Наталья Берзина - Лики смерти
– Выходит, к тебе теперь нужно обращаться исключительно «ваше сиятельство»?
– Это еще почему? – рассмеялась Марина.
– Ну как же? Ты, как выяснилось, наследница не только найденных нами сокровищ, но и одного из знаменитейший имен в Европе! В тебе течет королевская кровь!
– Не смейся! Какое это имеет значение, особенно сейчас?
– Как знать, ты вполне можешь возгордиться и станешь еще более тщательно подбирать себе будущего мужа.
– Брось, Сергей! Это полнейшая чушь! Лучше объясни мне, что с тобой происходит. Ты последние дни так напряжен, что даже подойти к тебе страшно! Иди ко мне, сядь рядом.
Сергей, повинуясь чарующему голосу, встал, шагнул вперед, но сесть на диван рядом с Мариной так и не смог. Опустился на пол рядом с диваном, склонил голову. Чуть сдвинувшись вперед, она опустила руку на его коротко стриженную голову и принялась перебирать волосы.
– Ну что же ты! Мой любимый дурачок! Решил снова не спать всю ночь? Ложись, тебе нужно отдохнуть перед дорогой. Пойми, Сереженька, я просто еще не готова. Потерпи, мой милый. Дай мне совсем немного времени. Я не могу тебе ничего обещать, но ты просто верь. Жди и верь. Мне нужно разобраться с собственными чувствами, мыслями, желаниями. Я не могу сказать, когда именно дам тебе окончательный ответ, но ты сильный, ты поймешь меня и простишь нерешительность. Только сразу не отказывайся от меня и не торопи. А сейчас ложись. Ты завтра утром должен быть в наилучшей форме. Не забывай, нам нужно доставить бабушку в целости и сохранности.
Марина бережно, но сильно потянула Сергея на постель. Диван жалобно скрипнул, принимая его крупное, тяжелое тело. Накинув на еще не отогревшееся после ледяной воды тело простыню, Марина, не переставая поглаживать голову Сергея, тихонько прилегла рядом.
Он лежал, боясь пошевелиться, только трепетно внимал нежным пальцам девушки. Ее слова, пусть случайные, пусть не несущие особого смысла: «Мой любимый» – вселяли надежду, давали пусть призрачный, но шанс когда-нибудь обрести Марину, стать ее мужем.
Оставшись в одиночестве, в кромешной темноте, Слон упрямо разгребал песок. Медленно, по миллиметру, освободил сначала грудь, затем ноги. Наконец их удалось подтянуть, по-пластунски, очень осторожно он отполз от завала и, нащупав стену, привалился спиной к холодным кирпичам. Передохнув, поднялся и на занемевших, непослушных ногах пошел в сторону от завала. Чтобы не потерять равновесие, он постоянно вел рукой по кирпичной кладке. Сколько времени прошло с тех пор, когда удалось выбраться из-под завала, он не знал, просто тупо шагал вперед, пока ладонь не провалилась в пустоту. Замерев на мгновение, Слон ощупал проем и, убедившись, что это какой-то проход, двинулся в него. Успел сделать несколько осторожных шагов, как под ноги что-то попалось, и, споткнувшись, он рухнул вперед. Боль от падения была несильной. Только колено саднило, ободранное о какой-то предмет. Нашарив в кармане зажигалку, Слон оглядел помещение, в котором оказался. Ничего примечательного, такой же каменный мешок, какие здесь находились во множестве, но только с тем отличием, что в нем явно бывал Вьюн. Сомнений не было. Несколько ящиков, тряпки, пахнущие оружейным маслом, грубо сколоченный стол, на нем банка с темной жидкостью. Под столом смутно виднелся еще один ящик, большой, окованный железом. Зажигалка нагрелась так, что уже обжигала пальцы. Даже после неяркого огонька темнота навалилась с новой силой. Перед глазами еще долго плясали странные силуэты, цветные пятна, острые колючие искорки. На ощупь, отыскав промасленную тряпку, Слон намотал ее на щепку и, чиркнув зажигалкой, поджег. Чадящее пламя нехотя охватило импровизированный факел, но тем не менее давало достаточно света, чтобы успешно ориентироваться в помещении. «Если здесь обитал Вьюн, вполне возможно, удастся найти много полезного. Оружие, конечно, навряд ли, а вот фонарь или что-то подобное – вполне», – размышлял Слон, вытаскивая из-под стола здоровенный сундук, который он ошибочно принял за ящик. Откинув крышку, Слон только ахнул. Коробка с красной надписью «Осторожно! Взрывчатка!» оказалась полной. Ровными рядами лежали картонные трубки с аммоналом. Здесь же – пачка с детонаторами и моток бикфордова шнура. Но это было еще не все! Фонарик, пусть простенький, валялся на дне сундука вместе с топором и прочими инструментами. Жадно схватив фонарик, Слон нажал кнопку и едва не взвыл от досады. Батарейки оказались севшими, лампочка вяло покраснела и тут же начала медленно гаснуть. Отбросив бесполезный предмет, Слон продолжил поиски. Как ни странно, лампу, добротную, керосиновую, и жестяной бидончик с горючим он обнаружил в последнюю очередь. Слишком открыто она висела над столом, потому и не бросилась в глаза сразу. Перебрав свои находки, Слон подхватил под мышку коробку с аммоналом, рассовал по карманам огнепроводный шнур и детонаторы, засунул за пояс топор, забрал найденный здесь же довольно острый тяжелый охотничий нож и, подсвечивая заправленной под пробку керосиновой лампой, отправился разыскивать выход из подземного лабиринта.
Узкие коридоры, нависающие над головой низкие сводчатые закопченные потолки, непонятные тупики – все перемешалось в голове Слона. Он брел, спотыкался, проклинал подземелье и безумно хотел выбраться наружу. Теперь он понимал, что самому, в одиночку, очень непросто будет найти выход. Попытки отыскать зал, в котором он последний раз отдавал приказы, не привели ни к чему. Слон чувствовал, что спускается все ниже, все глубже, и никак не мог отыскать ни одного прохода, ведущего вверх. Неожиданно он достиг очередной развилки. Один из ходов круто опускался вниз, а вот второй показался ему более обнадеживающим. Он выходил в небольшой круглый зал, на одной из стен которого явственно просматривался заложенный совершенно другим кирпичом проход или дверь. Простучав подозрительную стену, Слон приступил к работе. Топор звенел, откалывая небольшие куски твердого, словно камень, кирпича. Вскоре камера наполнилась висящей в душном спертом воздухе кирпичной крошкой. Дышать становилось все труднее. Легкие, казалось, наполнились песком и совершенно не принимали спасительного кислорода. Но каторжный труд принес определенные результаты. Выбив один из кирпичей, топор Слона провалился в пустоту.
Обретя надежду, Слон с удвоенной силой накинулся на стену. Рубил неподатливый кирпич, отплевывался от осколков и пыли до тех пор, пока топорище не хрустнуло, а сам топор не улетел в образовавшуюся дыру. Выматерившись, Слон попытался выдернуть из стены выщербленный кирпич, но только ободрал до крови руки. Старая, замешенная на яичных белках цемянка держала намертво.
Слон в истерике еще какое-то время колотил кулаками стену, отделяющую его от свободы, пока не рухнул в изнеможении. Несколько раз стукнув о стену, Слон слизнул кровь с разбитого кулака и, приняв решение, приступил к его исполнению. Отрезав сантиметров двадцать от бикфордова шнура, он вставил его в запал и сунул в отформованное отверстие шашки аммонала. Вложив подготовленную взрывчатку в отверстие стены, Слон поджег шнур и, подхватив коробку с взрывчаткой, бегом бросился за поворот подземного хода.
Томительно тянулись секунды. Ничего не происходило. Слон уже начал нервничать, не потух ли шнур. В этот момент тугая волна воздуха пронеслась по коридору. А следом громыхнуло так, что заложило уши. Лампа упала от сотрясения и потухла. Вязкая неподвижная тишина повисла в насыщенном пылью и гарью воздухе.
Дрожащими от волнения руками Слон отыскал лампу, снял стекло и, чиркнув зажигалкой, поджег фитиль. Пламя занялось сразу. Первое, что увидел Слон, – расплывающееся пятно керосина, вылившегося из лампы. Чертыхнувшись, он поднял ее над головой и осторожно вошел в круглый зал.
Стена стояла, словно не было ужасающего взрыва, только кирпичи в дыре почернели. Подойдя поближе, Слон не обнаружил даже трещин, на которые так рассчитывал. Вернувшись в свое укрытие, он взял коробку, вырезал в ней ножом отверстие и, снарядив сразу несколько шашек детонаторами, вставил запальный шнур.
«Так оно надежнее, рванет – и от стены следа не останется!» – думал он, с силой вбивая коробку с взрывчаткой в брешь. Помедлив долю секунды, вынул из помятой пачки сигарету, прикурил, посидел немного возле свисающего шнура. От сигареты шнур загорелся легко. Споро шипя и разбрасывая с виду такие безобидные искры, огонек уверенно пополз вверх. Теперь Слон не спешил. Постоял, посмотрел на горящий шнур и неторопливо отправился в укрытие. Усевшись за поворотом, поставил лампу. Прислонился к стене и стал ждать. Сейчас, когда вместо одной шашки огонь подбирался к трем десяткам, стена не должна была устоять. Долгие секунды тишины, только едва слышно где-то капает вода да из коридора доносится шипение шнура, словно змея ползет.
Слон явственно слышал, как негромко хлопнул запал, а затем… бушующее пламя вырвалась из-за поворота и, сметая все на своем пути, унеслось куда-то вниз по наклонному ходу. Слон еще с удивлением видел, как, задрожав, погас фитиль в лампе. Попытался вздохнуть, но воздуха не оказалось, только испепеляющий жар в одно мгновение выжег легкие. Ошеломляющий удар потряс катакомбы, у Слона полопались барабанные перепонки, но он уже не почувствовал этого. Неистовая сила взрыва подхватила его, швырнула о стену, пятная кирпичи горячей кровью, но, не утратив мощи, покатила, повлекла с собой вперед, размазывая по кирпичам то, что мгновение назад было Слоном. Швырнула в вонючую, пахнущую тиной и тленом воду, разрушила древний свод.
