Галия Мавлютова - Опер любит розы и одиночество
Может ли женщина с пистолетом крутнуться на каблучках и объездить половину земного шара за двое суток? А если не объехать, то облететь? Запросто! Но это чисто женский подвиг — понимать надо!
Сорок минут на дорогу до управления. И вот я в кабинете, сижу за компьютером, словно никуда и не уезжала. Юрия Григорьевича нет в кабинете. На столе валяется шапка и куртка. Иванов погружен в подготовку доклада. Он не отреагировал на мое появление, даже глазом не повел. За время совместной работы он привык ничему не удивляться.
Я разложила перед собой записи. Надо вернуться к началу расследования. Где-то я пропустила важную деталь, но где? Чтобы отыскать эту деталь, мне нужно начать все сначала.
Пункт первый — бригада из отдела Королева прочесывает хозяйственную деятельность мебельной корпорации, управление по борьбе с экономическими преступлениями расчищает завалы в выставочном объединении.
Почему они не наткнулись хотя бы на одну зацепку? Неужели в хозяйственной деятельности двух больших разветвленных предприятий нет ни одной ошибки?
А все потому, что сотрудники ищут разрозненно, они не посвящены в общую идею. Один ковыряется в одном направлении, второй сотрудник — еще в одном, и так далее. Масса перелопаченной информации и работы осталась втуне, потому что нет главного идеолога. Главный идеолог болтается по стране в поисках суперкамня.
Общая идея! Вот тут-то и таится разгадка!
Я выпрямилась на стуле, с трудом разогнув скованный напряжением позвоночник. И тут же увидела наблюдающего за мной Юрия Григорьевича.
— Вы откуда взялись? — тихим голосом спросил он.
Такой прыти он не ожидал от меня.
— Вот, прилетела самолетом. Вам доложить результаты?
— Говорите!
Я старалась не нарушить нить повествования. Говорила четко и ясно. Как положено по уставу. Рассказала об Александре Васильевиче Лосеве, о моем опрометчивом поведении, приведшем меня прямо в бандитское пекло. Сигнальное устройство так и не пригодилось мне. Группа сопровождения потеряла меня из виду во время пересадки. Группа искала нас в поезде, а в это время мы с Лосевым мчались по трассе в новенькой «Вольво». Рассказ о гостиничном приключении привел полковника в состояние ступора. Он долго моргал, внимательно разглядывая меня, молчал, а затем выпалил:
— Ну вы, блин, даете! Гюзель Аркадьевна, а если бы вас пристрелили?
— Вы бы меня похоронили. ГУВД обязано похоронить одинокую сотрудницу. А когда хоронят подполковника милиции, в ритуал входит обязательный артиллерийский залп. Представляете, на моей могиле артиллеристы стреляют целых три раза! Вдохновляет? И миллион алых роз на могилку от скорбящих коллег. Неужели не вдохновляет?
— Нисколько! Мрачный у вас юмор, однако, Гюзель Аркадьевна, — посуровел полковник и спросил: — Что вы собираетесь дальше делать?
— Я? Что я собираюсь делать дальше? Я пойду в корпорацию и объявлю, что выпускаю Шаповалова на свободу. Я сделаю его приманкой. Не беспокойтесь, — парировала я протестующий жест Юрия Григорьевича, — за Шаповаловым неотлучно будет следовать Линчук. Мы освободим его от служебных обязанностей на время?
— Это не проблема. Освободим. — Полковник задумался. — Это идея, Гюзель Аркадьевна. Вам нужна моя помощь?
— Я вообще не боюсь мужчин, тем более из корпорации. Одна справлюсь, Юрий Григорьевич. Когда вы мне понадобитесь, я скажу вам. Договорились?
* * *Если позвонить в мебельную корпорацию обычным способом, то есть пресс-секретарю, секрета-рю-менеджеру или офис-менеджеру, можно вообще не дождаться приглашения.
Российский бизнес тяжелой волной захлестнула бюрократия, та самая бюрократия, что давно переплюнула советскую, всем когда-то опостылевшую. Бюрократия и бизнес несовместимы, тем не менее на предприятиях, возникших от «нового русского» капитализма, эта мутированная бюрократия, прикрываясь внешним лоском, медленно, но верно ставит на своем пути многочисленные заглушки и препоны. Чтобы миновать бюрократические барьеры, я решила воспользоваться испытанным методом — пустить в ход собственные чары.
Я вспомнила Фаину Раневскую с ее знаменитым — «очаровываю»!., и бросилась к телефонному аппарату. Как на амбразуру дзота.
— Дмитрий Николаевич? Вас из милиции разыскивают! С собаками!
— Гюзель Аркадьевна? — нежно проворковал мужской приятный баритон. — Рад вас слышать. Ждал вашего звонка.
— Могли бы и сами позвонить. Отчего не позвонили? Постеснялись? Боитесь женщин с обрезом? — шутки сыпались из меня, как из рога изобилия.
— Вы — дама решительная, лучше уж ждать от вас звонка, — честно признался Шерстобитов. — Чем могу служить?
— Я хочу посетить вашу корпорацию, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие! Срочно соберите ваших партнеров, сошлитесь на чрезвычайные обстоятельства, вынуждающие срочно собрать собрание. Если не согласятся добровольно, сообщите мне, я приму меры.
— Какие меры? — Баритон по-прежнему оставался ласковым и приятным.
— Придется применять генеральские чары, это более действенный метод. Вы согласны?
— В какое время вам удобно? — проворковал Шерстобитов.
Мне все-таки кажется, что он влюблен в меня. Да и как не влюбиться в такую очаровательную зайку?
— Сегодня, в шесть вечера! Удобно?
— Как скажете. — Шерстобитов ждал, чтобы я первая отключила мобильник.
Я отключила первой.
Перед походом в корпорацию я пристала к Иванову:
— Виктор Владимирович, почему вы со мной не разговариваете? Вы не рады, что я приехала?
— Очень рад, — искренне вырвалось у Иванова, — но я бьюсь над срочным докладом и забыл обо всем на свете. Даже о тебе.
— А как твоя блондинка? Ну эта, «Рено», шубка с собольей опушкой?
— А-а, — небрежно отмахнулся Иванов, — она оказалась настоящей динамой.
— Что, обманула мальчика? — Я присела на стул в ожидании, что меня наконец-то угостят настоящим кофе.
— Обманула, обманула, — рассмеялся Иванов, — она, как и положено капиталистке, решила использовать меня в решении своих проблем. То у нее права отобрали, то бандиты наехали. В общем, все, ек блондинке, кончилась. Можешь успокоиться!
— Да я особо и не переживала. Все блондинки — авантюристки. Убедился? А ведь ты меня,
Иванов, обманул насчет того, что блондинка работает на «Рубинах». Обманул? Ты тоже динамой оказался, собака, пес смердячий!
— Собака и пес смердячий! Согласен. Обманул. Хотел успокоить твои собственнические инстинкты. Кофе хочешь? — догадался спросить Иванов.
— Хочешь! Я собралась сидеть у твоего стола до посинения, пока ты не догадаешься, что я требую законную чашку кофе. И нечего в наш кабинет приглашать всяких там авантюристок! — веско закончила я свою тираду.
После кофе я подошла к Линчуку и загадочным голосом спросила:
— Линчук, хочешь отлынить от работы?
— Конечно, хочу! — простодушно ответил Линчук.
Он тоже не удивился моему скорому возвращению.
— Тогда бросай свои еженедельные анализы и дуй в Лугу. Привези Шаповалова и поселяйся у него в квартире. Только прошу тебя, не светись в окнах, не выходи из квартиры. Ты понимаешь меня?
— Понимаешь, — буркнул Линчук.
Я нарушила его планы. Под видом охраны Шаповалова Миша возжелал провести на даче несколько дней, и тут на тебе, облом.
— Михаил, не бурчи. Шаповалов на время станет приманкой, а ты отвечаешь за него головой. И за себя тоже. Мокрушник может прийти в любое время!
— Все понял, — бодро отозвался Линчук и уставился в монитор.
Как настоящий солдат, Миша решил закончить работу — еженедельный анализ оперативной обстановки — и со спокойной совестью отъехать в Лугу.
Я бы на его месте сразу бросила компьютер и бегом помчалась за Шаповаловым.
«Странный народ эти мужчины!» — разозлилась я и пешком отправилась в «Петромебель», благо времени у меня было предостаточно.
Верзила в черной куртке с желтыми нашивками как старый знакомый спокойно пропустил меня внутрь главного здания корпорации. Огромный вестибюль с лепными потолками, многочисленные зеркала на стенах создавали иллюзию пространственного космоса. Любое помещение можно сделать необъятным, говорили эти в общем-то нехитрые приспособления.
Еще один охранник провел меня по коридору, устланному мягким ковром, и я оказалась перед полуоткрытой дверью темно-коричневого цвета.
— Входите, — пригласил охранник и мгновенно исчез.
Я позавидовала его способности к дематериализации. «Где они научились? — Я вспомнила дежурную по этажу нижнетагильской гостиницы, теперь вот этот охранник… — Мне бы так!»
Я вошла в комнату, гордо именуемую переговорной, по крайней мере так мне сказал охранник. За длинным столом сидели «трое шпионов в штатском» — Шацман, Шерегес и Шерстобитов.
