Пропавшая сестра - Марр Эль

Меняем тему: похоже, у меня появился преследователь, и мне почему-то кажется, что он дальтоник. Я несколько раз видела его в Сорбонне, хотя он одевается как хипстер и поэтому не особенно выделяется из толпы студентов. Сначала я не обращала внимания, но когда месяц назад он переехал в наш дом, мне стало не по себе. Не моїу избавиться от ощущения, что он наблюдает за мной всякий раз, когда я выхожу из квартиры. И хотя он живет на четвертом этаже, иногда мне кажется, что он стоит у меня под дверью. Не понимаю, почему у французов нет глазков в дверях. Теперь рядом с моей кроватью постоянно лежит электрошокер, который я достала на черном рынке (это нелегально). Если со мной что-нибудь случится, ты знаешь, кого подозревать.

Надеюсь, дорогая сестричка, что рано или поздно отправлю тебе эти письма с рассказами о моей жизни, а пока пусть полежат в качестве черновиков в ожидании момента, когда мы с тобой помиримся.

Близнецы — молодцы!

Джелли

Глава 24

Забившись в самый дальний угол квартиры Анжелы, не отрываю взгляда от дверной ручки. Сдвинув вместе, как фигурки в «Тетрисе», каркас кровати, шкаф, прикроватную тумбочку и письменный стол, я устроила у двери баррикаду. Каждый раз, когда на лестнице раздаются шаги, мое сердце сжимается, будто это сон, в котором я пытаюсь найти выход из запертого помещения. В двадцатый раз перечитываю письмо Анжелы, и все сильнее хочется закричать.

Столько времени я провела рядом с Жан-Люком, не догадываясь, что он преследовал, а потом похитил мою сестру.

Я распечатала все письма Анжелы и разложила их на полу. Некоторые из них уже знакомы мне, они написаны еще до ссоры из-за продажи родительского дома, после которой переписка прекратилась. Их я отложила в сторону, чтобы сосредоточиться на последних, так и не отправленных посланиях. Почему-то отсутствуют письма с третьего по семнадцатое. Восемнадцатое письмо я зачитала уже до дыр. пытаясь найти потаенный смысл в словах «лето», «солнцестояние», «дальтоник». Замешательство в голосе сотрудника посольства этим утром сразу получило объяснение: «В отделе помощи гражданам нет сотрудника по имени Жан-Люк».

Я сижу на матрасе в углу и тупо смотрю на построенную мной у двери баррикаду. Мысли бешено мечутся в моей голове.

Жан-Люк живет этажом выше. Жан-Люк обнимал меня. Жан-Люк похитил мою сестру.

Над головой скрипят половицы. Черт, черт, черт. Я подтягиваю колени к груди и раскачиваюсь из стороны в сторону. Как же я не поняла? Из его квартиры доносятся шаги, дерево стонет под его тяжестью. А что за удостоверение он мне показал в день знакомства? Я задерживаю дыхание, с ужасом ожидая того момента, когда его шаги раздадутся на лестнице, а потом остановятся у дверей моей квартиры.

На лестнице действительно раздаются шаги. Шаг. Шаг. Шаг за шагом. Еще шаг… По моим щекам катятся слезы. Почему я не прислушалась к предупреждению Анжелы?! Ведь она же ясно сказала мне: «Не верь никому». Мои глаза широко распахиваются от ужаса при воспоминании о тех мгновениях, которые я провела рядом с человеком, похитившим мою сестру. Почему никто другой не прочитал этого письма? Разве ее квартиру не обыскивали полицейские?! Валентин копался в ее компьютере… Странно, что Себ ничего не знал о том, что Анжелу преследует ее сосед. И почему Анжела не называет Жан-Люка по имени? Как, кстати, его фамилия? Филлер? Фуллер? В полиции, в папке с надписью «Preuves» все это должно быть. Почему Жан-Люка нет в числе подозреваемых?

Набираю номер Валентина в скайпе, но он не отвечает. Звоню еще и еще раз. Нет ответа. Бодро крутящееся колечко на экране монитора резко контрастирует с моим состоянием. По привычке, приобретенной в детстве, я грызу ноготь и до крови прокусываю палец.

Однако усталость берет свое, и я проваливаюсь в тяжелый сон без сновидений. Когда просыпаюсь, болит все тело, а в горле першит. Чувствую себя совершенно измученной.

Открываю ноутбук и вхожу в свой почтовый ящик, где хранятся письма Анжелы. Среди новых писем — несколько рекламных объявлений о дешевых билетах на самолет и скидках на занятия серфингом. Здесь же письмо от тети Мередит. Она интересуется, как у меня дела и какие планы на предстоящий день рождения. Последний раз она писала в феврале, просила одолжить денег и уверяла, что отец бы ей не отказал. Ну а наш с Анжелой день рождения вообще в конце сентября. Я качаю головой. Это письмо — лишнее напоминание о том, что никто не знает, что я в Париже.

Сообщение Анжелы, написанное черным маркером: «Жива. Не верь никому» — все еще на доске. Я ни разу не прикасалась к нему, боясь потерять это единственное свидетельство того, что сестра не погибла.

Тоска сжимает мое сердце, а в животе возникает резкая боль, напоминающая менструальные спазмы. В углу кухоньки стоит пустая бутылка из-под вина. Кто из нее пил? Себ? Анжела? Я облизываю ее горлышко, остатки алкоголя обжигают язык. Обыскиваю кухонные шкафчики в поисках спиртного, но ничего не нахожу. Во мне борются отвращение к алкоголю и желание напиться.

Снова сажусь на матрас. Из моей сумки торчит уголок листовки клуба «Дане ла Нуи» со списком дел, написанным Анжелой. Сколько еще времени мне сидеть здесь? И сколько я выдержу?

Тук-тук.

Бросаю испуганный взгляд на дверь. С той стороны доносятся шум и чертыхание. Кто-то пытается проникнуть внутрь.

Вытаскиваю из-под подушки электрошокер и завороженно смотрю, как медленно проворачивается замок. Дверь приоткрывается и натыкается на мою баррикаду. Оглядываю комнату в поисках укрытия, но пол здесь такой скрипучий, что любое движение меня выдаст. Я застываю от ужаса, когда кто-то начинает давить на дверь, и каркас кровати, комод и письменный стол сдвигаются с места. В образовавшуюся щель просовывается рука и щелкает выключателем. Вслед за рукой появляется чья-то голова, увенчанная шапкой темных волос.

— Что вам надо? — спрашиваю я дрожащим голосом.

Дверь открывается шире, и человек входит в комнату. Я моргаю от неожиданности, не понимая, что все это значит.

— Именно так я и думала. Пойдем отсюда, Шейна.

Мадам Чан с беспокойством смотрит на меня.

— Почему вы входите в квартиру Анжелы без разрешения?

Тонкие брови мадам Чан приподнимаются.

— Мне подумалось, что у тебя сегодня неудачный день. Пойдем-ка со мной.

Я с трудом поднимаюсь на ноги. Забираю с придвинутого к стене стола брошюру крипты Нотр-Дама и плетусь за мадам Чан.

Глава 25

От кого: Анжела Дарби

Кому: Дарби, Шейна

Тема: Новости № 1

Привет, сестричка.

Возможно, ты не в курсе, но сегодня во Франции Туссен, или День Всех Святых. Он идет сразу за Хэллоуином, который я праздновала в компании трех американок из Висконсина. Это первый день каникул — Времени Беспощадного Одиночества для таких, как я. Прошло уже три месяца с нашей последней ссоры в скайпе. Я так понимаю, что дом ты так и не продала (мое паучье чутье меня никогда еще не обманывало). И хотя я не отказываюсь от своих слов, мне действительно хочется какое-то время побыть одной, не могу не признать, что испытываю огромную потребность в общении с тобой, дорогая близняшка. Мне хочется рассказывать тебе все, что со мной происходит. Хочется рассказать о том, как я вылезала из этой бездонной ямы горя.

И спасал меня только камамбер. Да здравствует камамбер!

В этом семестре было очень тяжело. Сама понимаешь почему. Я никак не могу сосредоточиться. Приходя домой, ощущаю лишь пустоту, которая обволакивает меня со всех сторон, как слизь. Мне никак не освободиться от этого ощущения. Я барахтаюсь в этой слизи, как в болоте. Прости, что говорю тебе об этом.

Менее очевидная причина — то, что я не француженка. И это написано у меня на лбу. Я не француженка и не американка. По крайней мере, не такая американка, которых показывают в кино. При всем их laicite [56] и желании отделить религию от государства и устранить любые препятствия к сплочению общества, французы постоянно спрашивают меня насчет моего pays d’origine [57]. Достали! Им обязательно нужно знать, кто я по национальности. Услышав ответ, что американка, они удивляются: нет, не может быть, какая ты, на хрен, американка?! Американки так не выглядят. Вот как они выглядят — мне показывают на мою подругу Пайпер из Висконсина — светлые волосы и голубые глаза. Вот это — американка, а ты — нет. Кто ты? Когда я говорю, что моя мать из Китая, а отец наполовину шотландец, наполовину голландец, все удивляются, почему я не живу ни там, ни там, ни там, а в какой-то сраной Америке?