Виктор Доренко - Ставка на бандитов
Бросив несчастного пострадавшего, Паша резво вскочил на ноги и, расталкивая толпу широкими плечами, устремился к выходу. Остальные бросились за ним…
Окатыш уже успел добежать до своего автомобиля и завести мотор, когда, оглянувшись, обнаружил несущихся к нему «быков». Выжав сцепление, он сорвался с места, выезжая на трассу, ведущую к Ленинградскому шоссе.
Пашу обдало выхлопными газами, вырвавшимися из глушителя, и облако пыли скрыло от него удаляющийся кузов черного «ниссана-санни». Он бросился к своей «БМВ», на ходу крикнув приятелям:
— В машину, быстро!
Через пару минут компания мчалась по шоссе, пытаясь догнать черный «ниссан».
Окатыш испуганно посматривал в зеркало заднего вида, выжимая из своего автомобиля все, на что тот был способен, — стрелка спидометра приблизилась к отметке сто пятьдесят километров в час.
Впереди появился потрепанный белый «москвич» с небольшим полуприцепом, нагруженным досками, — он занимал левую полосу. Окатыш судорожно стал дергать рычажок включения дальнего света, однако впереди идущий автомобиль никак не среагировал на просьбу уступить дорогу, а все так же неторопливо продолжил движение по крайней левой полосе.
Тогда водитель «ниссана» решился на единственный правильный в такой ситуации маневр — обойти белый «москвич» с прицепом справа, слегка сбросив скорость. Но, как только он начал обгон, водитель машины с прицепом стал перестраиваться в правый ряд, прижимая японский автомобиль к обочине.
Нажав на тормоз что было сил, Окатыш судорожно вывернул руль влево. Попав колесами правой стороны в густую придорожную пыль, автомобиль перестал подчиняться управлению и перешел из прямолинейного движения в беспорядочное вращение. Водитель впереди идущей машины, услышав за спиной истошный скрип резины, решил остановиться. На одном из витков «ниссан» врезался в прицеп затормозившего «москвича» и, переворачиваясь через крышу, слетел в кювет.
В глазах у Окатыша поплыли темные круги. Придя в себя, он обнаружил, что лежит вниз головой. Вместо голубого неба над ним буйно зеленела трава.
Вокруг места аварии начали собираться любопытные водители, неизвестно откуда взявшиеся на почти безлюдной трассе. Тут же остановился и красный автомобиль «БМВ», из которого выскочили здоровенные парни во главе с огромным гигантом и бросились к перевертышу.
Подскочив к лежащему на крыше «ниссану», Паша попытался было открыть водительскую дверь, но безуспешно — ее заклинило наглухо. Тогда Паша рывком попробовал заднюю дверцу, которая после непродолжительного сопротивления все же поддалась. Здоровяк вместе с еще одним пацаном попытались влезть внутрь и извлечь предателя Окатыша.
Неожиданно из салона автомобиля раздался резкий звук выстрела и вылетел сноп огня. Стоящий рядом с Пашей боец как-то неловко пошатнулся и грузно осел на землю. Его рубашка на уровне сердца окрасилась ярко-красным пятном, постепенно увеличивающимся в размерах.
Отскочив, гигант растянулся на земле, доставая из-за пояса пистолет и наводя его в сторону автомобиля.
Как только до праздных зевак аварии дошло, что из черной машины стреляют, они стремительно бросились врассыпную. За считанные секунды вокруг места ДТП никого не осталось.
А Окатыш палил и палил, пока не выпустил всю обойму до последнего патрона.
Отсчитав количество выстрелов, Паша несмело поднялся и осторожно приблизился к «ниссану». Наведя пистолет на боковое стекло водительского окна, он зло процедил сквозь зубы:
— Вылезай, паскуда.
В ответ раздался глухой щелчок холостого выстрела, а затем показалось бледное, перекошенное от страха лицо Окатыша. Чуть не плача, он смотрел на наведенный на него вороненый ствол.
— Паша, не убивай, — заканючил он, вылезая из задней двери, — я не виноват… это не я… это так случайно получилось…
— Давай, гандон, вылезай, — громила едва сдерживал себя, стараясь не разрядить весь боезапас в голову Окатыша.
Скрипя зубами, здоровяк отвел пистолет в сторону и, не замахиваясь, нанес беглецу сокрушительный удар кулаком по голове.
Окатыш, к тому времени почти поднявшийся на ноги, рухнул под тяжестью обрушившегося на него удара как подкошенный.
Паша, теряя самоконтроль, стал избивать жертву ногами, нанося беспорядочные удары не целясь, куда придется.
Окатыш, надсадно хрипя, принялся кататься по земле как перекати-поле. С другой стороны на него навалился помощник гориллы.
Русик с Вовочкой остались с тем типом, которого Окатыш отправил в нокаут в здании аэропорта, а еще один подручный тихо лежал на земле, в метре от перевертыша, — в его глазах навсегда застыло умиротворенное выражение.
Выбившись из сил, экзекуторы остановились, пытаясь перевести дыхание и глядя на потерявшую сознание жертву. Затем Паша произнес:
— Давай грузить его в машину.
—..?
— Отвезем к Дюку.
— А он? — Приятель указал на распластавшегося на земле покойника.
— Ему мы уже ничем помочь не сможем, — грустно протянул гигант, — пусть менты с ним занимаются. Давай, пошевеливайся, а то сейчас мусора наедут, лохи наверняка заявили о перестрелке.
Подняв бессознательное тело Окатыша, парни донесли его до машины и погрузили в багажник, как мешок с гнилой картошкой.
«БМВ» сорвался с места, оставляя позади себя густое облако пыли.
Не доезжая до поста ГАИ на Ленинградском шоссе, Паша свернул на Кольцевую и, вклинившись в плотный поток транспорта, устремился в сторону Рублевской трассы.
Нервничая и беспрестанно нажимая на клаксон, он пытался пробиться в образовавшейся пробке — неподалеку дорожное СМУ воздвигало разделительное ограждение, и, судя по всему, это было надолго.
— Вот суки, — в сердцах выругался гигант в адрес рабочих, — не могут ночью строить. Перекрыли все движение.
— Не суетись, — спокойно возразил сидящий рядом парень, — за нами никто не гонится, а к Дюку мы и так не опоздаем.
Понадобилось больше часа, чтобы красный автомобиль, проделав не такой уж длинный путь, въехал в ворота особняка…
Открыв багажник, громила одним рывком вытащил оттуда пришедшего в себя Окатыша. Лицо последнего походило на треснувший арбуз: нос свернут в сторону, под глазом набух огромный синяк, на пепельных небритых щеках запеклась кровь.
К приехавшим подошел хозяин дачи и, бросив брезгливый взгляд на жертву, спросил, обращаясь к своему помощнику:
— А где остальные?
— Эта паскуда застрелил Чилима и сломал нос Грише, — Паша ткнул пальцем в грудь Окатышу, — Русик с Вовочкой повезли того в больницу.
Взяв жертву за подбородок, Зеленцов сквозь зубы процедил:
— Что же ты, петушара, сначала бросил друзей в беде, оставив их на растерзание легавым псам, а потом вообще в бега ломанулся? Думал, не поймаем? Ну рассказывай, как ты докатился до такой жизни?
Допрашиваемый уныло молчал. Если раньше у него еще теплилась призрачная надежда на спасение, то теперь он твердо знал, что его ждет.
— Что же ты, ублюдок, в своих начал шмалять, — продолжал Дюк, — поступил бы как настоящий мужчина, а не как блядь привокзальная, готовая подставить жопу под любого, лишь бы ей шкуру не попортили, взял бы и застрелился.
— Дюк, я не хотел, — жалобно запричитал Окатыш, — это случайно получилось…
— Стреляться не хотел? Или не хотел стрелять? — уточнил Зеленцов.
— Стрелять… — еле слышно прошептал предатель.
Обернувшись к своему подручному, хозяин особняка, поморщившись, сказал:
— Уберите от меня этого пидера.
— Куда?
— В подвал его, и мучить, мучить, пока не сдохнет, падла.
— Что с трупом делать? — деловито осведомился Паша, ибо до смерти Окатыша в лучшем случае оставалось несколько дней.
Дюк осклабился.
— Потом закопаете в лесу и вобьете осиновый кол в его паскудную грудь, чтобы такая тварь больше на свет не появлялась.
Подхватив Окатыша под мышки, Паша с «быком» поволокли того в сторону сарая, где был оборудован подвал, используемый как камера пыток. Жертва отчаянно, из последних сил сопротивлялась, но гигант одним ударом вышиб из него сознание и, перехватив поудобней обмякшее тело, понес к месту казни…
Пыточная представляла собой кубическое помещение, выстроенное из железобетона. В одну из стен была вмурована стальная цепь, оканчивающаяся металлическими кандалами. На песчаном полу стояли две алюминиевые миски, похожие на собачью посуду. Одна предназначалась для воды, а вторая — для отправления естественных нужд. В углу помещался небольшой слесарный верстак с прикрученными к нему тисками.
Заковав жертву в кандалы, гигант обратился к своему товарищу:
— Пойди принеси ведро воды, бейсбольную биту и инструмент.
Спутник здоровяка молча отправился выполнять приказ. Вернулся он минут через пять, держа в одной руке большое эмалированное ведро с водой, а в другой метровую палку с утолщением на конце и чемоданчик автомобильного инструмента.