Татьяна Полякова - Амплуа девственницы
Пустые бутылки выстроились в ряд, и Лерка удовлетворенно кивнула. Потом подошла ко мне и, ни слова не говоря, приподняв мне подол, начала стаскивать белье.
— Ты что, с ума сошла? — перепугалась я.
— Оставим мужику на память. Тебе что, жалко?
Жалко мне не было. Лерка сунула трофей под диванную подушку в гостиной, огляделась и осталась довольна.
— Теперь порядок. Потопали.
— Слушай, а он проснется? — забеспокоилась я.
— А то. Часов до девяти продрыхнет и встанет как огурец.
Мы покинули дом, в квартале от него стояла моя машина с Сашуней за рулем.
— Сашок отвезет тебя в деревню, — сообщила Лерка.
— Зачем? — насторожилась я.
— Аня, войди в образ. Ты скромная девушка, только что произошло историческое событие в твоей жизни. Ты не уверена, что поступила правильно, и сомневаешься в его любви. Сомневаешься?
— Ну…
— Тогда тебе одна дорога: на природу. Опять же романтическое свидание очень хорошо на ее лоне.
Птички, травка, коровки… Осознала? Есть у вас местечко покрасивее? Там и пасись. Сашок за Димкой присмотрит и, когда он к тебе намылится, сигнализирует, а ты сразу в декорации. Ясненько?
— Может, он вовсе никуда не поедет, — усомнилась я.
— Аня, у тебя заниженная самооценка. Он приедет хотя бы для того, чтобы узнать, что было вчера.
Помни, Димка нам очень нужен. То есть мне-то он ни к чему, но ты, если желаешь жить долго и счастливо, просто обязана приручить парня. Постарайся, я в тебя верю.
Приближаясь к родной деревеньке, я решила, что ночным визитом пугать бабушку не стоит, и вздремнула, приткнув головушку на Сашунином плече. Он набросил на мои плечи куртку и пускал слюну более обыкновенного. В восьмом часу он разбудил меня, довез до первого дома, оптимистично гукнул и исчез в облаке пыли. А я, порадовавшись, что сегодня суббота, пошла к бабушке. В двенадцать позвонила Лерка.
— Счастье мое, только что приезжал Димка, морда растерянная, но глаза горят, и чувствуется, что его потянуло на великие свершения. Твоя тетка сказала, что ты вернулась под утро, немного не в себе, и уехала к бабушке. Где ты, говорить никому не велела, и я бы молчала, но уж очень он уговаривал. Думаю, через полчаса будет у тебя.
— А если он что-то заподозрил? — всполошилась я.
— Значит, надо его отвлечь от подозрений. Ты уж расстарайся.
Прикинув и так и эдак, я решила, что для романтического свидания лучшего места, чем наша церковь, не найти. Служба кончилась, и там ни души, а атмосфера располагает. Я отправилась туда, сказав бабушке, где меня следует искать в случае чего. Бабушка, занятая пирогами, кивнула, а я понадеялась, что она ничего не перепутает.
Церковь, построенная в XIX веке, долгое время служила совхозным складом, но три года назад ее восстановили, заново расписав. Самое деятельное участие в этом принял один молодой человек, с которым у нас и случился роман. Роман был бурным, все лето мы с энтузиазмом занимались любовью, что не могло положительным образом не сказаться на молодом даровании. Росписи, выполненные его рукой, заслужили горячее одобрение прихожан.
Церковь днем не запирали, о чем мне было хорошо известно. Я замерла возле иконы Богородицы, то и дело поглядывая в окно. Очень скоро в поле моего зрения появился Димка. Я бухнулась на колени и с молитвой, идущей от сердца, обратилась к Богородице, прося простить мне мои грехи.
Скрипнула дверь, раздались шаги, а я принялась бить поклоны с особым старанием. Димка кашлянул, я обернулась, а потом вскочила. Косынка сбилась, я приложила руку к груди и даже побледнела, в основном с перепугу, утешая себя тем, что драться в церкви грех и это должен знать даже такой олух, как мой возлюбленный.
Однако о рукоприкладстве он думал меньше всего, таращился на меня в растерянности, и тут взгляд его наткнулся на ангела. У ангела, умилительно взиравшего со стены, было мое лицо, что неудивительно, памятуя об особом расположении ко мне художника. Но Димка-то об этом не знал, и ангельский лик явился для него серьезным испытанием. Думаю, это его и добило.
— Аня, — сказал он, — выходи за меня замуж. — И достал бархатный футляр, при этом из его кармана выпали мои трусики. Димка покраснел, торопливо поднял их с мраморного пола и сунул обратно.
Изумруды в обрамлении бриллиантов выглядели так, что только дура ответила бы «нет». Однако произносить «да» перед ликом Богородицы даже я не рискнула и оттого заревела. Церковь мы покинули под руку, бабушка кормила нас пирогами, а мы до вечера наслаждались природой.
По дороге в город Димка первым делом предложил мне переехать к нему. Я, сославшись на тетушку, которая собирается гостить еще долго, категорически отказалась, весьма кстати вспомнила строгое воспитание и недвусмысленно заметила, что могу пойти ему навстречу только после свадьбы. В лице его наметилось недовольство, сменившееся умилением, не иначе как возлюбленный вспомнил ангела.
Димка с готовностью кивнул, правда, тут же сказал:
— Надо поторопиться.
Тут я вспомнила о Гришке и опять разрыдалась.
Из моего лепета можно было понять, что я не знаю, как сказать обо всем Гришке.
— А ничего говорить не надо, — нахмурился Димка. — Я с ним сам потолкую.
Идея не показалась мне удачной, и я твердо заявила, что разберусь с Гришкой сама. Чтоб соображать Димке было труднее, я заревела с особым старанием, пожаловалась на судьбу (почему мы сначала не встретились с Димкой) и сильно запечалилась: что обо мне подумают люди? Сначала я собираюсь замуж за одного, потом за другого.
— У тебя с ним… — начал было Димка, но тут же поперхнулся, вспомнив, какое сокровище ему досталось. — Ты ему совершенно ничем не обязана.
С этим я согласилась, но все же гнула свое.
В конце концов решено было не торопиться сообщать гражданам о нашей любви, дождаться Гришку, поставить его в известность, что увлечение было принято мною за серьезное чувство и испытания разлукой оно не выдержало, выждать время и уж тогда не прятать нашего счастья. Это будет естественно и в смысле морали безукоризненно.
На мораль Димке было наплевать, но он пребывал в той стадии, когда хотелось сделать мне приятное, и оттого безропотно соглашался, втайне надеясь, что я продержусь недолго и мы на днях вновь сольемся в объятиях. Подозреваю, что он и на этот вечер имел виды, потому что заявил, что не желает расставаться со мной. Я пошла ему навстречу и согласилась с ним поужинать.
Таким вот образом, заскочив на полчаса домой, чтобы переодеться, я вечером оказалась в «Олимпии». Почему Димка выбрал ее — загадка; может,. хотел сэкономить? Мужская психология для меня темный лес.
Мы устроились в ресторане, выпили, закусили заливной рыбкой, и тут появился Громов. Я заволновалась, а Димка широко улыбнулся, видя, как тот идет по проходу.
— Ты чего, испугалась? Забудь. Если честно, я бы сам их обоих по башке отоварил. Так что ты молодец.
— Врозь вас уже не увидишь, — заявил Громов, поздоровавшись с Димкой. Тот сразу посуровел:
— А тебе что, завидно?
— Гришке это вряд ли понравится. Он, кстати, приехал. Искал Аню. Марат для начала посоветовал найти тебя.
— Марату бы язык не мешало укоротить как раз наполовину.
— Ага, — беззаботно кивнул Громов. Затем покосился в мою сторону, и в его взгляде появилось нечто насторожившее меня. — Отойдем на минутку, кое-что обсудить надо.
Они вышли из зала, а им на смену явился Марат, точно ждал своего выхода. Если мне не хотелось видеть Громова, то с Маратом и вовсе встречаться было ни к чему.
Он плюхнулся на стул и с насмешкой сообщил:
— Хорошо выглядишь. — Затем перевел взгляд на мои руки, схватил левую с кольцом, подаренным Димкой, и присвистнул:
— Опять замуж? Эдак скоро пальцев не хватит.
— Тебе-то что? — не выдержала я.
— Ангелочек, все, что касается этих олухов, касается меня. Повторно предупреждаю: я глаз с тебя не спущу.
— Знать бы, с чего мне такое счастье?
— И это я объяснял, причем подробно.
— Возможно, я не все поняла.
— Значит, с Димкой у вас полное взаимопонимание. А как же Громов? Или за него ты позже возьмешься?
— Жаль, что здесь нет ящиков, огрела бы тебя еще раз.
— Не советую, — заявил он таким тоном, что я поняла: действительно не стоит.
Я поднялась и пошла в дамскую комнату, оставив его. Когда я вернулась, меня ждал сюрприз. За нашим столом сидели четверо: слегка взвинченный Димка, насмешливо ухмыляющийся Марат, пребывающий в задумчивости Громов и сияющий Гришка.
Встречаться с ним в такой обстановке я не планировала и оттого слегка занервничала. Гришка, увидев меня, поднялся и запечатлел на моих устах поцелуй.
Еще подходя к столу, я стянула с пальца Димкино кольцо. Тут же сообразила, что его это может обидеть, и Гришкино тоже сняла.
— Ты вернулся, — выжала я из себя улыбку, стараясь не думать о недоброжелательности зрителей.
— Два часа назад, — сообщил он. — Звонил тебе раз десять, домашний телефон не отвечает, и мобильный тоже.
