Юлия Эльская - Не запирайте вашу дверь
— Ну, я понял, — не очень внятно сказал сам себе Колька, повернулся и пошел дальше по улице.
— Ой, тут мокро! — вскрикнула я, угодив ногой в канаву.
— Ничего, терпи! — шикнула на меня подруга.
У уже знакомого нам участка с пожилым мужиком стоял грузовик, из его кузова сгружали трубы и складывали их у забора. Рядом находился хозяин с бутылкой водки в руке. Мы увидели его сразу же, как только завернули за угол.
Вика тут же столкнула меня в канаву и залезла в нее следом за мной, и теперь мы, прячась за кустом орешника, внимательно за всем наблюдали.
Наконец грузчики получили водку. Грузовик уехал; трубы остались.
— Что теперь делать будем? — спросила, повернувшись ко мне, подруга.
— Ничего, — пожала плечами я. — Домой пойдем. Обедать. И обувь промокшую менять.
Вика в сомнении покачала головой, и я добавила:
— Мы все, что надо было, видели, а от нового хозяина труб ничего не добьемся. Единственное, что можем — это думать. Пойдем.
И потащила подругу домой.
Мы ходили по улицам со вчерашнего дня, после слежки за Колькой. Не все время, конечно, а примерно раз в час — делали обход, обращая особое внимание как раз на тот участок, на который сегодня привезли трубы.
Ну, привезли трубы, и что? Что нам это дает? Да, видимо, ничего. Если трубы краденые, а скорее всего это так и есть, то получил мужик их по дешевке. Какой смысл ему выдавать своего благодетеля? Никакого.
Может, попросить Владимира Яковлевича купить у Кольки краденые бревна? Хотя вряд ли Викин папа согласится.
— Мы с Юлькой кое-что обнаружили, — начала Вика и повернулась к Жанне. Вместе с Жанной мы сидели в тени на скамейке, а Владимир Яковлевич — рядом на табуретке, которую принес из дома. — Похоже, что сторож Колька организовал доставку на наши участки ворованных труб. Возможно такое?
— А почему-у нет? — улыбнулась Жанна. — Колька впо-олне может быть посредником, если у него-о есть такие знако-омые — строители или еще кто-нибудь… Да и другие сторожа то-оже…
— И что, у них это официальная возможность дополнительного заработка?
— Ну-у, вообще-то, чтобы заказать машину песка-а или то-орфа, нужно записаться в журна-але… Но если нужен навоз, доски или еще что-о…
— Понятно, — заключила Вика. — Это может быть преступление — если украли, а может и не быть — если все честно: купили и привезли. Сторожу вознаграждение, так ведь?
— Ага, — согласилась Жанна.
— А еще какие могут быть махинации? — продолжала приставать моя подруга.
— Для сторожей, похо-оже, все, — ответила наша гостья. — Вот для бухга-алтера…
Она замялась, и мы не стали допытываться.
— A y вас какие новости? — обратилась Вика к отцу.
Нам удалось заразить Владимира Яковлевича и Жанну «детективной болезнью», и теперь они следили за Федором Николаевичем.
— У нас ничего ценного, — ответил Владимир Яковлевич. — Он или на участке возится, или идет в сторожку и там сидит. Пока ни с кем не встречался и не разговаривал. Вечером собираемся вместе с ним обход делать, напросившись к нему в компанию по-соседски. А вы?
— Мы пойдем к Горе — в засаду.
— Почему тут у вас такая тень? — вдруг сменила тему Жанна и, поежившись, словно от холода, оглянулась вокруг. Солнышко радостно светило во все стороны, и только мы сидели в тени.
— Да это от Людкиного леса, — с энтузиазмом начала объяснять Вика. — Она лес у себя на участке разводит, а вся тень на нас падает. Вы только посмотрите на ее елки с березами и осинами. И еще дубы размером с Останкинскую телебашню. Тьфу! У нас из-за нее на этой стороне овощи не растут, только черная смородина вдоль канавы.
Жанна сочувственно заохала, и Вика воодушевленно продолжала:
— Как вы думаете, нельзя ли решением Правления заставить Людку дикие деревья спилить? Пусть посадит что-нибудь культурное и низкорослое.
— Ну, заста-авить… — протянула Жанна, — заставить, наверное, нельзя… Но попро-обовать можно. По уставу нашего това-арищества она должна выращивать то-олько садовые растения. А вот елки на прода-ажу сажать нельзя. Напишите заявление в Правление, посмо-от-рим…
— А что написать? — поинтересовалась я, открыв блокнот. — Что ее деревья затеняют наш участок и что с них вредители к нам летят?
— У нее на елке вороны гнездятся, — подсказала мне Вика. — Они все время каркают, мне от этого самой каркать хочется, они гнезда других птиц разоряют, и вообще…
— Напиши-ите пока что-нибудь… — Жанна задумалась. — А я потом решу, за что ее мо-ожно к ответственности привлечь. Она, вроде бы, взносы давно не плати-ила, и за электричество у нее долг…
— Прекрасно, — встрепенулась Вика. — Юль, пиши! Заявление. Точка. С красной строки: Предлагаю взыскать с участка номер такой-то долг по оплате электроэнергии дровами из березы, осины, ели, дуба и дикой груши в количестве десяти кубометров. Точка. Число. Подпись.
— Записала, — весело кивнула я. — А десяти кубометров хватит?
Вика пожала плечами и повернулась к Жанне.
— Ну как? — спросила она. — Подойдет?
— Не зна-аю, — без тени улыбки, слегка рассеянно ответила та. — По-моему, чересчур оригина-ально. Но попро-обовать можно…
— Послушай, — прошептала Вика, толкнув меня в бок. — А что мы будем делать, когда он придет?
Мы сидели в засаде за домом у Горы — на земле под кустом смородины, вернее на старой Наташкиной куртке, причем мне достался левый рукав, а Вике правый, и караулили сторожа Кольку.
Наш куст был достаточно раскидистым, чтобы под ним спрятаться, к тому же мы укрепили его ветками, срезанными с других кустов, отчего он стал выше раза в полтора и примерно во столько же шире. Теперь со стороны зятьев нас практически не было видно.
От чужого шалаша нас отделяло метра три. Впрочем, с выбранного нами места сам шалаш просматривался плохо, зато была прекрасно видна ведущая к нему тропинка.
Сегодня Колька был свободен и вполне мог прийти в шалаш. А что мы действительно будем делать, когда он придет?
— Мы будем ждать, пока он уйдет, — тихо ответила я Вике. — А затем сами уберемся. Просто убедимся, что это он, и все! Или ты предлагаешь его арестовать?
— Ну… — нерешительно пробормотала она. — Лучше было бы его поймать… Я Маринкин пистолет взяла, вот он, в чулке.
— Ладно, предположим, мы его поймали, а дальше что? Куда его вести? В милицию? А что он такого сделал? Ну, залез на необитаемый участок, так ведь и мы с тобой тоже залезли! — Я вздохнула, постаравшись вложить в свой вдох как можно больше убедительности, и, повернувшись, отвела рукой ветку, которая все время норовила попасть мне в глаз. — И ловить его, мне кажется, будет непросто. Бывший милиционер, он детского пистолета не испугается!
Участок зятя нас больше не интересовал, поэтому я посмотрела в другую сторону — вокруг все те же серо-зеленые буйные заросли, густые сорняки… И вдруг на фоне развесистого сорняка увидела удивительную картину: мы подкрадываемся к пьяному Кольке, мирно лежащему в шалаше, накидываем на него сеть, он начинает биться в ней как рыба, совсем запутывается и, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой, засыпает. Даже кляп не нужен. Красота!
— Вот если бы его рыболовной сетью поймать… — мечтательно улыбнулась я.
— Сетью? — задумчиво переспросила Вика. — У нас нет рыболовной… А сетка от футбольных ворот не подойдет?
— Не знаю. По-моему, нет.
— А простыня? А занавеска?
— Успокойся, — фыркнула я. — Мы не будем его ловить!
Я снова принялась рассматривать сорняки. Вот, рядом с моей ногой, огромный лист подорожника; жилки тянутся вдоль листа и делают его поверхность волнистой, муравьи могут с горки кататься, если захотят…
Сидеть под кустом было жестко, ноги затекли, мы почему-то проголодались и решили сделать перерыв на полдник. Или на второй обед.
Выбираясь из зарослей, я заметила зятя; он прошел через весь участок — от дома к сараю, но по сторонам не смотрел. Одет он был в джинсы и фиолетовую рубашку с короткими рукавами, наверное, недавно приехал и еще не успел переодеться.
«Печально, — подумала я. — Только Вика пришла в себя, и вот…»
Я ничего не сказала об этом подруге, но, когда мы вернулись, оказалось, что она его все же заметила. Она потеряла спокойствие, заметно нервничала и часто поглядывала на часы, стараясь не смотреть направо — на соседний участок.
— Что-то мне подсказывает, что сегодня он сюда придет, — возбужденно прошептала она. — Я хотела сказать, вор придет.
Зять больше не показывался, но, глядя на Вику, я уже была готова сама этого зятя убить.
Прошло пять минут, десять, двадцать, двадцать пять… Мы сидели молча и в каком-то непонятном напряжении. Сидели, сидели…
И вдруг кусты зашевелились, и с легким шорохом на тропинке показалась согнутая фигура, одетая в странный балахон. На голове у нее была шляпа, поверх шляпы — закрывающий пол-лица, завязанный под подбородком платок. Большие темные очки скрывали глаза.
