Кирилл Казанцев - Волчата голодны всегда
– А много народу соберется? – поинтересовался вошедший в комнату Георгий.
– Думаю, очень много, – уверенно произнес отец Арсений.
– Ну, пусть тогда попробуют сунуться, – с угрозой отреагировал сын священника.
– Этого как раз я больше всего и боюсь, – вздохнул его отец. – Ведь крестный ход нельзя прерывать.
– Надо тогда сформировать дружину, которая будет следить за порядком, – предложила матушка Варвара.
– Правильно мама говорит: самых крепких мужиков нужно поставить в оцепление на внешний круг, чтобы ни одна зараза не прорвалась, – поддержал идею матери Георгий.
– Я вижу, ты уже в этот заградотряд лыжи навострил, – усмехнулся отец Арсений, по улыбке которого домашним стало понятно, что предложение матушки Варвары было принято.
Перекусив, Георгий отправился в свою комнату пробежаться глазами по учебникам с домашним заданием, но в этот момент на его мобильный телефон пришел вызов. Определитель показал, что ему звонит мать Федора. Георгию стало стыдно, что он не справился у матери погибшего друга о ее состоянии и не предложил ей свою посильную помощь.
– Вы меня извините, Татьяна… – начал было подбирать слова извинения Георгий, но его сразу же перебил знакомый женский голос.
– Георгий, это не мама Федора, – услышал парень голос любимый девушки.
– Анжела? Это ты? – Он все еще не мог поверить в это чудо. – Ты где? Ты откуда звонишь?
– Я из больницы, звоню с телефона Татьяны Федоровны, она здесь по счастливой случайности работает, – стала объяснять девушка. – Я не могу сейчас долго говорить. Малахитов обманом заманил меня в больницу, чтобы сделать мне аборт. Насильственно! Я не хочу этого, но меня не выпускают, здесь охранники, и мне нужна твоя помощь.
Разговор оборвался.
– Але! Анжела! – по инерции продолжал звать ее Георгий.
Выскочив в гостиную, он напоролся на встревоженные взгляды родителей, которым был слышен его разговор.
– Это та девушка из кафе? – поинтересовалась мать.
Отец не спрашивал, но было видно, что ему также не безразлично, что происходит. Георгий решился и пересказал весь разговор с Анжелой.
– Как же так можно, – всплеснула руками матушка Варвара. – Заставлять прерывать беременность… Это же фашизм какой-то.
– Он может в этом городе все, – с ожесточением произнес Георгий. – Даже убить собственного ребенка.
– У тебя с этой девушкой ничего не было? – осторожно, чтобы не обидеть сына, поинтересовалась матушка. – У меня просто в голове не укладывается, как можно настаивать на убийстве собственного ребенка.
– Ну как ты можешь такое говорить! Конечно, нет, – искренне удивился такому вопросу мамы Георгий.
– А что для тебя значит сейчас эта девушка? – подал голос отец Арсений. – Ты о ней печешься из-за христианского долга или есть другая причина?
– Есть другая причина. – Георгий решил идти до конца. – Я люблю Анжелу!
– Я уже догадался, – усмехнулся отец. – А ребенка Малахитова, которого она сейчас носит, ты сможешь любить, как своего?
– Да! Этот ребенок – часть ее, а отец уже утратил на него права, когда решил от него избавиться. – Георгий произнес это пламенно, и у родителей не осталось больше никаких сомнений.
– Что же, пошли выручать твое счастье из беды. – Отец Арсений подошел к правому углу и стал молиться Иисусу Христу и Божьей Матери, прося у них помощи в предстоящем деле.
Сын присоединился к молитве, внутренне переживая, что отец может молиться долго и это обернется для девушки настоящим горем. Но священник, не хуже сына понимая, что значит фактор времени в подобной ситуации, через пять минут закончил молитву, и они с Георгием поспешили на выручку к девушке. Подъехав на своем «жигуленке» к проходной, они обманули охрану, сказав, что священника вызвали к умирающему больному. Просигнализировав эсэмэской на мобильный Татьяны, они остановились и стали ждать ее выхода из отделения. Никого не было. Георгий набрал номер. На том конце подняли трубку, но ничего не ответили.
– Татьяна Федоровна, это я, Георгий. Мы внизу в машине. Выйдите, нам же надо обсудить план действий, – предполагая, что есть проблемы со связью, выпалил юноша.
На том конце положили трубку.
– Странно, ничего не сказала, слушала молча, – пояснил он свою озабоченность отцу Арсению.
– Выметаемся из машины, – среагировал священник, покидая салон. – Дуем в приемное отделение.
Георгий не стал спорить, но, когда они подошли к приемному покою, не выдержал и поинтересовался причиной такого бегства.
– А вот смотри, – указал священник на машину, возле которой уже суетились два охранника частного предприятия. Чоповцы переписали номера и по рации передали их на пульт охраны. – У нас не много времени, нужно спешить.
Георгий с восхищением посмотрел на отца, который из священника на его глазах превращался в героя кинобоевика, словно всю жизнь проработал спецагентом силового или военного ведомства.
– Я же не сразу священником стал, – поймав взгляд сына, приоткрыл ему маленький секрет отец. – До семинарии я служил в десанте, был в горячих точках, уволился старшим лейтенантом.
– Папа… – только и смог вымолвить Георгий.
– Только не говори об этом никому, – предупредил его отец Арсений.
Они прошли мимо дежурного врача. У лифта пожилой охранник на свой вопрос получил уже отработанную легенду об умирающем больном. Охранник был верующий и поэтому постеснялся спросить, в какое именно отделение они следуют, да и к тому же у него постоянно трещала рация, из которой неслась трудно распознаваемая речь о посторонних на территории больницы. Поднявшись на этаж, они прямо в дверях лифта столкнулись с очередным охранником с электрошокером в руке.
– А вы к кому? – грозно прорычал мужчина. – Время посещения больных уже закончилось.
– Мы к тяжелобольной, – попробовал еще раз воспользоваться оправдавшей себя тактикой отец Арсений.
– Мне никто о вас не говорил, – с подозрением глядел на них детина. – Сейчас я у заведующей узнаю. Подождите меня здесь.
Георгий в страхе, что их выведут на чистую воду, посмотрел на отца, но, увидев его спокойное и уверенное лицо, понял, что перед ним стоит не священник, а бывший участник боевых действий. Это подтвердилось, как только охранник повернулся к ним спиной, чтобы пройти внутрь отделения, и достал ключи. В ту же секунду отец Арсений коротким, но мощным ударом ладони вырубил чоповца и, подхватив его под мышки, оттащил тело на лестничную клетку, положив в ворох предназначенного в стирку грязного постельного белья. Проверив пульс у лишившегося сознания мужчины, священник обратился к Богу, прося у него прощения за свой поступок, а затем принялся вязать руки и ноги чоповца замысловатыми узлами.
– Найди мне тряпку почище, – обратился он к опешившему сыну, кивнув на ворох белья, а когда Георгий дал ему более-менее чистую наволочку, скрутил из нее кляп и затолкал связанному в рот. И вовремя, поскольку тот уже начал приходить в себя.
Оставив плененного на мягком ложе, отец и сын открыли дверь в отделение и в поисках белых халатов зашли в первую же дверь ординаторской. К своему удивлению, они обнаружили в кресле обмякшее тело матери Федора. Медсестра лежала в кресле, находясь в крепком сне. Под ногой отца Арсения хрустнуло стекло ампулы с использованным препаратом.
– Наверное, ей вкололи снотворное, – предположил священник, указывая на засученный рукав медицинского халата.
Георгий отчетливо увидел на локтевом сгибе женщины след от свежего укола. Отец Арсений брызнул водой на лицо Татьяны Федоровны, а когда это не помогло, стал ее тормошить и шлепать по щекам. Через какое-то время женщина открыла глаза и с трудом смогла узнать священника и его сына.
– Анжела в операционной, торопитесь, – только и смогла вымолвить она и снова стала погружаться в сон.
– Быстрее, отец, надо спешить, – рванул на выход Георгий.
В коридоре отделения им попалась больная, которая, увидев священника, кинулась к нему, прося его исповедовать и отпустить ей грехи.
– На обратном пути, дочь моя, а сейчас покажи, где операционная, – отстранился от нее священник.
Распахнув дверь в операционную, они увидели трех медиков, склонившихся над привязанной к гинекологическому креслу Анжелой.
– А ну, быстро развязать девушку, – громогласно рявкнул отец Арсений, чей голос произвел большее впечатление, чем полицейский окрик.
Медсестра быстро развязала кожаные ремни на ногах и руках девушки.
– Как вы посмели ворваться в операционную?! – очухавшись от первого шока, подняла крик заведующая отделением. – А ну, вон отсюда, а не то я полицию позову!
– Давай зови, дочь моя, поскольку за попытку насильственного аборта ты не только работы лишишься, но и под суд пойдешь, – спокойно и размеренно, словно на проповеди, произнес отец Арсений.
