Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание
Мимо него суетливо двигался вниз людской поток. Мелькнула и пропала в пасмурном туннеле зеленая куртка… Где он видел ее?.. Где?.. Где же, черт возьми?! А, вспомнил, рядом с ним на скамейке сидел мужчина в куртке такого цвета… Странно, сейчас он может узнать почти всех, кто ехал с ним в вагоне, а вот лица этого человека не разглядел… «Ну что же, пойдем дальше, — предложил он своему преследователю, — в метро тебе будет труднее, но ты опытен, надеюсь, не потеряешь меня… Пошли!» И, подхватив сумку, он степенно зашагал по ступенькам вниз.
Шел неторопливо, часто задерживаясь: наклонялся, чтобы «завязать» шнурок на ботинке, перебрасывал из одной руки в другую тяжелую сумку, спрашивал у сытых ленивых торговцев, сколько стоят их вечные красные гвоздики. Немного постоял в центре станционного зала, гигантского и яркого, как соляная шахта, совсем сказочного: спешно подбегают большеглазые сороконожки, выплескивают, вновь вбирают в себя людские приливы и озабоченно разбегаются в противоположные стороны.
Он втиснулся последним в вагон и совершенно случайно, скользящим боковым зрением уловил зеленую куртку у соседних дверей. «Опять эта куртка, — подумал раздраженно, — неужели я сидел рядом с ним в поезде?!»
Весь остальной путь до дома он с досадой ощущал себя в галдящей людской массе большим, нарочно потерянным ребенком, внезапно покинутый своим таинственным попутчиком.
Бета прильнула к нему у порога.
— Как долго тебя не было… Я даже и не представляла, что так мучительно ждать…
Растроганный и смущенный незнакомым ему порывом женской нежности, он, сам не зная почему, сказал, глянув на застывшее в большой вазе яркое многоцветье.
— Как расцвели хризантемы…
— А ты разве не знаешь, — снизу прошептала она, — что сорванные цветы оживают и стоят очень долго, если их дарят с искренней радостью и принимают с искренней благодарностью. — И тут же встрепенулась всем телом. — Ты голодный у меня… Сейчас я приготовлю…
— Не спеши… Сначала я тебе кое-что покажу.
Он поставил сумку на стол рядом с букетом хризантем, освободил от полотняной одежды сундучок.
— Тот самый! — вспыхнула Бета. — Какое чудо, Бог ты мой! Да это ж раритет! За ним будут охотиться…
— Ты думаешь, он представляет большую ценность? — спросил Сергей.
— Трудно сказать… Работа прекрасная… Но главная цена — его возраст. Он сделан в прошлом веке. Как тебе удалось?
Сергей ласково привлек ее к себе.
— Милая моя, все расскажу… Но позже… А сейчас тебе надо собираться и уезжать к отцу. До завтра, до утра…
— Как к отцу? — в ее глазах застыла обида.
— Ты же сама сказала, что за ним будут охотиться, — ласково произнес Сергей. — А охота это уже наше, мужское дело…
— Ясно! — прижала она пальчик к его губам. — Я все поняла, Сережа… Подогрею обед и исчезну… Только ты будь осторожен, обещаешь? — Она ткнулась головкой в его плечо. — Ну скажи, что я у тебя покорная, тихая и верная жена, скажи…
— Ты у меня покорная, тихая, верная и очень любимая жена…
Сергей набрал номер телефона Потапыча.
— Привет, майор!
— Привет, старлейт! Есть новостишки?
— У меня спрашиваешь? Будто не ты, а я — милиция.
— Но получилось так, что ты у нас по этому делу главный.
— Тогда отвечу: есть. Предо мной климовский сундучок.
— Что?! — взревел Потапыч. — Ну, силен! Ну, молодец! Только зачем ты его домой приволок? За ним кровавая дорожка…
— Потому и приволок…
— Ах, вон ты что задумал… Рискованно, Сережа… Я тебе сейчас хорошего помощника пришлю…
— Не надо. Засекут его…
— Надо. Не спорь со старшими по званию, — Потапыч засмеялся, почувствовав старомодную неуклюжесть своей остроты. — Он у меня спецневидимка. Ты сам не заметишь, как у тебя в квартире окажется… А сундучок-то убери подальше. Вдруг соседка в гости заглянет… Между прочим, ваши данные подтвердились. Копаем дальше… Но пока не все ясно… Минуточку… — Потапыч стал что-то говорить по внутреннему телефону, доносились отдельные слова: — Сюда… быстро… из-под земли достань. И сразу к нему на квартиру… Извини, Сережа… Так о чем мы?.. Да… Чем я могу еще помочь?..
— Бумаги из сундучка исчезли, — сказал Сергей.
— Без следов? — ахнул Потапыч.
— Следы есть. Пиши приметы. Рост сто шестьдесят — сто семьдесят… Нос перебит, возможно, был боксером. Волосы рыжеватые, топорщатся, как щетка. Правое ухо надорвано… Все…
— О, этого достаточно. Сейчас займусь… Если у нас значится такой — сразу позвоню. Так, может, сундучок уже и не приманка, коль бумаг в нем нет, а?
— Но за мной был «хвост»…
— «Хвост?!» Рыжий, с перебитым носом?
— Не разглядел…
— Жаль… Но раз он шел за тобой, значит, игра будет… Жди моего звонка…
Взяв осторожно на руки сундучок, Сергей рассеянно оглядел комнату, потом, открыв носком ботинка дверцу шкафа, опустил его на нижнюю полку, старательно укутал старым плащом. Он уже собирался было пойти в кухню, как из прихожей, резанув слух, вырвался короткий звонок.
— Кто это? — встревоженно прозвучал голос Беты. — Неужели он?
Повернув ключ в замке, Сергей рывком распахнул дверь, отступил чуть в сторону к одежной вешалке, где рядом на полке лежали гантели.
Перед ним стояла Глафира Николаевна. Смущенная, виноватая.
— Простите меня, старую, Сергей Андреевич, я на минутку к Веточке.
Сергей, радушно улыбаясь, пригласил ее в комнату.
— Давайте с нами обедать, Глафира Николаевна! — донеслось из кухни.
— Я уже отобедала, спасибочки, — простодушно ответила она и, будто любуясь хризантемами в вазе, обошла стол, на котором еще лежала полотняная сумка, не так давно расставшаяся с климовским сундучком. — Ой, какие цветочки знатные! — Но взгляд ее (она очень старалась, но не могла этого скрыть от Сергея) скользнул поверх цветов, ползуче обшарил комнату.
Наконец, Глафира Николаевна тихонько засеменила из комнаты, и здесь ее глаза, настороженные, ищущие, скосились в открытую спальню, провели там секундный обзор, потом ощупали как бы с невольным восхищением прибранную Бетой кухню.
— Я к вам, милочка, дрожжей попросить забежала по-соседски… Пирожков хотела испечь, а хвать — все дрожжи, видать, вышли…
— С удовольствием бы, Глафира Николаевна, — искренне сожалела Бета, разводя руками.
— Ну, на нет и суда нет… Простите меня, старуху, что потревожила. — И услужливым голоском к Сергею: — А с нашим делом пока ничего ясного?..
— Пока… — не отказал в надежде Сергей.
— Вы уж постарайтесь. Скоро Николай Николаевич приезжает… Вот рад был бы…
Когда дверь захлопнулась, Бета негодующе заключила:
— Вынюхивает, старая!.. Что это, увертюра?
— Возможно, — неуверенно ответил Сергей.
— Иди мой руки! — скомандовала она. — Будем обедать.
Но пообедать им не дали: в прихожей раздались два длинных нетерпеливых звонка.
Напряжение сжало Сергея.
На лестничной площадке начали громко скандировать:
— По-здрав-ля-ем! По-здрав-ля-ем!..
Первым ввалился в открывшуюся дверь краснолицый мужчина, похожий на боцмана пиратского корабля. Он протянул Сергею бутылку шампанского и коробку торта.
— А подать нам сюда Семена Михайловича! Все равно не скроет свой юбилей!
За ним стояли еще четверо, все явно навеселе, и каждый кричал свое:
— Предстань перед нами, обманщик!
— Где именинник?
— Семен, давай жить дружно!
В какой-то момент из-за краснолицего боцмана вынырнул черноглазый цыганенок в синем костюме, белой рубашке и юркнул в кухню. В руке его, как у фокусника, появилось красное милицейское удостоверение. Он показал его сначала Бете, потом Сергею.
Напряжение сразу спало.
— Ребята, вы ошиблись. Здесь нет Семена Михайловича… — сказал Сергей.
— Как нет? — вызывающе повысил голос краснолицый боцман. — Подъезд первый? Квартира четвертая?
— Я ж тебе говорила, что в другом доме, — рассерженно выкрикнула светловолосая девушка.
Боцман нахмурился, стал отступать, тесня своих товарищей.
— В каком другом?.. Ты же сама… Ну, погоди, Машка… — Он вытаращил на Сергея глаза, делая вид, что сам озадачен нелепой ситуацией. — Прости нас, друг, обознались, видать, адресом…
Они еще долго гомонили, спорили за дверью.
А цыганенок, оказавшийся высоким стройным парнем, взял Сергея под руку и повел в гостиную, подальше от Беты. Там представился вполголоса:
— Лейтенант Воронцов прибыл в ваше распоряжение… А это… — Он на миг запнулся, опуская руку в карман, потом так же официально продолжал: — Это майор Потапов просил вам передать…
На его ладони лежал черный пистолет.
— Маскарад майор Потапов придумал?
