Борис Бабкин - Тайна наследницы
– Жив мусор, – войдя в комнату, сказал рослый парень. – Крови потерял многовато, а так ничего опасного. У нас там шкура работает, полы трет, вот она и позвонила.
Князь кивнул и снова удивленно спросил:
– Неужели Тарзан в полкана стрелял? С кем он последнее время крутился?
– Да его со шкурой пару раз видели. Не из путан, приличная вроде дамочка. Почирикают минутку, и в разбег. Наводчица, наверное. На Тарзане две хатенки. На ура взял. Хапанул прилично. Он же гоп-стопник по жизни.
– Но какой кретин его на полкана натравил? – продолжал недоумевать Князь. – Потом сам, видно, и Тарзана положил. Кому-то полкан тропинку перешел по-крупному.
– Малыш улетел? – поинтересовался Поп у парня.
– Ага, – кивнул тот. – Правда, мусора его трясли долго. Все швы прощупали. Малыш спокойно вел себя. В общем, улетел.
Князь продолжал говорить о том, что его сейчас занимало.
– У Песковатских, похоже, неприятности начнутся. Дед не простит смерти братана. Наверняка что-то задумал. А допрашивать он умеет. Не было случая, чтоб ответа не получил. – Князь мрачно усмехнулся. – Кого-то его парни хапнули, ну а узнать, кто послал, для Деда плевое дело. Не зря он Песковатскими интересовался.
– А если Дед к нам обратится? – спросил Поп.
– Что ж, Песковатским давно пора кровь по-крупному пустить, – сказал Князь.
– Нас любой расклад устроит. Из-за Туминой голова и болит, – признался Песковатский-старший. – Хорошо бы ее там грохнули.
– У меня такое чувство, что кто-то из ФСБ решил подставить журналистку. Найдет архив, ее уберут. А не найдет, все равно уберут, – сказал Филипп. – Почему ФСБ так спокойно засветило Тумину? Обычно так не делают. Так что, когда она сдохнет, вопрос времени. Интересно бы знать, кто из бывших решил ее подставить?
– Почему подставить, а не использовать?
– Похоже ты прав, – помолчав, буркнул отец. – Там наверняка очень хотят получить архив. Помнишь, когда одного из бывших взяли и второго прихватили, несколько самоубийств среди офицеров было.
– Помню, – кивнул Филипп.
– А вот про «Три К» никто не помнит. Был такой профессор. Историк. Антисоветчик вроде. Но его не прессовали особо, он не призывал к свержению или чему-то подобному. И про Князя что-то не слышно. Вроде и вор в законе, и авторитет имеет, но как-то не светится нигде, ни на одной сходке, которые мы в последнее время накрывали, не был. Нюх звериный, наверное. Может, что-то знает такое…
– Да тебе-то что до этого? – непонимающе спросил сын. – Нам нужна наследница и архив. Собственно, это одно и то же. Я склонен верить Антоновой, но вопросов все равно полно.
Выслушав сына, Песковатский-старший согласился.
– Нам лучше верить Антоновой. Даже несмотря на то что история с ее мужем выглядит более чем нелепо. Ведь как получается… Она забеременела, он девять месяцев не обращал на это внимания, а потом взял и погиб. Хотя если верить полиции США, в аварии его вины нет. В его машину врезался наркоман. Вроде и убийство. Но если предположить, что из-за рождения дочери, то почему тянули. Главное, никто не может сказать, что видел Антонову вместе с Аляской хоть раз.
– Я недавно вот что вспомнил, – сказал Филипп. – Бурундук незадолго до смерти говорил про какую-то девчонку из Биробиджана. Аляска вроде бы спас детдомовку и с собой в Штаты увез. А у нее потом родня нашлась, хочет бабки Аляски получить, детдомовку ту к наследнице пристроить. Она наверняка имеет свои планы относительно наследства Аляски. – Он неожиданно рассмеялся. – Сколько же наследниц уже появилось в России!
– Да мы сами из каждой русской женщины, родившей в Штатах дочь, делали мать наследницы, – не удержался от смеха и отец.
– А вот ты бы хотел, чтобы Антонова получила наследство Аляски? – спросил Филипп.
– Только не Надька! – хохотнул Валентин Викторович. – Вика меня бы устроила, особенно при погибшем дяде. Если полковник будет жив, то все это быстро закончится. Он не позволит Вике…
– А его никто спрашивать не станет, – не дослушал отца Филипп. – Слушай! А не Надежда ли Сергеевна заказала своего брата?
– Она бы сделала это раньше, – возразил отец. – Это не она. Полковник перешел кому-то дорогу и получил то, что давно заслуживает. А с Антоновой не все понятно, но пока будем держаться ее версии. Аляска всегда был непредсказуем. Но все же главное – архив Куровича. Долина – это большие деньги, но архив – это жизнь. Спокойная до того дня, когда призовет Господь. Я очень хочу умереть своей смертью.
В коридоре больницы Антонову остановила полная женщина в белом халате. Разговор с ней привел Ольгу в смятение. Кивнув, она стремительно вышла на улицу.
– Но почему он ничего не говорил, – садясь в машину, шептала она.
Резкий автомобильный сигнал заставил ее инстинктивно нажать педаль тормоза. Идущий на приличной скорости «форд» врезался в ее «десятку». Машину отбросило на встречную полосу, и она задела маршрутное такси.
– Мама! – вбегая, крикнула Вика. – Тетя Оля в аварию попала! У нее тяжелые травмы. Вот номер телефона больницы.
– Поехали! – рванулась к двери Надежда.
Пока они ехали, кто-то успел сообщить о несчастье Антонову. Он застонал, попытался подняться и потерял сознание. Позвали врача. Он пришел в ярость.
– Кто за язык тянул! Срочно капельницу, а мне успокоительного, черт бы вас всех подрал! Медики называются.
– Как она, доктор? – спросила Вика.
Он взял ее под руку.
– Положение тяжелое, множественные ушибы и переломы. Сотрясение мозга. Конкретно мы можем что-то сказать примерно через полчаса. Сейчас ее обследуют, но ваша мама будет жива и скорее всего все обойдется.
– Это жена моего дяди, – вздохнула Вика. – Он ранен и тоже в больнице. Полковник милиции. А тетя Оля… – Девушка заплакала.
Подошла Надежда.
– Извините, – тихо спросила она, – а где это произошло?
После разговора с Марецким Ирина поспешила поделиться новостью с матерью.
– Господи, Ирка! – обрадовалась звонку дочери женщина. – Как ты там?
– У меня все нормально, – торопливо сказала Ирина. – Раньше не могла позвонить, была занята. Ты, мама, не волнуйся, все будет хорошо.
– Ну как же не волноваться? Тут тебя уже почти похоронили. Твои коллеги такое говорят…
– Мама, – не дала продолжить ей Ира, – во-первых, никому не говори о моем звонке. И ради бога, не слушай никого. У меня есть защита, я в полной безопасности. А теперь главное. Ты горевала, что я старая дева и никому не нужна, а тебе очень хотелось бы понянчиться с внуком или внучкой. Так вот, мне сделали предложение, правда, по телефону Я дала согласие. Скоро я стану Ириной Николаевной Марецкой. Тебе нравится фамилия Марецкий?
– Погоди, – подвинув газету, нацепила очки мать. – Как ты сказала? Вот тут написано: «Марецкий Виктор награжден орденом…»
– Это он! – весело крикнула Ирина. – Разве я могу отказать орденоносцу?
– А почему по телефону предложение? Где он сейчас, этот герой? – всхлипнула мать.
Хабаровский край
Герой в это время садился в вагон пассажирского поезда.
– Вернешься, отпразднуем! – крикнул кто-то из провожавших.
Биробиджан
– Надоело это ожидание, – раздраженно говорил Геракл. – Когда дело?
– Когда Соломон Рудольфович даст команду, – не без иронии ответил Садист. – Хотя не от него это зависит. Нас послал Тугар-паша, он и команду отдает. А Соломон просто хозяин явочной квартиры. Меня беспокоит то, что работа предстоит в тайге. Ведь никто из нас ее не знает.
– А почему не в городе? – спросил Гриф. – Я почти уверен, что это Хабаровск, и все будет вери мач, господа. Кстати, кто куда поедет отдыхать? Получим очень приличные деньги.
– Да не боитесь вы, воины, – сказал Соломон, выходя из соседней комнаты. – Дело обычное. Приехали, постреляли и уехали. Это будет на хуторе. Там семья в большом, окруженном забором доме. Войти просто, ну а уйти еще проще. Единственное, что опасно, стрелять они умеют. Так что действовать надо аккуратно.
– И когда? – спросил Геракл.
– А вот этого я не знаю, – признался Соломон. – Как сообщат, так и поедете. Вас Кристина повезет. Она и войти поможет. Ее знают. Ну, разумеется, постарайтесь не светиться в дороге. Такси возьмете, а таксиста – того… – Он сделал рукой вполне понятный жест.
– И как же мы впятером на такси поедем? – спросил Садист.
– Так водителя же… – Он повторил свой жест. – В общем, время подойдет, все обговорим подробно.
– Кто они такие? – пыхнув трубкой, спросил Дед.
– Песковатские? – прикурив, улыбнулся Малыш. – Отец – бывший генерал МВД. В отставке уже почти два года. Сын Филипп – офицер внутренних войск. В Чечне воевал. Потом там скандал вышел, говорят, из-за него осудили какого-то офицера. Песковатский по пьяному делу на чеченку полез, а потом, когда его чеченцы чуть не прибили, стрелять начал. Один десантник вступился, так его же потом и обвинили, мол, по мирным жителям стрелял. Он, офицер этот, на Колыме сидел. Говорят, его специально подальше отправили.
