Владимир Колычев - Шумный балаган
Цепня опустили еще на тюремной больничке. За то, что на братву руку поднял. А останься убиенный им Козырь в законе, Цепня бы убили. А так только «опетушили». На этап он ушел с дыркой в судьбе… Неизвестно, жив он или нет. Может, залюбил его кто-нибудь до смерти на зоне. Ну и хрен с ним, с этим Цепнем. Главное, что с Миклухой все на мази. Он сейчас в авторитете, красиво живет, все дела…
– Это у Кирьяна нужно спросить, – подсказал он.
– Нехорошо с Кирьяном вышло, – помрачнел Старшина. – Нельзя так было с ним поступать.
– Но так поступили же. И Костя за этим стоял. На Кирьяна место встал. А потом ушел. В бизнес.
– Кирьян – петух, подписываться за него западло. Но спросить бы за него надо. И вообще… Кончать с этим Костиком надо, не нравится он мне.
– Мне тоже не нравится. Но я бы не хотел с ним связываться. Фартовый он пацан. С нуля начал, а как поднялся. Я тут ситуацию пробивал, он же не только базу держит. Он порт хочет прихапать. Фонд у него свой, бабла там немерено. На корню все скупить хочет. Я бы такое дело не потянул, а он – влет. Потому что фартовый. И пацаны у него нехилые.
– Что за пацаны?
– Да Сазон и Тарас, их Кудлак из «Балагана» выбил. И еще этот, Кисель. Они тогда ушли, да. А потом двоих наших положили, одного наглухо. Я не знаю, говорят, чеченцы «Балаган» отбили, да. А если это Сазон и Тарас были? Что, если Костя ими рулил?
– Да чеченцы то были!
В словах Старшины угадывались нотки сомнения.
– А если нет?
– Тогда тем более этих козлов надо валить.
– А если они – нас?
– Миклуха, ты меня уже утомил! Каких-то барыг боишься!
– Не каких-то. А валить их, конечно, надо. Бизнес их и фонд под себя.
– Ну вот, дело говоришь. Чем мы этих козлов хуже? Сами все дела разрулим. Глядишь, и порт прихапаем. Он и так наш, а так по всем раскладам под себя возьмем. Сам с ними разберешься.
– Понятное дело.
– Надо их всех одним разом в расход.
– Да я думаю.
– А ты не думай, ты делай. Короче, стрелу им забьешь. Ну, типа чисто разобраться, да. Если они такие крутые, то на разбор подъедут. Где-нибудь подальше от города стрелу им забей. И пацанов с автоматами поставь. Эти козлы подъедут, а ты их без разговоров наглушняк. С барыгами чего церемониться?
– А если не подъедут?
– Все равно гасить. Как с чеченами, внагляк.
– Менты и так на ушах стоят.
– Класть я на ментов хотел!
– Как скажешь…
Не хотел Миклуха связываться с Костей, но против босса идти не собирался. Стрелять так стрелять.
Заместитель начальника ГУВД настаивал на личной встрече. А волновал его вопрос, не имевший никакого отношения к борьбе с преступностью. По простоте своей душевной он сначала вложил свои деньги в чековый фонд, и только сейчас ему вдруг потребовались гарантии. Костя пригласил его в ресторан, но полковник Бабушкин категорически отказался от такого варианта проведения встречи. Пришлось Косте ехать к нему.
Бабушкин встретил его в кабинете и с ходу перешел в наступление по всем фронтам.
– Ты понимаешь, Любимов, что в случае чего ты сядешь. Я тебя в порошок сотру, Любимов. Думаю, ты понимаешь всю ответственность.
Костя попробовал ему объяснить, что к фонду имеет лишь косвенное отношение. Но Бабушкина не так просто было сбить с толку.
– Не надо мне вешать лапшу, Любимов! Тебе не отвертеться от ответственности!
– Я и не пытаюсь отвертеться, – покачал головой Костя. – Просто вы должны понимать, что есть председатель фонда со всеми правами и полномочиями. А я даже не заместитель его.
– Да, но сядешь ты! И я тебе это устрою!
– Верю, что вы человек очень влиятельный. Но давить на меня не надо. Эффективность и стабильность нашего предприятия не должны давать вам повода для беспокойства. Вы можете быть уверены за свои деньги. Кстати, если не секрет, откуда у вас два миллиона рублей? – с самым невинным видом спросил Костя.
Даже с учетом гиперинфляции эта сумма казалась внушительной, тем более для полковника милиции.
– Ну… Э-э… – замялся Бабушкин. – Это не мои деньги… По поручению заинтересованных лиц… Это не важно, Любимов!
– Разумеется, тайна вкладов гарантирована! – заверил он.
Но если вдруг Бабушкин сделает что-то не так, эта тайна может стать достоянием компетентных органов. Тогда в его жизни наступит поздняя осень – полковничьи погоны слетят с плеч, как листья с пожелтевших крон. Бабушкин должен это понимать. И, кажется, понял. Об этом свидетельствовал изменившийся тон.
– Да, я верю тебе, Любимов. Ты производишь впечатление надежного человека. Тут у меня есть справка о тебе. Ты характеризуешься как положительная личность. А ведь мог стать бандитом, да… Я верю в тебя, Любимов. Но, как говорится, доверяй, но проверяй!
– И я верю, гражданин… э-э, товарищ полковник… Верю, что вы встанете на защиту чужих и своих вкладов – из личной заинтересованности и по долгу службы. Надеюсь, вы понимаете, от кого нужно их защищать?
– От кого?
Или Бабушкин в самом деле не понимал, или у него было слишком много вариантов ответа на этот вопрос. Может, он считал, что активы фонда нужно защищать от самих его основателей.
– У нас проблемы с банди… э-э, с представителями организованной преступности… Криминальный элемент угрожает спокойствию нашего предприятия. Если по их вине фонд рухнет, то боюсь, что у вас не будет возможности вернуть свои деньги назад. О процентах я уже не говорю. Нам нужна стабильность, Василий Романович. Стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Тогда и вы можете спать спокойно. «На всю жизнь»…
– Я вас понимаю, Константин Алексеевич. С кем конкретно у вас проблемы?
– Старшина.
– Да, это проблема так проблема. Но у нас в управлении работает шестой отдел, в наше распоряжение поступила рота ОМОНа. Будем работать, будем работать. А на пожарный случай запишите мой телефон.
Бабушкин протянул Косте отпечатанную в типографии визитную карточку.
– Звоните, всегда будем рады помочь. Да, кстати, мой начальник… пока не буду говорить кто… хотел бы разместить свои сбережения…
– Он хотел бы получить гарантии от меня лично? – широко улыбнулся Костя.
– Нет, достаточно, чтобы я убедился в вашей надежности. Кажется, мы сработаемся. Нет, я в этом уверен.
Уверенность Бабушкину внушал дамоклов меч правосудия, зависший над Костиной головой. Срок условно-досрочного освобождения уже закончился, но сама-то судимость осталась. Снимут ее или нет, уже не важно. Над Костей довлел сам факт уголовного прошлого. Его судимость развязывала Бабушкину руки. Он мог привлечь Костю по любому сфабрикованному делу, и суд, учитывая его прошлое, может признать его виновным…
Да и не собирался Костя связываться с ментами. Ни с ними, ни с представителями городской администрации, которые также являлись клиентами фонда. Он собирался работать честно, на долгую перспективу. В ближайшем будущем от фонда для подавляющего большинства вкладчиков реальной отдачи не будет. Но со временем его предприятие встанет на прочные рельсы и покатит доверившихся ему людей в светлое капиталистическое будущее…
В коридорах ГУВД Костя столкнулся с майором Мироновым.
– Какими судьбами? – ничуть не удивленно спросил Дмитрий.
– Да вот с начальством твоим объяснялся.
– Проблемы?
– Ну, в общем-то, да.
– Братва?
– Как ты догадался? – усмехнулся Костя.
– Да ходит разговор, что ты в гору круто пошел. А у нас успешных не любят. То есть любят, но не для того, чтобы холить и лелеять. Любят, чтобы доить. С кем у тебя проблемы, со Старшиной?
– Угадал.
– Да нет, Костя, на кофейной гуще гадают гадалки. А я опер. Я оперирую фактами. Слышал, что Старшина совсем распоясался, три шкуры с людей дерет.
– Точно, – кивнул Костя. – Потому что в три горла жрать хочет. Но ведь нельзя так, подавиться можно.
Похоже, Миронову не понравился блеск в его глазах. Он взял его под руку и провел в свой кабинет. Посадил за свой стол, а сам занял место посетителя или допрашиваемого. Разговор тет-а-тет.
– Что ты задумал? – достаточно жестко спросил он.
– Ничего. Вот вашему Бабушкину пожаловался.
– Бабушкин не для того тебя вызывал.
Значит, Дмитрий знал, о чем Костя разговаривал с его начальником. Уж не он ли слил Бабушкину информацию на него? И характеристику дал. Впрочем, это не важно.
– Не для того, но и о том разговор был.
– Бабушкин тебе не поможет. То есть может помочь, но пока он растормозится… Мужик он хороший, но долог на подъем. А у меня все нити в руках. Я сейчас в шестом отделе, замначальника.
– Поздравляю!
– Чего поздравлять. Ничего еще не сделано. Старшину так и не смог тогда прижать. Через Кудлакова мог, а его чеченцы убили. Но ничего, Старшина своего дождется. И чеченцам не поздоровится. Это я тебе обещаю. Наконец-то взялись за организованную преступность всерьез, а то твердили, что нет у нас таковой. А сейчас задумались. Хотя у нас больше думают, чем делают. А мы делать будем. Пока я на этом месте, покоя бандитам не будет.
