Кирилл Казанцев - Волчата голодны всегда
– Как нет, а где она? – опешил Георгий.
– Приболела немного, вот я и отправил ее подлечиться. – Тот продолжал получать удовольствие от нескрываемого разочарования его собеседника.
– Отправил? Она что, не в городе? – продолжал допытываться влюбленный юноша.
– Конечно, нет. Я отправил ее самолетом в лучшую столичную клинику, – соврал не моргнув глазом Малахитов.
Видя, что его соперник сник, он вспомнил о гостеприимстве и позвал всех к столу.
– Давай, попович, остограммимся, и сразу повеселеешь. Смотри, сколько здесь девушек. Скоро будут танцы, так что приглядись, мой тебе совет. У меня наверху пять комнат, где можно уединиться.
Малахитов отошел в сторону, а Георгий, пользуясь отсутствием внимания к своей персоне, стал исследовать первый этаж огромного дома. Центральный вход в особняк начинался с парадной маршевой лестницы, которая поднималась наверх, поражая своей фундаментальностью и изяществом. Пространство справа от нее являлось огромной гостиной с камином и библиотекой, от которой расходились разные комнаты. Слева от лестницы находилась главная столовая, кухня-поварская, холодильные помещения, комнаты прислуги. Там же было лифтовое помещение, из которого повара на специально оборудованном маленьком лифте отправляли наверх свои кулинарные шедевры: в спальню хозяевам, гостевую и столовую второго этажа. Понимая, что комната управляющего не может быть вместе с помещением прислуги, Георгий стал проверять библиотеку, натыкаясь каждый раз на целующиеся парочки одноклассников. Исключив первый этаж, он стал соображать, каким образом ему оправдать свое шатание на втором этаже, поскольку фуршет и танцы были внизу. Помог случай. Его одноклассница, Мария Гребнева, пригласила его на медленный танец. Пока они танцевали, подвыпившая девушка призналась ему в любви. Оказалось, он понравился ей сразу, как только появился в их классе, но она скрывала свои чувства, видя отношение к нему Малахитова.
– Ты не думай, даже если ты решишь стать священником, я и тогда тебя не брошу, – вися у него на плече, жарко дышала ему в лицо алкоголем пьяненькая девушка.
– Пойдем поговорим наверху, – предложил ей Георгий, следуя своей задаче, – а то здесь ничего не слышно.
– Ишь ты какой прыткий, – стала кокетничать Гребнева. – Думаешь, я не знаю, для чего там у Ника комнаты? Мы у него уже третий раз собираемся. Там только для интима…
Осведомленность девушки показывала, что она уже была на втором этаже и знает, о чем говорит.
Однако Георгию нужно было в ее лице лишь прикрытие, и поэтому он продолжал уговаривать подвыпившую Марию.
– Ну ладно, пойдем, – решилась одноклассница, не в состоянии долго сопротивляться его уговорам и своему желанию.
Они поднялись на второй этаж, где нос к носу столкнулись с Малахитовым и Карлом в компании незнакомых девушек, специально для этого приглашенных на вечеринку. Увидев Георгия с одноклассницей, Ник одобрительно поднял большой палец. Пара стала искать комнату, но те, к радости Георгия, были все заняты. Выпившая молодежь даже не обеспокоилась закрыть двери, и поэтому они каждый раз становились невольными свидетелями крайне откровенных сцен. От всего увиденного Мария распалилась до такой степени, что уже перестала себя контролировать и в открытую заявила Георгию о своем желании побыстрее ему отдаться. Им как назло попалась свободная комната. Гребнева, словно пылесос, затянула туда парня и, зарычав от переполняющей ее страсти, стала скидывать с себя одежду.
– Ты чего стоишь, как истукан? – недовольно отреагировала девушка на пассивность юноши. – Давай, раздевайся!
– Да, да, – судорожно искал выход из сложившейся ситуации Георгий. – Я сейчас выпить нам принесу, чтобы потом уже не отвлекаться.
– Только быстро, иначе я взорвусь, – с трудом согласилась обезумевшая одноклассница.
– Но я тебя закрою, а то вдруг кто из ребят сюда завалится… – Притворившись, что ревнует, Георгий вытащил с внутренней стороны замка ключ и, не дожидаясь согласия своей невольной спутницы, закрыл ее снаружи на все имеющиеся обороты.
Освободившись от «нагрузки», он выскочил в коридор, где продолжил поиски комнаты управляющего. Пробуя со всеми предосторожностями открыть одну за другой все закрытые двери, он полностью осмотрел второй этаж, но ключ ни к одной из них не подошел. Проходя мимо двери, из-за которой доносился голос веселящегося со своим избранным кругом Малахитова, Георгий осторожно «примерил» к замочной скважине свой ключ. Ключ как по маслу повернулся, идеально подходя к замку. В комнате Обносова веселился сам хозяин дома. Удрученный таким стечением обстоятельств, Георгий забыл вытащить ключ, которым нечаянно запер компанию Малахитова. Понял он это, когда в дверь стали молотить пьяные гости, пытающиеся выйти наружу.
– Кто там дверь держит! – раздался недовольный оклик Малахитова.
Георгий в доли секунды выдернул ключ и спрятался за тяжелую бархатную портьеру. В ту же секунды из комнаты кубарем вылетела полураздетая толпа молодежи во главе с Малахитовым.
– Кажется, кто-то на себя дверь дергал, – заржал пьяный хозяин, не видя никого за дверью.
– Мы хотим танцевать, – закапризничали его спутницы. – И выпить коктейля.
Все полураздетая толпа кубарем скатилась вниз, откуда доносилась громкая музыка и вопли поющих гостей. Георгий не мешкая юркнул в освобожденную комнату и тут же застыл на месте, увидев на кожаном диване развалившегося Карлика.
– Я комнатенку подыскиваю, чтобы с девочкой уединиться, – соврал первое, что пришло ему в голову.
Нефедов продолжал молча смотреть на Георгия отсутствующим взглядом, из чего стало ясно, что он в сильном наркотическом опьянении. Время было на вес золота, поскольку в любую минуту могли вернуться Малахитов или кто-нибудь из его компании. Юноша окинул комнату быстрым взглядом. Сейфа на виду не было. Георгий стал ощупывать стены, заглядывая под развешанные везде картины и чеканки в поисках потайного места. Бесполезно. Периодически он бросал взгляд на Карлика, который провожал его расфокусированным взглядом, и старался определить степень его вменяемости.
Следующим был массивный письменный стол, но и там ничего не оказалось. Георгий заметил еще одну дверь и, открыв ее, обнаружил гардеробную комнату, заваленную различными коробками и вещами. Наверху он заметил антресоль и, подставив лестницу, заглянул наверх. Антресоль была заставлена коробками из-под обуви. С досады парень с силой ударил по одной из них. Коробка, как и все остальные, оказалась пустой. Расчистив антресоль, он наконец увидел вмонтированный в стену небольшой сейф. Открыв его, Георгий обнаружил какие-то документы, аудио– и видеокассеты, кухонный нож, пустую ампулу из-под какого-то лекарства. Все было тщательно уложено в вакуумную упаковку. Быстро засунув найденное за пояс брюк под рубашку, Георгий закрыл сейф и хотел закинуть наверх все коробки, но услышал голоса возвращающихся ребят. Выскочив из гардеробной, он поймал, как ему показалось, уже более осмысленный взгляд Карлика. Но самое неприятное было впереди. В дверях он лицом к лицу столкнулся с Ником.
– О как?! – от неожиданности Малахитов даже испуганно вздрогнул. – И чего ты тут потерял, попович?
– Меня Карлик позвал, – махнул рукой на продолжавшего «торчать» наркомана Георгий. – А чего ему нужно, я сколько ни бился, так от него ответа не получил.
– Карлик тебя позвал? – пристально посмотрел в глаза неприятелю Малахитов. – Ну, если только для того, чтобы тебя убить.
Сопровождающие, оценив его чувство юмора, рассмеялись. Пользуясь моментом, Георгий протиснулся на выход.
– Меня там Гребнева ждет, – извинился перед Малахитовым за свою торопливость находчивый парень.
После проведенного опознания тела сына Татьяна пришла на работу в полной прострации. В голове проплывали сценки в морге и следственном кабинете. Только теперь, спустя несколько часов, голова начинала хоть что-то анализировать. А тогда… Тело ее Федечки, такое родное и такое далекое, на металлическом столе. «Ему же холодно!» – первое, что пришло ей в голову, когда откинули простыню. Она вспомнила, что какой-то следователь совал ей прочитать предсмертную записку сына и все допытывался, его ли это почерк. И еще это страшное слово: самоубийство. Оно витало в воздухе назойливой мухой, зависало над головой, садилось на уста следственных работников, сплевывалось ей в лицо, словно пощечина. Нет, не мог сын на такое решиться. Неужели им не ясно, что эта инсценировка – дело рук его похитителей? Погруженная в эти тяжелые мысли, она пришла в ординаторскую, надела белый халат и направилась к заведующей отделением отпроситься домой. Уже на подходе к ее кабинету она увидела, как оттуда вышла главный врач больницы, следом показалась и заведующая, которая наткнулась взглядом на Татьяну.
