Татьяна Полякова - Амплуа девственницы
Появление Марата произвело на Лерку тягостное впечатление.
— Так этот сукин сын здесь? — поморщилась она.
— Вы знакомы?
— Ага. И ты его ящиком? Ох как нехорошо. И он ищет деньги? Что-то у меня живот прихватило, пойду посижу, подумаю.
Лерка отправилась в туалет, а я начала крутиться возле двери.
— Что он за тип? — спросила я, хотя какое мне до этого дело, раз я уезжаю к маме?
— Скверный, — ответила Лерка. — Но ты особо не томись. Если тебя отпустили, значит, ничего существенного у него против тебя нет. Так, одни догадки.
Тут дверь неожиданно распахнулась, и Лерка точно фурия, вылетела из туалета.
— Ну-ка еще раз и в деталях.
Пришлось повторить рассказ, попутно отвечая на многочисленные Леркины вопросы.
— Так и сказала — «я тебя ненавижу»? Хороший ход. Умница, дай поцелую. — Она смачно расцеловала меня и почесала затылок, свой, естественно.
— Чего хорошего? — не поняла я.
— От ненависти до любви один шаг. Счастье мое, отчего бы тебе с ним не подружиться? Это бы очень упростило дело.
— Та-ак, — грозно протянула я. — Может, ты сразу список составишь, с кем я должна переспать?
— Ты, главное, не нервничай. Этот ящик в подворотне очень хорошее начало для романа. Миленько, и всегда есть что вспомнить. Внукам еще будешь рассказывать, как огрела дедушку за милую душу.
— Какой дедушка? — взревела я.
— Все мы когда-нибудь будем дедушками. Или бабушками, если бог даст.
— Громова я огрела бутылкой, мне об этом тоже внукам рассказывать?
— Его внуки перебьются. А при чем здесь Громов? — насторожилась она.
— Марат рассказал ему, что в «Лотосе» была я.
— Да? Ну ничего. Простит. Куда ему деваться.
Будешь с ним поласковее, залижешь раны. А Димка, значит, сказал, что Марат сам на тебя запал, оттого и цепляется? Это хорошо, мужики такие вещи чувствуют. Может, и впрямь запал, а если нет, так мы поможем.
— Ты сумасшедшая… Я уезжаю к маме.
— Надолго? — спросила Лерка.
Вопрос поставил меня в тупик. Я рухнула в кресло и собралась в очередной раз реветь, но тут хлопнула входная дверь, и появился Сашок.
— Марат явился, — осчастливила его Лерка.
— Высокий, года тридцать два, морда наглая, волосы темные, зачесаны назад? — скороговоркой произнес Сашок. Такая его речистость произвела на меня впечатление, я даже рот открыла, а Лерка кивнула:
— Точно.
— Видел в «Лотосе».
— Соображаешь, что за дела? — спросила Лерка.
Не знаю, что Сашок мог сообразить, но он кивнул. — Это хорошо для нас или плохо? — продолжила она допытываться — Нормально, — подумав, ответил Сашок.
— Выходит, Марат дружкам не очень-то доверяет. Белобрысый подчиняется ему и о своих действиях Димке с Витькой докладывать не спешит. Хитрый, гад, смекнул, кто здесь танцы заказывает.
— Подожди, — нахмурилась я, — но ведь в подворотне Марат накинулся на парней белобрысого.
Зачем?
— Скорее всего, затем, чтобы подружиться с тобой. Он тебя спасает, ты открываешь ему душу, и он возвращает денежки. Ясно, что в рядах противника единением не пахнет, и это хорошо. Для нас, я имею в виду. Что там с банком? — спросила она Сашка.
— Порядок. В два встречаемся с девкой в «Азалии». У нее обеденный перерыв.
— Отлично, — взглянув на часы, заявила Лерка. — Поезжай, а я облачение надену и следом.
Сашок удалился, подмигнув мне, а я продолжила сидеть с открытым ртом.
— Вот видишь, — оптимистично улыбнулась Лерка. — Может, уже сегодня в ячейку заглянешь.
— А как же Марат? — пролепетала я.
— Да наплюй на него. — Лерка ушла в спальню, а назад вернулась уже в образе тетушки. — Поехали.
Разумеется, я поехала. В «Азалии», ничем непримечательном кафе неподалеку от банка, было немноголюдно. Сашок сидел в компании девицы, и я сразу ее узнала — это она оформляла мне документы на аренду ячейки. Девушка выглядела сильно расстроенной, Сашок скалил зубы и казался довольным жизнью.
Лерка плюхнулась на соседний стул под удивленным взглядом девицы и запела:
— Значит, так, голуба моя, если не договоримся, планы твои накроются Я не люблю делать людям пакости, но по-другому не получится. Фотки видела?
— Видела, — ответила девушка.
— Вот-вот. Завтра твой дружок их тоже увидит.
На фотках дата, так что не соврешь, что ты с Лешкой кувыркалась пять лет назад.
— Сколько вы хотите? — вздохнула девушка, глядя на меня, а не на Лерку.
— Денег нам не надо, своих куры не клюют. Тут вот какая штука… — Далее Лерка коротко и доходчиво изложила нашу проблему.
— Спятили, — резонно заметила девица. — Как вы это себе представляете?
— Очень просто, — изрекла Лерка и изложила свое видение ситуации.
— Почему бы вашему другу, — кивнула девушка на Сашку, — самому не забрать документы из ячейки? Вы же говорите, что паспорт, бумаги и ключ у вас есть?
— Есть. Но вот у этой девушки нет веры в людей, то есть в нас. Ей непременно надо заглянуть самой.
— Там видеокамеры и в журнале посещений фиксируется время.
— Ага. Вот мы и сделаем следующее: Анюта предъявит свои бумаги, она тоже ячейку арендует…
— Я вас помню, — кивнула девушка, а я подумала, что яркая внешность далеко не всегда хорошо.
— Прошу не перебивать, когда я излагаю директивы, — кашлянула Лерка. — Так вот, она отправится в хранилище, но ты откроешь ей не ее ячейку, а триста двадцать восьмую.
— Там видеокамеры…
— Да послушай ты. Сразу после нее идет Сашок с документами на триста двадцать восьмую ячейку, но ты откроешь ему ячейку под номером триста восемьдесят, которая принадлежит Ане. При известной ловкости обмануть камеру не сложно, просто стойте к ней спиной, ведь ячейки рядом, никто ничего не заметит.
— Если шум не поднимут, — задумчиво сказала девушка. — А если объявится хозяин и устроит скандал, тогда все ваши хитрости…
— Хозяин на кладбище. Можем могилку указать, если интересуешься. Мы оттого и торопимся заглянуть в ячейку, вдруг оставил что на память.
— Это ж тюрьма, — покачала головой девица.
— Брось. Никакого риска. А ты выйдешь замуж за любимого и наплюешь на этот банк. Ну?
Через две минуты она согласилась, спросив с беспокойством:
— А если вы не все фотки вернете? Почему я вам верить должна?
— Зачем они нам? И фотки, и пленки, все получишь уже сегодня. После работы. Мы люди честные.
— Значит, Алексей все нарочно подстроил? — все-таки спросила девушка.
— Не хотелось бы тебя огорчать, но так и есть.
Хочешь, Сашок ему ногу сломает? Совершенно безвозмездно.
— Лучше яйца отрежьте, — поднимаясь из-за стола, заявила девица.
— С удовольствием, — квакнул Сашок, когда она ушла. Лерка нахмурилась.
— Не вздумай. Где мы найдем еще такое сокровище? Ну что, счастье мое, — повернулась она ко мне, — дуй в банк, Сашок за тобой. Я жду здесь.
И мы отправились в банк — я впереди, Сашок чуть поотстав. На подходе к банку я почувствовала себя очень скверно. Шантаж, воровство и прочее — это ж сколько мне дадут, если поймают?
Я развернулась, с намерением смыться и едва не столкнулась с Сашуней. Он улыбнулся и сказал:
— Не дури. — А я на ватных ногах направилась к заветному окошку.
Девица тоже чувствовала себя не в своей тарелке, что и не удивительно. Я поздоровалась, протянула паспорт с карточкой, а ключ зажала в руке, чтоб никто случайно не увидел брелок, расписалась в журнале, прошла к комнате охраны и в сопровождении охранника спустилась в хранилище, где уже ждала девушка.
Только тут я подумала, что в ячейке может оказаться что-то большое, и покосилась на свою сумку.
Неужто не влезет? Ничего, мне бы только узнать, что там, а второй раз можно и Сашуню отправить.
Я вошла в зал. Девушка приблизилась к длинному ряду ячеек, я протянула ей ключ, она открыла дверцу с номером и отошла в сторону. Я вытащила железный ящик, подняла крышку и едва не рухнула на плиточный пол. Не доллары и не бриллиант величиной с яйцо лежали в ящике, а одинокий листок бумаги, на котором какой-то юморист нарисовал здоровенный кукиш. Я заглянула под бумагу, неизвестно на что надеясь, поспешно поставила ящик на место и заперла дверцу. Девушка болтала с охранником.
— Спасибо, — буркнула я. Меня потянуло на свежий воздух. Проходя через зал, я увидела Сашуню, он стоял возле десятого окошка, терпеливо дожидаясь своей очереди.
На улице мне полегчало, а потом сделалось так обидно, хоть волком вой. Ну что это в самом деле, столько мучений и все из-за дурацкого кукиша.
Лерка пила коктейль. Взглянув на меня, она сразу помрачнела.
— Пусто?
— Хуже.
— Что может быть хуже?
— Он надо мной издевается.
— Кто?
— Тот, кто нарисовал эту гадость.
Когда вернулся Сашок, я уже успела высказать Лерке наболевшее.
— Прикинь, какой-то гад с нами шутки шутит, — пожаловалась она Сашуне. — Такую дрянь в ячейку сунул.
— Труп? — осклабился Сашок.
— Не чуди. Какой труп, раз ячейка маленькая.
