
– Слоняка! Закабанел ты на вольных хлебах!
Они обнялись, потом какое-то время стояли, упираясь друг в друга лбами. Такой у них в зоне был ритуал, и они не собирались отказываться от него на воле. И совсем неважно, что теперь они в разных командах.
– А мне Свирид звонит, поезжай, говорит, я твоего Сэма видел. Ну, я приехал, он мне девчонку отдает, вези, говорит, Сэму. И адрес назвал...
– Где она?
– Да в машине...
Пуп рванулся к двери, но Семен поймал его за руку, осадил.
– Сначала разобраться надо... Зачем это Свириду?
– Это не ему надо, а Нахрапу. Он пацан конкретный, с ним с ходу не договоришься. Но ты его зацепил. Поэтому он решил с тобой не цапаться...
– Он ее на иглу посадил и на панель выставил, – обозленно процедил сквозь зубы Семен.
– Ты же не станешь из-за нее воевать? – пристально посмотрел на него Петряев.
– Юра, ты меня знаешь. Я все могу.
– А если я тебя попрошу?
– Ты же знаешь, я не могу спокойно спать, когда кто-то за спиной с ножом остался.
– Я за него ручаюсь.
– Ну, если ты за него ручаешься...
– Я и за тебя поручиться должен.
Семен закусил губу. Он знал, что Нахрап крышует Алекса. А у него к этому подонку особый счет. Он должен спросить с него за Наташу. Но тогда за него может подписаться Нахрап. Слово за слово, коса на камень, искры в стороны... Тогда получится, что Семен подвел Слоняку. А тот – его мост к солнцевским авторитетам, и он не может его разрушить, не имеет права...
– Хорошо, я сам с ним поговорю. Думаю, разрулим рамсы.
– Ладно, я передам.
Не хотелось бы подводить Слоняку. Все-таки свой пацан. И авторитет его среди солнцевских зависит от того, сможет ли он устранить эту проблему. Но у Семена еще есть к нему вопросы. И он не успокоится, пока их не решит.
Глава 29
Наташу трясло так, будто не стул под ней, а работающий отбойный молоток. Она все так же красива, как прежде, но уже не свежа и затаскана. Круги под глазами, кожа лица необычайно бледная, губы сухие и покусанные. И эта лихорадка вызвана ломкой.
На Семена она смотрела с обожанием, но с такой горячностью она бы взывала к каждому, кто мог дать ей дозу. И лечь под любого могла. И ложилась... Сейчас она ни о чем не могла думать, кроме как о наркотиках.
Семен взял ее за руку, задрал рукав джемпера, но на сгибе локтя ничего не увидел. А кожа у нее нежная, гладкая, и так хотелось коснуться ее губами.
Наташа поняла, зачем он исследует ее руку, и расстегнула «молнию» правого сапога. И показала следы от инъекций на венах голени. Ну да, туда колоться более эстетично...
– Мне всего разочек! – хнычущим голосом попросила девушка.
И палец вытянула, будто иглу показала.
Семен выразительно посмотрел на Кита.
– Надо бы найти. На один раз.
– Да нет у нас такого, – мотнул головой тот.
– Я же сказал, надо найти.
– Где я найду?
– Ты не понял, Кит. Это не просьба. Это приказ.
Пацаны еще не сказали своего слова, но Сэм и без этого взял всю власть в свои руки. Просто приказал Киту, и все. Но вышло это так естественно, что никто даже бровью не повел. И Кит, наморщив лоб, ушел искать что-нибудь крепкое внутривенное...
– Не надо ей колоться, – с досадой глянул на Семена Пуп.
– Я сказал.
Этого хватило, чтобы он затих. Похоже, Пуп до сих пор находился под впечатлением от Слоняки. Он, конечно, далеко не самый крупный солнцевский авторитет, но все равно в нем чувствовалась мощь. Да и сам факт, что Нахрап вернул Наташу, внушало уважение к Семену. Ведь самого Пупа солнцевский бригадир кинул через кий, причем забавы ради. А как еще объяснить, почему он выкрал Наташу?..
Да и все остальные пацаны понимали, что Семен гораздо круче Кита, потому и смотрели на него с большим почтением. И Пупа никто не поддержал.
– Семен, а я тебя ждала, – вымученно, а потому и жалко улыбнулась Наташа.
Ничего не говоря, Сэм поднял руку и движением пальцев показал на дверь. И пацаны все поняли. Даже Пуп вышел из кабинета.
– Ты не пришла ко мне на свидание.
– Это все Алекс. Сказал, что без дозы меня оставит, если я пойду... А я без дозы не могу... Ты поможешь мне? – безумными глазами смотрела на него Наташа.
– Тебе надо с этим завязывать.
– Да, конечно! – восторженно встрепенулась девушка. – Только один разок! А потом я брошу! Хочешь, закрой меня в подвале...
– Пуп это сделает.
– Ты же меня простишь?..
– Не знаю.
– А поможешь?
– С дозой?
– Да.
– Больше тебя ничего не интересует?
– А хочешь... Хочешь, я сделаю все!
Наташа вдруг сложила руки крестом и пальцами взялась за нижний срез своего джемпера, собираясь снять его.
– Как проститутка? – усмехнулся он.
– Я не проститутка! – фальшиво возмутилась Наташа. – Это все Алекс! Он меня Нахрапу отдал. А Нахрап меня в притон сдал... И не надо на меня наезжать! Я ни в чем не виновата! – вдруг разрыдалась девушка.
– Никто не говорит, что ты виновата.
Услышав это, Наташа вмиг успокоилась, усмехнулась и потянула к нему руку.
– Только один разок!
Ей все равно, что было в прошлом. Ей неинтересно вспоминать, как они жили вместе, как любили друг друга. Сейчас она живет исключительно настоящим, в котором ей жизненно важно получить дозу. Ради этой святыни она готова торговать своим телом, потому и воспринимает Семена как потенциального клиента, который может осчастливить ее понюшкой кокаина или кубиком опийной дряни... Понятно, что во всем этом виноват Алекс. Но и сама она опустилась очень низко...
Кит не заставил себя долго ждать. Принес шприц с мутным раствором, жгут, даже ватку со спиртом. Оказывается, он и героин раздобыл, и раствор забодяжил. И Наташа уже смотрела на него как на своего спасителя. У Семена ничего не было, и он совершенно перестал ее интересовать. Сейчас она готова была раздеться для Кита...
Ей сделали укол, девушка зажмурилась в ожидании прихода. И дождалась его. Но эта эйфория искусственного счастья длилась совсем немного. Со временем наркоманы перестают испытывать кайф от дозы, но не избавляются от потребности ее получать: ведь ломку надо чем-то снимать. Одно то, что муки на время прекращаются, уже само по себе счастье...
– Все, это в последний раз, – открыв глаза, сказала Наташа.
Ее уже не ломает, и взгляд не безумный. И отдаваться за дозу она вряд ли станет.
– Игорь, ты же закроешь меня в подвале? – совершенно трезво спросила девушка.
– Даже не сомневайся.
– Семен, я перед тобой виновата, – без всякого фиглярства сказала она.
– Но все это Алекс, – подсказал он.
– Да, но я и сама хороша... Хотела забыться... Забылась... Так забылась, что никому теперь не нужна...
Она с надеждой посмотрела на парня. А вдруг нужна? Но тут же опустила взгляд. И сокрушенно вздохнула.
– Просто я слабая женщина.
– Ты очень слабая женщина.
– Да, очень...
– И я не знаю, как нам жить дальше, – покачал головой Семен.
Он и любил Наташу, и презирал. Потому не мог сказать точно, будут они вместе или нет. Тем более у него есть Джема, которая действительно любит его и готова пожертвовать всем, чтобы у него все было хорошо...
– Я тоже не знаю, – горько вздохнула Наташа. – Я такая дрянь, что самой тошно...
– Да, но ты моя сестра, – косо глянув на Семена, сказал Пуп. – Может, ты кому-то и не нужна, но я твой брат. И остаюсь твоим братом. И пока я жив, ты под нашей защитой...
– Без вопросов, – кивнул Семен. – В обиду мы тебя не дадим...
Он собирался продолжать, но в кабинет вдруг ввалилась Джема. Глаза чумные, волосы взлохмачены, лицо помятое. Видать, пробуждение после снотворного ей далось нелегко.
