Ирина Арбенина - Чертова баба
Клянется!
— Да знаем мы цену этим клятвам!
— Ну, тут тоже не все так просто — от других-то угонов он не отказывается. Казалось бы, какая разница: одним больше, одним меньше?
— Вот как?
— В самом деле, зачем человеку брать на себя лишнее? Ведь есть разница: намеренно, обдуманно угнать от дома чужую машину или подобрать брошенную…
— А труп?
— Какой труп?! Никакого трупа хмырь, разумеется, и в глаза не видел.
Клянется, что ничего о Селиверстове не знает и не слышал.
— Ну, это понятно, что он так артачится, — заметила Светлова. — Естественно, что он отказывается от этого трупа. Кому хочется с «мокрым» делом связываться?
— Светлова, а вы, что же, думаете, что труп Селиверстова в той «девятке» был?
— Ага… А как он еще мог из Катова в тверской лес попасть?
* * *Вот именно, как?
Светлова принялась старательно изучать карту. Да, действительно, если выезжать из Катова на Ленинградку, где хмырь подобрал машину, по нормальным дорогам — получается далеко и долго… Много занимает времени.
Нет, карта не поможет… Светлова вздохнула и села в машину.
Кружила Анна до посинения вокруг этого Катова…
Нашла в итоге такие дорожки, про которые знали, наверное, только местные. С риском угробить собственную машину нашла.
«У Погребижской-то „Гелендваген“, внедорожник, — думала Анна расстроенно, тревожно прислушиваясь, как грохочет что-то в недрах ее автомобиля. — На внедорожнике-то тут запросто проедешь».
На «Гелендвагене» разъезжает, кстати сказать, Лидия Евгеньевна, в то время как сама Погребижская, как раб на галерах, сидит дома и работает.
Секретарь хорошо водит машину — это Светлова видела.
Может, вполне может быть, что эти буераки и вот такие закоулки и проулки, на которых Светлова сейчас гробит свою машину, Лидии Евгеньевне хорошо известны.
Что, если все было так?..
Допустим, кое-кто знал, что через три дома у соседей без присмотра стоит «девятка».
Любопытно ведь, правда, каким манером машину из Катова угнали?
«Девятку» оставили буквально на пятнадцать минут… Каждый вечер сын хозяйки дома номер четырнадцать по улице Маяковского после работы приезжал за ребенком, который весь день находился у бабушки. Во двор хозяин «девятки» не заезжал, оставлял машину на дороге иногда и закрывать забывал — и заходил ненадолго в дом к матери.
Именно соседям должно было быть отлично известно это обстоятельство.
Минут пятнадцать всего и стояла эта «девятка» без присмотра в тот вечер. Но для смышленого человека хватило… На улице уже ведь темновато…
А кроме главного въезда на роскошный сосновый участок Погребижской — где ворота и гараж — есть еще с другой, задней стороны калитка… Калитка как раз выходит на эту улицу Маяковского.
Если все делать уверенно и быстро… И знать заранее обстоятельства, в которых будешь действовать… Например, подойти в темноте к этой оставленной ненадолго «девятке»… Сдать назад… Остановиться через три дома у этой калитки… Мешок с трупом, скажем, уже приготовлен — его к калитке подтащили заранее. Причем эта часть участка ведущему наблюдения орнитологу Алексею Комарову не видна.
Погрузили — и быстро отвезли! В сторонку от дома… Подальше, но не слишком далеко — так чтобы отсутствие Лидии Евгеньевны в доме осталось незамеченным. Вернуться же она могла на попутке… или даже пешком.
Итак… Погрузила труп и отъехала. Если тем маршрутом по закоулкам и кочкам, по бездорожью, где плутала Аня — не так уж и далеко получается от дачи Погребижской, — до того места, где, по словам хмыря, он обнаружил брошенную «девятку». В общем, могла… Могла достопочтенная Лидия Евгеньевна уложиться минут в сорок.
Вот откуда и эта иллюзия, что никто никуда не отлучался. Конечно, если везти труп под Тверь — пять часов туда и обратно — не успеешь…
А сорок минут могла Лидия Евгеньевна выкроить.
И дальше — везение… Появляется около «девятки» хмырь! А почему, собственно, везение? Тут и расчет: Лидия эта нисколько не сомневалась, что новенькую машину тут же подберут. Может, специально такую и выбрала.
Везение, что Максим оказался так далеко. Тут преступнице и, правда, повезло — пойди догадайся, как так вышло…
А хмырь, очевидно, ездил, как обычно, промышлять в Москву. Увидел новенькую «девятку» — сел и поехал. А труп в багажнике обнаружил уже дома.
Испугался. Отвез его в лес. Сам он живет под Тверью. Понятно, что и лес тверской. Таково был последнее путешествие Максима Селиверстова.
Так Максим там, под елкой, и оказался.
Вот Анна с капитаном и нашли объяснение тому, как при стопроцентном алиби — никуда не отлучались! — в доме Погребижской избавились от трупа.
* * *Со страшным ревом — все-таки где-то она повредила глушитель — Светлова наконец добралась до дома.
И что теперь?
Еще недавно, до посещения монастыря, Светлова сочла бы это завершением расследования.
Доказать, что Лидия Евгеньевна шантажирует писательницу и потому с испуга, боясь разоблачения, убила журналиста, теперь вполне возможно.
Конечно, хмырь отпирается… Но таким людям, как друзья капитана Дубовикова, не впервой заставлять людей сознаваться.
Они запротоколируют признание хмыря в том, что он обнаружил «девятку» с трупом в багажнике. А Светлова добавит к этому — вероятный маршрут, по которому эта «девятка» ехала от дачи Погребижской. Маршрут, вычисленный путем проб и ошибок и на пару тысяч налетела — загубленного глушителя.
И все. Можно выкладывать эти карты на стол перед гражданкой Лидией Евгеньевной Зотовой и освобождать из лап шантажистки классика детской литературы.
Совсем недавно Светлова так бы и сделала. А теперь… Аня вздохнула.
Иногда не узнать что-то — означает пойти по ложному пути. Но иногда узнаешь что-то важное, но не вовремя — вот игра случая! — и, в итоге, можно завернуть не туда.
По счастью, Светлова этого избежала.
Если бы она не разминулась тогда — речь шла о сутках, не более! — с Дубовиковым, которого хмырь привязал к дереву, то…
То Анна, скорее всего, удовольствовалась бы именно таким мотивом убийства журналиста Селиверстова: шантаж и страх разоблачения.
И вряд ли бы поехала в монастырь в поисках Ефимии.
Ведь Анина версия, которую так безжалостно критиковал прежде капитан, выходит, оказалась в итоге вроде бы верной… Подтвердилась! И, скорее всего, довольная таким поворотом событий Анна вряд ли бы придала значение какой-то женщине в темном платке, мелькнувшей в тот злополучный вечер на пороге дома Погребижской. В конце концов, посетители, и кроме Селиверстова, в этом доме все-таки бывали.
Но то было тогда…
А теперь кое-что смущало Светлову.
Собственно, какая была цель? Доказать, что Лидия Евгеньевна, опасаясь разоблачения, убила Селиверстова. И освободить из пут шантажа Погребижскую.
Так?
Однако теперь, после посещения монастыря, у Светловой, уже не было уверенности, что Мария Иннокентьевна Погребижская так уж обрадуется своему освобождению.
Конечно, по инерции, Светлова еще разрабатывала версию секретаря-шантажистки, особенно стараясь в свете тех данных о хмыре, которые сообщил ей Дубовиков.
Но мысли Светловой все более и более устремлялись к самой Погребижской.
Правда, то, что Анна узнала в монастыре от Валентины Петровны, не слишком все проясняло, наоборот, скорее запутывало. Но Светлова ясно ощущала, что довольно странные показания послушницы, побывавшей на даче в Катове, ломают ее прежнюю версию. Да так ломают, что Светлова даже гипотетически придумать теперь не может какого бы то ни было приемлемого объяснения тому, что все-таки случилось в доме Погребижской. Только чувствует, что истинная тайна, по-видимому, не идет ни в какое сравнение с тем довольно простым объяснением, — шантаж и страх разоблачения! — которое для этого преступления придумала она, Светлова.
Конечно, объяснение это вроде бы так удачно теперь, после поимки хмыря, подтверждается. Но, увы… Более Светлову оно не устраивает.
За что только теперь зацепиться?
Одна фраза, которую в разговоре с ней обронила послушница Ефимия, особенно не давала Светловой покоя. «Эта женщина испугала меня», — вот что дословно сказала Ефимия.
В конце концов, что-то на уровне интуиции заставило Светлову снова позвонить внуку погибшего доктора Милованова.
* * *— А это вы… Ну как расследование? Светловой повезло, что она нашла Алекса Милованова по домашнему телефону, а не по мобильному, и он никуда не бежал, не торопился. И можно было поговорить спокойно.
— Расследование подвигается, — вздохнула Аня. — Но опять нужна ваша помощь.
— Ну, что ж… Я попробую.
— Алекс, судя по всему, вы хорошо знали своего деда, — заметила Аня. — А вы случайно не в курсе, как доктор Милованов общался со своими пациентами? Я имею в виду тех, кого он лечил не официально… Были ведь такие люди?
