Владимир Колычев - Дорога дальняя, казенный дом
Дружок рыжего пребывал в раздумьях. Вроде бы и надо товарища выручать, но в то же время и здоровье на дороге не валяется. Но лахудра требовала от него участия. И в конце концов он решился. Но его встретил уже не кулак, а направленный в лоб ствол пистолета.
— Забирай этого дебила и пошел, — с улыбкой Лимонадного Джо сказал ему второй парень.
Уголовник не стал пытать судьбу, схватил в охапку своего дружка и потащил его к выходу. И его подружка, как та побитая сучка с поджатым хвостом, поплелась за ним.
— Спасибо вам, — поблагодарила неожиданных спасителей Анжела, когда неблагополучные клиенты скрылись за дверью.
— Да не за что, — усмехнулся первый парень. — Кажется, они за стол не заплатили…
— Ой! — всплеснула руками Анжела.
— Сколько?
— Да почти на тысячу взяли…
Парень молча вытащил из кармана пиджака портмоне, достал оттуда тысячную купюру и сунул в руку Анжеле.
— Не надо… Заберите…
Но молодой человек ее не слушал. Из другого кармана он достал маленькую, размером с мобильный телефон рацию.
— Андрей, все в порядке…
Анжела не знала, кому он докладывал. Но минуты через три в кафе зашел человек, чьи черты лица казались ей знакомы. Важный, солидный, со свитой из трех дюжих молодцев. Он никак не вписывался в скромную обстановку затрапезного кафе. Такие люди обедают в шикарных ресторанах… Анжела узнала этого человека. Иван Александрович Алтынов, олигарх, живая легенда. И по совместительству биологический отец Вадима… И биологический дед…
Алтынов присел за свободный столик, взглядом пригласил Анжелу присоединиться. Она подошла к нему, но только для того, чтобы принять заказ.
— Я не голоден… Но не отказался бы от стакана минеральной воды…
Анжела обернулась в момент — подала бутылку прохладного «Нарзана», наполнила стакан.
— Присаживайся, — Алтынов показал ей на свободный стул.
— Я на работе…
— Я тоже. Но тем не менее выделил для тебя часок…
— Для меня?
— Именно… Я слышал, у тебя муж инвалид…
— Да… — еще больше опешила Анжела. — Но…
— Но какое мне до этого дело? Ты это хотела спросить?
Алтынов внимательно смотрел на нее. С интересом. Его взгляд изначально не был холодным, и с каждым произнесенным им словом становился еще теплей.
— Есть дело, — не дожидаясь ответа, продолжил он. — Все-таки твой муж — боевой офицер, пострадал за общее, так сказать, дело… Я знаю, у вас проблемы. С жильем, с протезами…
— Мы не жалуемся…
— Да, но проблема-то все равно остается… Я узнавал, вам положена двухкомнатная квартира в новом доме. Этот вопрос я решу, обещаю. И с протезами разберемся… — Алтынов задумался. Улыбнулся, как это может делать человек, которого осенила гениальная идея. — Мужа твоего в Швейцарию отправим, в частную клинику. Там им займутся лучшие врачи. И протезы ему сделают самые лучшие… Он еще забудет, что у него нет ног…
— Но зачем вам это нужно?
— Закономерный вопрос. На который есть закономерный ответ. Во-первых, я имею полное право заниматься благотворительностью. Во-вторых… Насколько мне известно, Анжела, ты воспитываешь дочь.
— Да, Оксану…
— Извини за бестактность, но я хотел бы знать, кто отец твоего ребенка…
Анжела замялась.
— Можешь не отвечать. Я знаю, кто отец. Вадим. Или я неправ?
— Неважно, кто отец…
— Анжела, я же вижу, ты умная девочка. А говоришь глупости. Неважно… Это важно. Очень важно!..
— Но Максим любит Оксану как свою родную дочь…
— Я его понимаю. Но и ты пойми меня. Я люблю Вадима как своего родного сына. Тем более что он и есть родной сын… Да, я поступил с Вадимом подло, да, я живу с его женой… — с чувством вины и раскаяния вздохнул Алтынов. Очень эффектно это у него получилось. — Но так вышло. Жизнь есть жизнь, — продолжал он. — Вадим не хочет меня видеть, не хочет ехать ко мне. И это меня очень беспокоит… И тебя это тоже должно беспокоить. Ты же любишь Вадима. Любишь?
— Это мое личное дело. Но если это вас так интересует… Да, люблю… Но что с того?
— Я вас люблю, чего же боле… — усмехнулся Иван Александрович. — А я скажу, что мало просто любить. Нужно жертвовать собой ради любви… Ты жертвуешь, я знаю, но не ради Вадима… Ты любишь своего мужа?
— Вам не кажется, что вы задаете слишком много вопросов? — возмущенно насупилась Анжела.
Но Алтынов, казалось, и не заметил ее выпада.
— Я знаю, что не любишь. А если и любишь, то не так, как Вадима… Действительно, я лезу к тебе в душу. Знаю, что это беспардонно с моей стороны. Но я должен во всем разобраться. Я хочу, чтобы Вадим прибился к берегу… У реки два берега. У любви — один. Но бывает и два, и три… У Вадима — два берега. Один — Олимпия, второй — ты… Так получилось… Я знаю, что он любит тебя. И я хотел бы, чтобы он был счастлив…
— За мой счет? — усмехнулась она.
— А что, есть другие варианты?
— Есть. Олимпия…
— Она не согласится… — в раздумье покачал головой Алтынов. — Да и разочаровался в ней Вадим.
— Но любовь-то осталась.
— А ты хотела бы, чтобы он жил с ней?
— Нет, но…
— Давай обойдемся без «но». Ты не хочешь, чтобы он жил с Олимпией. И я этого не хочу… Видишь, у нас общие интересы. И будет глупо, если мы не придем к компромиссу…
— Но для того, чтобы быть с Вадимом, я должна оставить Максима. А я на это не пойду. Он — мой муж, и этим все сказано.
— Я восхищаюсь твоей самоотверженностью, девочка. Но нельзя противиться своему счастью… Заботу о Максиме предоставь мне. Я обещаю тебе, что поставлю его на ноги. И… Надо будет, женщину ему найдем. Хорошую женщину — красивую и добрую…
— Как у вас все просто. Видно, что вы привыкли распоряжаться чужими судьбами…
— Что есть, то есть…
— Но вы же не господь бог…
— Нет, конечно… Но я не думаю, что господь бог против твоего счастья…
— Он против того, чтобы я бросила Максима…
— Если бы ты бросала его на произвол судьбы… Ладно, не буду тебя уговаривать. Думаю, ты все решишь для себя сама…
— Я все уже решила!
— И тем не менее позволь мне взять на себя ответственность за благополучие твоего супруга. Не говори ему, что деньги на протезирование даю я. С ним свяжутся через благотворительный фонд, неважно какой. Он отправится в Швейцарию, а ты уж сама решай, быть тебе с Вадимом или нет…
— Говорю же, я все решила… — уже не так решительно повторила Анжела.
— Решила так решила… Да, и еще. Ты воспитываешь мою внучку. Ты, наверное, задумывалась об этом?
— Если честно, то не очень…
— А напрасно… Я знаю, Оксана сейчас у твоих родителей. А она должна быть с тобой…
— Но я работаю…
— Вот и я о том… С работы ты уволишься. Думаю, тысяча долларов в месяц тебя устроит. Квартира и обстановка за мой счет… Если вдруг какие-то проблемы, звони…
Алтынов достал из кармана свою визитку, положил ее на стол. Немного подумал и от руки черкнул номер своего мобильного телефона.
На этом разговор был закончен. Он пожелал Анжеле всех благ и был таков. После его ухода она еще долго сидела в оцепенении. Она не знала, плакать или радоваться…
3
Максим не мог сдержать слезу, глядя на свою фотографию. Он не видел себя ниже пояса — не было инвалидной коляски, не было спрятанных в брюки обрубков вместо ног. На фотографии он смотрелся соколом. Гордое выражение лица, офицерский китель с майорскими погонами, Золотая Звезда на груди…
Максим был уверен, что Героем России ему не быть никогда. Но, видно, кто-то сверху дал команду поднять «зарубленное» представление, навести лоск в наградных листах. И Указ Президента не заставил себя долго ждать. Из самого Кремля приехал полномочный представитель, чтобы в торжественной обстановке вручить Максиму дважды заслуженную награду…
А недели за две до этого Максим в той же торжественной обстановке получил ключи от двухкомнатной квартиры. Центр города, новый дом, стандартная планировка, пятьдесят шесть квадратных метров. И мебель новая — далеко не самая дорогая, зато во всех комнатах…
Анжела знала, кого благодарить за квартиру. Догадывалась, что и Звезда Героя не просто так упала с неба… Но Максиму она ничего не говорила…
— Я и рамку купила, — стараясь не смотреть мужу в глаза, сказала она. — На стенку повесим. Будем любоваться… Я тобой так горжусь, мой дорогой…
— А я горжусь, что ты у меня есть… — счастливо улыбнулся Максим. — Не знаю, что было бы со мной, если бы не ты…
— А что было бы? Звезду бы ты и так получил. И квартиру тоже…
— При чем здесь это?.. Да, хотел тебе сказать, — произнес он, пальцем разглаживая наморщенный лоб.
— И что ты хотел сказать?
— Ко мне сегодня приходили… Какой-то благотворительный фонд… Он в Москве находится, но представитель уже здесь… Она должна…
