Фридрих Незнанский - Король казино
По прилете в Москву Павлов позвонил по телефону, которым пользовался крайне редко, только в самых необходимых случаях. Он назвал пароль и тут же получил краткий ответ: «Арестован Пестов. Уходи». И все. Теперь обстановка стала ясна. В аэропорту никто их не встретил, и это обстоятельство играло на руку полковнику. Правда, подошел майор Климов и сообщил, что на стоянке их ожидают «Волга» и «рафик».
Хорошо, — ответил Павлов, заходя в здание аэровокзала. — Иди. Я за газетой.
И здесь майор дал маху. Вероятно, сыграло то обстоятельство, что не струсил полковник, остался в доме, а ведь и в самом деле могло рвануть, рисковал мужик своей жизнью, и Климов поневоле зауважал его. С другой стороны, он хорошо помнил слова генерала, чтобы он и полковник прибыли в его кабинет вместе. Но вот вылетело из головы, хотя и ненадолго. Не дойдя нескольких метров до «Волги», майор повернул обратно, немного подождал у выхода, надеясь, что Павлов вот- вот появится. Но Павлов не появился, поиски сотрудников тоже не дали результата. Полковник исчез. Альберт Георгиевич Попов-Городецкий находился в некотором смятении. И было от чего. Выписав солидный банковский чек и никого не предупредив, Ефим Аронович Фишкин вылетел в Женеву. Секретарь Фишкина не придала особого значения отсутствию начальника, такое бывало, и не раз, но всегда в первой половине дня руководитель фирмы «Диана» интересовался делами, звонил, даже если он находился в другом городе. Не последовало звонка и после обеда, и секретарь поделилась своими сомнениями с Городецким. Альберт Георгиевич, как человек бывалый, сразу почуял неладное, сделал несколько звонков приятелям и деловым людям и, получив отрицательный ответ, на всякий случай позвонил в Шереметьево. Здесь и узнал, что господин Фишкин вылетел утренним рейсом в Женеву. Городецкий, разумеется, знал о неприятностях Фишкина, но для него явился полной неожиданностью отъезд друга: мог бы и посоветоваться, если хорошо подумать, не так уж и велики эти неприятности. Значит, утаил что-то Фима или перетрусил, что не очень-то вязалось с его характером, не в такие истории попадали и всегда находили выход. Еще больше обеспокоился Городецкий, когда позвонила ему вице- премьер Стрельникова и сообщила, что к нему в кабинет в десять ноль-ноль явится полковник Саргачев Валерий Степанович, указания которого следует ему, Городецкому, исполнять неукоснительно.
В десять ноль-ноль Саргачев открыл дверь кабинета:
Полковник Саргачев.
Исполняющий обязанности директора фирмы Попов-Городецкий. Присаживайтесь. Курите?
Городецкий придвинул посетителю пачку «Кента».
Курю. И именно такие, — доставая и выкладывая на стОл свои сигареты, ответил Саргачев.
Городецкий мельком глянул на пачку и улыбнулся.
Эти, — придвигая свою пачку поближе к полковнику, сказал он, —· несколько отличаются качеством. И не в худшую сторону. Настоящие американские.
Саргачев закурил, затянулся.
Да, — согласился он. — Отличаются. Вы предупреждены о моем приходе?
Да, Валерий Степанович.
На словах мне велено передать следующее. Все дела, бывшие и те, что могут быть, с этой минуты пойдут через меня. Документы, вам известные, по приобретению недвижимости, прошу предоставить немедленно.
Они в сейфе Фишкина.
Откройте.
Но ключ-то, видимо, у него!
Значит, вскройте.
Профессия «медвежатника* стала очень редкой, Валерий Степанович...
Пусть Фишкин в таком случае передаст вам ключи.
А где он, Фишкин-то? Нет, это ни в какие ворота не лезет1 Столько прожить, проработать бок о бок, казалось, ну никаких секретов нет друг от друга, и нате вам, пожалуйста!
Что вы возмущаетесь, Альберт Георгиевич?
А вы не знаете?
Что-то мне известно...
Для чего тогда и спрашивать? — пробурчал Городецкий.
Вы полагаете, господин Фишкин в Женеве?
А то где же?
Ошибаетесь. Ефим Аронович находится в следственном изоляторе.
Фима арестован? — медленно спросил Городецкий. — За что?
Мне казалось, что на этот вопрос ответите вы.
У него были некоторые неприятности, но при его адвокате дело яйца выеденного не стоит!
Кто адвокат Фишкина?
Господин Вержбицкий.
Знаю его. Для господина Вержбицкого дело действительно яйца выеденного не стоит... Однако самое маленькое дельце может повлечь за собой дело большое, если его раскрутить. Итак, я вас слушаю.
Полагаю, что мы будем совершенно откровенны.
Без этого нам лучше более не встречаться. Не в ваших интересах что-либо скрывать, тем более что я в курсе некоторых важных обстоятельств. По-моему, человеку, позвонившему вам, доверять можно?
Какой разговор! — отмахнулся Городецкий. — Выходит, Лариса Ивановна... Как бы это выразиться помягче...
Не нужно выражаться помягче. Выражайтесь так, как считаете нужным. Если в данном случае вы не находите слов, то объясняю. Все документы, в которых фигурирует фамилия вице-премьера, должны быть переданы мне или уничтожены на моих глазах. «Медвежатники», настоящие умельцы, пока не перевелись. В случае, если нам не удастся взять ключ у господина Фишкина, таковые найдутся. И сделать это надо, как я уже сказал, как можно быстрее.
Значит, Фима арестован... — проговорил Городецкий.
К делу, Альберт Георгиевич.
В движении «Прогрессивные женщины» ранее юрисконсультом была некая Федотова Лилия Васильевна. Женщина с характером, въедливая, однако визировала она документы без задержки, хотя и с видимой неохотой. Однажды один из документов, по приобретению пионерских лагерей, визировать отказалась, а два других, по алмазным акциям и судостроительно-судоремонтному заводу, мы и не стали предлагать. Ефим Аронович, надо сказать, большой спец в плане рисования документов.
Знаю, — перебил Саргачев. — За что и сидел.
Приятно работать с человеком, которому не надо объяснять щекотливые моменты биографии, — улыбнулся Городецкий.
Подобные моменты вашей биографии мне также известны.
Не сомневаюсь. Вероятно, Лариса Ивановна просветила вас и насчет вещей, касающихся... скажем так, заведений развлекательного характера?
Вы хотите, чтобы я подробно рассказал вам о вашей, лично вашей роли в деятельности казино, ресторанов, представительных гостиниц? Могу на досуге. Но вначале давайте о господине Фишкине.
Ясно, — помолчав, сказал Городецкий. — Одним словом, Ефим Аронович подделал подпись Федотовой, и мы на «законном основании» приобрели недвижимость.
Все эти шутки тянут лет на пять!
Как говорил незабвенный Остап Бендер, он чтил Уголовный кодекс. А я читаю.
Почему господин Фишкин не подключает своего адвоката? Ему, видимо, уже предъявлено обвинение, так что адвокат может вступить в дело.
Сам не пойму!
Может быть, чего-то или кого-то боится?
Не такой он человек. Не из таких положений выходил. А вот кого он боится? Вопрос любопытный. Вам известно, кем сейчас работает Федотова? Впрочем, откуда? Я только что назвал ее фамилию...
Лилия Васильевна Федотова — член следственной бригады, а возглавляет ее старший следователь по особо важным делам Александр Турецкий. А чтобы для вас сущность проблемы стала еще яснее, сообщаю, что там же состою и я. Бригада создана для расследования дела об убийстве Кузьминского. Позже мы стали заниматься и убийством Андрея Васильева, небезызвестного вам Роберта Веста. А если говорить яс- чее, мы копаем, то есть ведем работу, по наркотикам, к которым вы, уважаемый Альберт Георгиевич, имеете самое прямое отношение.
У вас очень большой объем работы, —сказал Городецкий. Итак, я сказал, что чего-то Фима не боится, но вот кого-то может и испугаться. Дело в том, уважаемый Валерий Степанович, что недавно у Фишкина был разговор с помощницей Турецкого — Федотовой. Фима записал этот разговор, в котором следователь допустила небольшую, но весьма для нее неприятную промашку...
Где пленка?
В том-то и дело, что ее нет. В принципе-то она есть, но лежит уже в кармане или сейфе самой Федотовой.
Каким образом она там очутилась?
Очень простым. Громила саженного роста, с плечами тяжеловеса просто-напросто забрал у Фишкина пленочку, сунул в карман и ушел.
У вас же полно телохранителей. И все они — спортсмены, мастера спорта!
Охранников много, — согласился Городецкий. — И фишкинские охранники — тоже парни не из слабых, но были повержены во прах, если выражаться старинным российским слогом.
Вы при этом присутствовали?
Господь избавил! — проговорил Альберт Георгиевич и даже перекрестился.
Верующий?
Верую, — смиренно ответил Городецкий. — В Бога, в черта, а больше в самого себя.
Правильная вера, — усмехнулся Саргачев. — А кто-то опознать этого громилу мог бы?
Конечно! Те же охранники, повергнутые во прах. Кстати, они уже навели справочки и выяснили, кто таков, где служит и даже некоторые детали его биографии.
