Борис Акунин - Чёрный город
Он приобнял спутницу, она положила ему голову на плечо. Вихляющей походкой они двинулись к дому.
— Поцелуйте меня, — тихо приказал Эраст Петрович. — Мне нужно осмотреть п-периферию…
Женщина обхватила его за шею, прижалась сухими холодными губами, но Фандорин не почувствовал прикосновения.
«Так. Слева перевернутые лодки… Напротив входа в клуб штабель досок… А это там что темнеет? Сарайчик или будка».
— Мы так и не обогнали Зафара. Отстал или сбился с д-дороги, — прошептал он. — Неважно. Главное вот что. Если я кашляну, падайте наземь. В ту же секунду. Ясно?
— Да…
Ее глаза были совсем близко, в зрачках отражались огоньки причала, оставшегося за спиной у Эраста Петровича.
— Идем к двери. На ступеньках расцепляемся. Мне понадобится пространство для м-маневра.
— Котик, я хочу катер! — капризно протянула Саадат. — Ты мне обещал!
— Моё слово — гранит. — Фандорин взмахнул кулаком. — Понадобится — дверь вышибу. На штурм!
С хохотом они побежали к дому. Сзади шагал угрюмый Гасым, держа руку на кобуре и подозрительно поглядывая по сторонам. Всё правильно — так и должен вести себя телохранитель, изображающий усердие.
Клуб жизнерадостно белел в темноте. Единственная лампочка, горевшая над входом, освещала дощатый настил с перильцами и корабельную рынду возле двери.
На крыльце Саадат, как было велено, выпустила локоть кавалера и слегка отодвинулась.
— Эй! — заорал Эраст Петрович. — Сторож или кто там! Открывай, бакшиш пришел!
На прогулку под охраной
Он нетерпеливо позвонил в колокол. Прижался к стеклу, за которым ничего нельзя было разглядеть.
Но Фандорин сейчас не полагался на зрение — с освещенной террасы окружающий мир казался черным. На слух тоже не рассчитывал — шум прибоя заглушал остальные звуки.
Всё сейчас зависело от инстинкта, который у ниндзя называется хикан (буквально — «чувствовать кожей»). Это особое чувство, которое можно в себе развить и обострить при помощи тренировок. Открытые участки кожи действительно становятся невероятно чувствительными, словно бы превращаются в фотобумагу. Только реагируют не на ультрафиолет, а на угрозу.
Кожа затылка, шеи покрылась мурашками. Угрозочувствительная эмульсия среагировала на неотвратимую опасность.
Фандорин кашлянул. Саадат не поняла или не услышала. Тогда он не слишком сильным, но достаточным ударом сшиб ее с ног. Слоноподобного Гасыма, развернувшись, опрокинул со ступенек мощным пинком. Сам кинулся на пол.
Все три движения не заняли и секунды. Звука собственного падения Эраст Петрович не услышал, потому что ночь взорвалась грохотом и треском.
Из темноты, от штабеля досок, сваленных напротив входа в клуб, стреляли в несколько стволов. От стен и перил полетели щепки. Лопнуло оконное стекло. Искры посыпались от дверной ручки. Закачался и загудел тронутый пулей колокол.
Катясь по настилу, Фандорин увидел, что дела нехороши.
Валидбекова лежала ничком и не шевелилась — кажется, он все-таки не рассчитал силу удара. Еще хуже с Гасымом. Вместо того чтобы оставаться под крыльцом, в спасительной тени, гочи поднялся на ноги и снова лез на террасу.
— Назад! — рявкнул Эраст Петрович. — Лежи!
Гасым качнулся и вскрикнул:
— Ай!
Стал оборачиваться в сторону вспышек, вытаскивая из кобуры оружие.
«Чертов увалень!»
Фандорин приподнялся. Не распрямляясь, бросился в обратном направлении. Прыгнул — и сшиб Гасыма с ног, рухнул вместе с ним в черноту.
— Стреляй и перекатывайся! Не оставайся на месте!
Сам Эраст Петрович именно так и сделал. Произвел по штабелю два выстрела (пока не прицельных, а пугающих — чтоб похуже целились), два раза перекатился. Гочи тоже загромыхал своим сорок пятым калибром.
Ситуация начинала исправляться.
С террасы, едва различимые сквозь грохот выстрелов, послышались глухие хлопки — будто сердито затявкала комнатная собачка. Фандорин приподнялся, чтобы заглянуть через перила.
Саадат Валидбекова по-прежнему лежала на полу, но перевернулась на живот и, опершись на локоть, палила во тьму из миниатюрного дамского пистолетика.
— Уползайте! Уползайте за угол! — крикнул ей Эраст Петрович.
Однако нефтепромышленница не послушалась. Наоборот, поползла ближе к краю, не переставая стрелять.
От угла дома, из густого мрака, к Валидбековой метнулась быстрая, размытая тень. Эраст Петрович вскинул «веблей», но, слава богу, вовремя узнал евнуха. Тот бесцеремонно схватил хозяйку за ноги, подтянул к себе, поднял, перекинул через плечо. Столь же проворно, как появился, исчез в обратном направлении.
Вот теперь, наконец, можно было сконцентрироваться на противнике.
Под настилом террасы было пустое пространство, а опорный столб мог служить неплохим прикрытием. С этой выигрышной позиции Фандорин подсчитал силы противника. Из-за штабеля вели огонь восемь человек. Многовато, но в пределах возможного.
— Вахсей! Один попал! — донесся торжествующий вопль Гасыма.
Действительно: пальба справа чуть проредилась. Эраст Петрович прицелился в крайнего левого стрелка. Сразу после очередной вспышки послал пулю. Больше с той точки не стреляли.
Остались шестеро.
— Гасым, ты ранен?
— Спина, — горестно откликнулся гочи. — Ай, Аллах, стыд какой!
— Тяжело?
— Зачем тяжело? Обыкновенно. Вахсей! Опять попал!
Пятеро.
Эраст Петрович пополз под настилом, перебирая локтями. Поравнявшись с Гасымом, сказал:
— Бей по ним, не давай целиться! Я обойду с фланга. Только перекатывайся после каждого выстрела!
— Папа свой учи, — пробурчал гочи, доставая второй револьвер.
В землю с шипением вошла пуля. Другая расщепила опору — в лоб Гасыму вонзился кусочек дерева. Помянув шайтана, гочи выдернул щепку, стер кровь рукавом.
Фандорин выкатился из-под террасы. Пригнулся, побежал в обход. На бегу дважды выстрелил — не целясь.
На той стороне кто-то неразборчиво крикнул. Очевидно, отдал приказ.
Вспышек больше не было. В темноте раздался топот ног. Через несколько секунд на освещенный причал один за другим выскочили пять человек, побежали в дальний конец. Фигуры были отчетливо видны, но стрелять из короткоствольного «веблея» с такого расстояния — зря пули тратить.
«Хотят уйти по морю, на катере. Ничего, пока сядут, пока заведут мотор…».
— Гасым! Не стреляй! За мной!
Эраст Петрович кинулся вперед. Смотрел не на фонари, а под ноги — чтобы не сбиваться с ночного зрения.
— Пожалуйста! Пожалуйста! — раздался сзади женский крик. — Турала с ними нет! Где мой мальчик?
«Она права. Ребенок может быть только в доме».
— Гасым, назад! Вышибай дверь!
Проводив взглядом улепетывающих бандитов, Фандорин побежал обратно к клубу. Гасым был уже на террасе. С разбегу, ударом плеча, он снес обе створки.
Эраст Петрович попал в дом последним, вслед за Валидбековой и Зафаром.
— Турал, Турал! — звала Саадат.
Ответа не было.
Не тратя времени на поиски выключателя, Эраст Петрович достал электрический фонарик. Посветил вокруг, пробежал по комнатам.
— Мальчика здесь нет и не было, — сказал он, вернувшись к остальным.
— Где же он? — жалобно воскликнула Саадат.
— Чтобы это узнать, нужно догнать наших застенчивых д-друзей.
Вдали заурчал мотор.
— Скорее!
Огромными скачками Фандорин понесся к причалу, быстро оторвавшись от остальных. Под ногами гулко загрохотали доски. Впереди, у дальнего края Т-образного пирса, вскипела белая полоса — пенный след от кормового двигателя.
Через несколько секунд Эраст Петрович оказался возле пришвартованных лодок — металлических, акулообразных, самых новых моделей.
— Вай, зачем стоишь? Уйдут!
Гочи с разбегу сиганул в самый большой катер — тот аж подпрыгнул в воде.
— Включай машина! Умеешь?
Фандорин закончил осмотр.
— Не в этот!
Он выбрал двухсотпятидесятисильный «даймлер» — легкий, маневренный катер, на котором прошлым летом в Гамбурге поставили мировой рекорд скорости: восемьдесят километров в час. Во времена, когда Эраст Петрович увлекался наводными и подводными плавсредствами, таких быстроходных лодок еще не существовало. Любопытно будет опробовать…
Скоростной катер
На то, чтобы завести двигатель без ключа, ушло с полминуты. Как раз успели погрузиться остальные. Гасым сопел, как паровая машина; дыхание женщины было частым и прерывистым; Зафар выглядел полусонным.
От полного газа нос «даймлера» подскочил под углом в сорок пять градусов. Гасым шлепнулся на дно. Валидбекова повалилась на него сверху. Только евнух остался на ногах — лишь присел и схватился за борта.
