Дмитрий Подоксёнов - Унесённые ведром
— Зачем? — не понял Чибис.
— Я хотела пригласить Фёдора на белый танец.
— Нет, — слишком быстро ответил Турист и предупреждающе зыркнул на Сивцова. — Откуда у нас медленные композиции?
Регина презрительно взглянула на Туриста и, ничего не сказав, медленно затянулась.
— Чего-то у вас палёным пахнет, — сказал Сивцов, который совершенно не понял смысла этой антрепризы. — Сгорело, что ли, чего?
— Не чего, а кого, — поправил его пьяный Чибис. — Грабля сгорел.
— Совсем?! — ахнул Фёдор, глядя на пустое место перед камином.
— Да нет, — успокоил его Турист. — Пока вы с Региной Романовной гуляли, он раскинулся тут на полу, да и положил одну руку прямо в камин. А мы это дело заметили, только когда у него уже весь рукав запылал.
— И что?
— Да ничего. Огонь сбили, а его наверх отнесли, в комнату. Пусть пока отдыхает, может, ему завтра опять судить что-нибудь придётся.
— Рука-то хоть целая? — поинтересовалась Регина. — Или тоже обгорела?
— А кто его знает, — сказал Чибис, отхлёбывая порцию водки. — Чёрная она какая-то. То ли это от рукава сажа налипла, то ли сама рука закоптилась. Утром светло будет, тогда и посмотрим.
— Салют, — вдруг внятно произнёс спящий прямо на стуле Поршень. — Если где-то победа, то всегда салют…
— А ведь верно чемпион говорит, — Чибис с трудом поднялся из-за стола. — Все на улицу! Салют! Ура!
За столом остался только окончательно осовевший Гиббон и спящий Поршень, остальные же дружно повалили к выходу. Турист по пути подхватил стоявший в углу за дверью помповый дробовик.
— Давай, Турист! — радостно подзадоривал человека с ружьём Кислый. — В честь праздника! Пли!
Турист два раза выстрелил в воздух, после чего ружьё у него выхватил Сивцов.
— Смотрите! — неожиданно показал он рукой на дом. Все послушно посмотрели. — В доме светятся огни. А в лесу, — он махнул рукой в противоположную сторону, и все тоже посмотрели туда, — темно. А вы знаете, что дикие звери всегда выходят посмотреть на человеческий огонь? Не знаете? Знайте! Значит что? Что, я вас спрашиваю?
Все потрясённо молчали.
— Это значит, — продолжил оратор, — что сейчас самое время для охоты! Куда не выстрели — всюду стоят звери и смотрят на наш светящийся посреди леса дом.
— Так уж и стоят? — усомнился кислый.
— Не веришь? — рассвирепел Фёдор. — Смотри!
Он вскинул ружьё к плечу, прицелился в ближайшее темнеющее дерево и нажал на спуск. Одновременно с грохотом выстрела окрестности огласил вопль какой-то птицы, а может, зверя и с дерева что-то тяжело упало вниз. Даже в темноте было видно, как качаются потревоженные ветки.
— Вот это да! — первым пришёл в себя Турист. — Неужели правда, выходят из леса и всю ночь смотрят? Я думал, ты шутишь опять.
— Больно надо мне шутить, — пожал плечами оправившийся от первого испуга Сивцов. — Знайте теперь, как природа устроена.
— Ну что, пойдём смотреть? — кивнул в сторону дерева Кислый. — Кого подстрелили, интересно?
— Утром посмотрим, — ответил Фёдор, боявшийся диких зверей. — Когда рассветёт.
— А давайте на снегоходе кататься! — предложил вдруг Турист. — Вокруг дома, хотя бы. Быня, поедешь со мной?
— Поеду, — сказал Фёдор, никогда не катавшийся на снегоходе.
Через десять минут канадский снежный агрегат под всеми парами стоял за воротами. Его единственная фара ослепительным снопом света впивалась в тёмную чащу леса.
— Садись за мной! — перекрикивая рёв мотора, кивнул себе за спину Турист. — Только держись крепче!
Сивцов едва успел сесть, как заморская машина рванула с места. Вокруг дома они пролетели меньше чем за минуту.
— Дай, я сам, — попросил восхищённый скоростью Фёдор. — Только покажи, как управлять.
— На мотоцикле ездил? — спросил Турист.
— Ездил в детстве, — признался Сивцов.
— Ну так здесь всё то же самое, — обнадёжил его наставник. — Давай, действуй!
Сначала Фёдор ехал не очень быстро, затем постепенно добавил газу. Машина неслась уже на полной скорости вокруг дома, когда Сивцов решил развернуться, чтобы приехать не стой стороны, где его будут ждать, а с противоположной. Единственное, чего он не рассчитал, это то, что радиус разворота машины окажется таким большим. Снегоход на всём ходу влетел в темнеющие справа кусты, что-то с силой ударилось в переднюю часть, после чего с громким хлопком лопнула фара. В это же мгновение Фёдор описал полный круг и выскочил из кустов на дорогу. Вернулся он самым малым ходом.
— Ты в кого врезался? — первым делом спросил Турист, осмотрев разбитый передок снегохода.
— Не знаю, — ответил Сивцов. — Я в кусты въехал.
— Там тоже, наверное, какой-то зверь на дом смотрел, — сказал Кислый, разглядывающий машину вместе со всеми.
— Почему? — удивился Фёдор.
— Так у тебя весь капот в шерсти чьей-то, — сообщил Турист. — И крови вон немного есть. Завтра утром пойдём дичь собирать. А потом жарить.
— А где Регина? — только сейчас заметил отсутствие женщины Сивцов.
— Спать пошла, — хмуро буркнул Турист. — Ты смотри, Быня, я тебе сегодня весь вечер подмигивал. Я, конечно, не знаю, что ей внезапно за вожжа под хвост попала. Может, она просто с Трофимом поцапалась, да к нам спустилась. Не знаю. Но в одном я уверен точно: уж её-то Трофим завсегда простит. Поорёт, в самом худшем случае, и забудет. А вот ты я не знаю, на что надеешься…
— Да ладно, — зевнул Фёдор. — Не преувеличивай. Тоже спать пойду. Утро вечера мудренее…
Он ещё раз зевнул, повернулся и исчез в доме.
Турист поднял голову и посмотрел на окна.
В комнате Захара Игнатьевича горел свет.
Информационная поддержка
— Пятый, пятый, это третий! Пятый, ответь третьему, приём!
— Пятый на связи, приём.
— Пятый, немедленно нужны жёсткие носилки и два человека в помощь. Приём.
— ……………………! Что у вас там опять стряслось?! Приём!
— Охранники объекта устроили пьяную беспорядочную стрельбу из охотничьего оружия. Старший лейтенант Симонян находился на пункте визуального наблюдения, расположенном в кроне дерева. Получил дробовое ранение мягких тканей бедра, после чего упал вниз и травмировался. Приём.
— Какого рода травмы? Приём.
— Сломаны левые рука и ключица. Возможно, рёбра. Темно очень, боимся раскрыть своё местонахождение. Приём.
— Что охранники?
— Ушли в дом, сейчас всё тихо, приём.
— Как на войне, ………, честное слово! Сейчас вас сменят, сами Симоняна обратно доставите. Вместе с подробным отчётом! Конец связи.
— Вас понял, будем ждать.
Четыре картофелины
В Пелыме он появился почти на целые сутки раньше оперативников. Что ни говори, а авиатранспорт на порядок быстрее и комфортнее железнодорожного. Особенно, когда не стоит проблема с деньгами, в отличие от нашего нищего МВД.
«Вот и расплачивайтесь из-за своей неповоротливости, — усмехнулся про себя Альберт Ростоцкий, больше известный Интерполу как Итальянец. — А мы времени даром терять не намерены».
Альберт благоразумно не стал заглядывать в гостиницу, а буквально за полчаса поисков нашёл приличную комнатку в частном доме на окраине. Хозяйкой домика была наполовину глухая бабка, которая, увидев деньги, предложенные ей постояльцем, ухватила его за рукав и едва не силой усадила за стол, пить чай с сушками и вареньем. Сама же в это время мигом застелила старинную никелированную кровать с «шишечками» стареньким, но чистым бельём.
— Вот, мил человек, — проговорила старушка, подсаживаясь к столу. — Можешь отдыхать, всё постелила. Тама шшеколда в комнате на двери есть, так ты задвигайся на ночь, если хошь. А входную дверь я и вовсе запирать не буду — туговата я на ухо последнее время стала, не слышу ничего, не достучаться до меня в запёртую дверь-та. А красть здеся всё равно неча. Так что ходи, когда хочешь, не стесняйся меня, старую, потревожить.
— Спасибо вам, бабушка, — громко поблагодарил Альберт, которого предложенные условия проживания устраивали как нельзя лучше. — Где у вас здесь почта находится?
— Так в центре, где ж ей ещё быть? — удивилась хозяйка. — И телеграф там же.
Почти весь первый день убийца потратил на поиск интересующего его места. На здешнем телефонном узле за небольшую плату он выяснил адрес, которому соответствовал имевшийся у Альберта местный телефонный номер. Дальше всё пошло уже не так гладко, как в начале.
По полученному адресу находился до такой степени обветшавший домишко, что Альберт даже усомнился, живёт ли там кто-нибудь вообще. Тем не менее, следуя правилу не бросать никаких дел на половине, он решил понаблюдать за домом, что отняло у него почти весь день. В ветхом строении, как назло, было тихо, словно в гробнице. За всё время наблюдения во двор пару раз выходил лишь дряхлый дед, разговаривал с облезлой собакой, делал какие-то свои нехитрые дела и, шаркая валенками, уходил обратно. У Альберта сложилось стойкое впечатление, что в доме никого, кроме старика, нет. Убийца привык доверять своим ощущениям и, не смотря на то, что это могло быть опасным, всё-таки решил проверить адрес до конца.
