Виталий Еремин - Сукино болото
Царьков долго думал, как избавиться от Грифа. Перечитал все доступные учебники по криминалистике и извлек главный урок. Человек может исчезнуть бесследно. Нужно только, чтобы он верил человеку, который собирается его убить. Федоров верил своему другу. Эта ошибка стоила ему жизни.
Теперь Царьков мог занять место Грифа. Но открытая власть его не увлекала. Слишком много рисков. Куда безопасней и слаще тайная власть.
Царьков предложил грифам поставить во главе толпы Радаева, рассчитывая, что будет вертеть им, как марионеткой. Но очень скоро понял, что ошибся. Павел был равнодушен к власти. Больше того, толпа была ему чужда. Просто удивительно, как сами пацаны не чувствовали в нем чужака. Наверное, сказывалась его отвага в уличных боях. Отвага создавала Радаеву моральный авторитет. Но авторитет и власть – это часто разные вещи…
– За что тебя отчислили из мединститута? – спросила Анна.
По ее тону Царьков понял, что она что-то уже знает. Н-да, недооценил он ее. А что было делать? Мочить? Всех не перемочишь. Да и рука у него не подымалась на эту женщину.
…После школы Царьков поступил в медицинский институт, стал вращаться среди медиков. Случайно узнал, что в Москве принято решение запретить при психиатрическом лечении успокоительное средство метаквалон. Препарат оказывал разрушительное воздействие на мозг. Но что еще важнее, мог использоваться как наркотик. При смешивании с димедролом оказывался сильнее героина.
Царьков устроился медбратом в областную психиатрическую лечебницу. Разузнал, что на складе сохранились остатки метаквалона, около килограмма. При первом удобном случае выкрал препарат, но сделал это второпях. Его быстро вычислили. Отделался легко. В милицию его не сдали, но с мединститутом пришлось расстаться. С этой потерей он смирился легко. Он уже знал, что метаквалон, запрещенный во множестве стран, до сих пор производят в Китае. Осталось найти деньги на оптовую закупку.
Деньги Царькову добыл Радаев. Схему их изъятия из банка Рогова придумать было несложно. Налет основывался на тех же принципах, что и убийство Федорова. Части этих денег Царьков нашел выгодное применение. Отправил своего школьного приятеля Корытина в Таджикистан с заданием найти среди продавцов афганского героина лохов. Такие иногда встречаются среди крестьян-таджиков, пытающихся заработать самостоятельно, не связываясь с наркобаронами. Следуя инструкции Царькова, Корытин с самого начала вел переговоры как житель Астрахани, держал в кармане паспорт с астраханской пропиской и билет имел на поезд Астрахань – Душанбе. Расчет был на то, что таджики проверят. Расчет оправдался.
Договорились, что продавцы привезут партию героина сами. Встречу назначили в Астрахани. Но в последний момент таджики что-то почуяли. Пришлось их убить. Перед тем как скинуть в Волгу, Корытин изъял у своих жертв документы. Расчет был на то, что ни в России, ни в Таджикистане их искать не будут. А если найдут трупы, то зацепок – никаких. Этот расчет не оправдался. Таджики находились под наблюдением. Их вел капитан Федеральной погранслужбы Михаил Ланцев.
Они могли убить Ланцева грубо и примитивно, но Царькову хотелось проверить свое изобретение. Одна из их жертв после укола бензином слишком долго мучилась, целых 45 минут. Царькову пришло в голову, что перекись водорода будет гораздо эффективней. Он не ошибся. Ланцев умер от отека легких в считанные минуты.
…Рассказывая о себе, Царьков ни словом не упомянул Ланцева. Но стоило ему вскользь сказать об Астрахани, как Анна насторожилась. Пути этих мерзавцев и ее мужа могли пересечься, а почему нет?
24 июня 2006 года, суббота, после обедаСказывалась бессонная ночь. Нещадно палило солнце. Радаева сморило. Он задремал и услышал голоса. Сна как не бывало.
Чесноки и Пичугин не считали нужным соблюдать тишину. Зачем? Их трое, а он – один.
– Эй, Радаев, выходи! – весело выкрикнул Руслан. – И не вздумай дуру валять.
Павел клацнул затвором винтовки. Подействовало. Голос Руслана звучал уже не так решительно:
– Ну, ты чего, в натуре? Давай по-хорошему. Ты попал, понимаешь, попал.
Руслан то угрожал, то предлагал дружбу и сулил золотые горы. Отвлекал внимание. Павел то и дело оглядывался, но все же прозевал Пичугина. Тот возник, как привидение. Их разделяли несколько росших пучком стволов ивы.
Булыкин бы прав. Про этого малого никогда не подумаешь ничего плохого. Фигура подростка, светлые волосы, голубые глаза. Дьявол с лицом ангела.
– Добрый день, – ласково прошептал Пичугин.
Опять-таки: если бы Радаев не знал об этой странной манере, он бы, может, купился. Но он знал, и поэтому ответил с той же интонацией:
– Будьте любезны прилечь. Или я стреляю.
Голубые глаза Пичугина побелели.
– Ты чего, ковбой? Ты с кем так разговариваешь? А ну положи ствол. Положи, сказал!
Если бы только Радаев знал, с кем имеет дело…
Пичугин в совершенстве владел приемами отсроченной смерти. Жертва умирает от разрыва печени или селезенки, внутреннего кровотечения. Хотя научили не только этому приему. Он мог выхватить пистолет из кобуры и поразить мишень за полторы секунды, тогда как обычно на это уходит пять-восемь секунд. Пичугина готовили для специальных операций за рубежом. Но шли месяцы, годы… О нем словно забыли: ни одного задания. И зарплата – как у дворника.
Он только в Чечне понял, что из него сделали не воина, а убийцу, наносящего удары исподтишка и оставляющего своих жертв умирать мучительной смертью.
Каждый крупный наркокартель имеет чистильщика, устраняющего в своей среде стукачей и кидал. Пичугин подходил для этой роли как нельзя лучше. Трудно сказать, как о нем узнали. Но однажды к нему набилась на знакомство редкая красотка. Что она в нем нашла? Зря он гадал. Просто ей было хорошо заплачено. А потом к нему подошли и предложили интересную мужскую работу. Он сразу понял, зачем понадобился, и не стал размышлять о моральной стороне дела.
Пичугин сделал шаг в сторону, пытаясь обойти иву. Радаев выстрелил. Пуля прошла в сантиметре от ноги ликвидатора.
– Руслан, – сказал Чесноку Пичугин, – обойди ковбоя с другой стороны.
– Руслан, – предупредил Радаев, – у меня в обойме еще четыре патрона.
Антон придержал брата рукой – не надо идти. Но Руслану море было по колено.
Не медля ни секунды, Павел выстрелил ему в ногу. Чеснок взвыл от боли и разразился ругательствами. Пуля прошла вскользь, только сильно ободрала кожу. Руслан орал больше от злости. Привыкший наводить страх, он не ожидал встретить такой отпор.
Этот выстрел навскидку был сигналом для Пичугина. Он должен был окончательно понять, что не надо лезть на рожон. Но киллера подвела самонадеянность. Он сделал еще один шаг. В следующее мгновение пуля попала ему в правое предплечье.
Кровь била ярко-красными прерывистыми струйками, выбрасывалась толчками, в ритме пульса. Пичугин сорвал с себя рубашку и туго обмотал плечо.
– Ну, погоди, – яростно прорычал он.
Он еще не понимал, что рана очень опасная, в условиях леса практически смертельная. Пуля перебила артерию, которая пропускает 30 литров в минуту, а в нем, как во всяком человеке, всего пять литров. Остановить кровотечение можно было только с помощью хирурга.
Через пару минут Пичугин понял, что дело плохо. Рубашка быстро намокала кровью, закружилась голова. Сказывалась быстрая кровопотеря.
– Мне нужно в «скорую», – завопил он, обращаясь к Чеснокам. – Тащите меня!
Куда там. Братьям Чесноковым было не до него.
Задыхаясь от ужаса, ликвидатор пригрозил Радаеву:
– Ты ответишь за меня, тварь!
Павла трясло. Он понимал, что ему теперь грозит новый срок. Что ж, он хотел убить убийцу, и он это сделал. А теперь будь что будет.
24 июня 2006 года, суббота, после обедаПикинес и Шуруп (морды у отморозков отрешенные, оба под наркотиком) ввели Олега Лещева.
– Отец бил тебя? – спросил Царьков.
– Нет.
– Тогда тебе будет трудно. У нас из-за тебя неприятности, Олег. Придется принести тебя в жертву, чтобы умилостивить богов. Но у тебя есть шанс. Если не издашь ни звука, останешься жить.
Движением головы Царьков дал знак. Пикинес и Шуруп заставили Олега опуститься на колени. В руках у них появились ивовые прутья.
Отморозки начали экзекуцию. Они били сильно и со смаком. Олег скрипел зубами. Его стоны были похожи на кряхтенье.
– Сын отвечает за отца? – спросила Анна.
Царьков смотрел полными злобы глазами:
– Мэр с мозгами и моралью жуликоватого сантехника. Пьяница, бабник, матерщинник, хам, подхалим, взяточник, убийца животных. Я его с потрохами покупал, а он брал мои деньги с таким видом, будто делает мне одолжение. Я вижу, как он решает вопросы. Я бы решал намного лучше. Он на себя смотрит через увеличительное стекло. Будь его воля, он бы, дурила, и в губернаторы полез. Свирепая страсть властолюбия. Вот кто наркоман!
