Владимир Колычев - Человек из зеркала
– Только вот непонятно, почему Диана от нас пешком уходила? – сурово смотрел на него Чупраков.
– Так она сама уйти захотела, я ее не выгонял, – жалко проблеял Валерьян.
Диана смотрела на него как на последнее ничтожество, но его это не трогало. Он боялся сейчас только одного – немилости своего хозяина.
– Я не спрашиваю, выгонял ты ее или нет? Я спрашиваю, почему ты не предоставил ей машину?
– Э-э… Вы же сказали…
– Что я сказал? – Чупраков так посмотрел на своего дворецкого, что у того ноги согнулись в коленях.
– Ничего.
– Ты уволен, Валерьян. Собирай свои манатки и пошел к черту!
С выражением тихого ужаса на лице, на полусогнутых мажордом попятился и скрылся в дверях подсобной комнаты.
– Как думаешь, это не слишком жестоко? – спросил Чупраков с таким видом, как будто находился в зависимости от нее и не мог обходиться без ее советов.
– Я ничего не думаю. Я хочу домой.
Диана удивлялась самой себе. Ведь она очень хотела быть хозяйкой этого дома. Было такое? Было. И сейчас, когда настоящий хозяин положения пытается произвести на нее впечатление, она воротит от него нос. И это не игра, ей действительно хотелось покинуть этот дом.
Чупраков угодничал перед ней, и она это понимала. И чувствовала, что если так пойдет дальше, то лед в ее душе растает. Она даже слышала треск, с которым он лопался. Ведь желание жить хорошо никуда не делось. Она совсем не прочь стать полноправной женой мультимиллионера. Но пока что Чупраков был противен ей, поэтому в ее желании уйти от него не было фальши.
– Ты моя жена, – совершенно серьезно сказал Чупраков. – И ты должна оставаться со мной.
Он умный человек, проницательный, иначе бы ему просто не удалось достичь заоблачных высот. Диана не хитрит, не лукавит, и он это видит, поэтому самолюбие в нем взыграло не на шутку. И вид у него был такой, как будто он верил в то, что говорит.
– Хорошо, я останусь, – без всякого на то желания сказала она.
– Почему ты так одета?
– Как?
– Плохо! На распродажах одевалась?
Диана равнодушно пожала плечами. Одета она, в общем-то, неплохо, но ведь и недорого. И джинсы она действительно на распродаже покупала, и полусапожки тоже. Но Чупракову какое до этого дело?
– Я тебе сейчас карточку свою дам, поедешь в бутик, оденешься, как надо.
Она бы от восторга запрыгала, если бы услышала это от Бориса. Очень она хотела, чтобы он одел ее с ног до головы, о шубе дорогой мечтала. Но в бутик ее отправлял неприятный ей и к тому же опасный человек. Поэтому она покачала головой. Никуда она не хочет ехать.
Не вдохновляла ее милость от Чупракова. И еще она боялась попасть от него в зависимость. Ведь он же не альтруист, чтобы безвозмездно помогать людям. Рано или поздно он потребует благодарности за свою щедрость. И скорее всего, это случится рано…
– Я бы сам с тобой поехал, но мне пока не надо показываться в городе, – сказал он.
Она снова пожала плечами. Ей-то какое дело до его проблем?
Диана понимала, что надо быть с Чупраковым повежливее, но не могла ничего с собой поделать – столь дремучая апатия навалилась на нее. Она и сама уже себе была не рада.
– Слушай, ты, случайно, не обкурилась? – подозрительно посмотрел на нее Чупраков.
Диана засмеялась – импульсивно, нервозно, сумасбродно и вместе с тем от души. Нет, наркотики она не употребляла, но состояние такое, как будто ей вкололи тяжелый транквилизатор угнетающего действия.
Смех ее длился несколько секунд, но вот нервное веселье улетучилось, и снова ее лицо стало мрачнее дождевой тучи. Быстрая смена настроения – верный признак наркотического опьянения. Но ей совершенно все равно, что думает о ней Чупраков. Не нравится, пусть прогоняет…
– Девочка, ты перестаешь мне нравиться, – угрожающе сказал он.
Плевать она хотела на его о себе мнение. Поэтому ничуть не испугалась. Но и молчать не стала. Так вдруг захотелось нагрубить ему, нахамить.
– Поздно! – с язвительной усмешкой сказала она. – Раньше надо было думать! Женился – терпи!
Она резко повернулась к Чупракову спиной и направилась к лестнице. И правую руку вверх подняла, чтобы оттопырить средний палец. Но все-таки удержалась от неприличного жеста. Это было уже слишком…
Глава двадцать четвертая
Плотно сбитый парень с широкими косыми скулами сфотографировал взглядом удостоверение и настороженно глянул на Кручу.
– Нет здесь Дианы, – покачал он головой.
– Здесь она, – уверенно сказал Кулик.
Он посылал сегодня оперов на розыски Дианы Позняковой, но ее мама сказала, что дочка находится в командировке. Про особняк Чупракова она говорить не хотела, но в конце концов призналась, что она сейчас там.
Шульгин безоговорочно доказал, что на улице Победы киллер Федоскин застрелил не Чупракова, а его двойника. Но личность погибшего установить не удалось, поскольку его пальчики в дактилоскопической базе отсутствовали, а документов при нем, кроме паспорта на имя Чупракова Василия Георгиевича, не обнаружили. А информацию о нем нужно было искать, и найти ее можно было у Дианы Позняковой. Вдруг лже-Чупраков открылся перед ней, рассказал ей о себе.
В особняк Чупракова Кулик отправился сам, но Круча решил составить ему компанию. Интересно было глянуть на дом, который отгрохал для себя бывший бандит.
– Да нет здесь никого, – мотнул головой охранник.
– А вот у нас другая информация…
– Я не знаю, какая у вас информация, никакой Позняковой здесь нет.
– И не было? – пристально посмотрел на парня Кулик.
– Я не знаю, – замялся тот. – Я недавно здесь…
– Когда недавно?
– Ну, сегодня подъехал…
– С кем?
– Ну, поставили меня сюда…
– А в доме кто?
– Никого.
– А труба чего дымится?
– Ну, прислуга греется…
– Прислуга? У камина?.. Степаныч, похоже, Чупраков домой вернулся, – сделал вывод Кулик.
Охранник нервно повел рукой, будто хотел схватить его за локоть, чтобы хорошенько тряхнуть.
– Какой Чупраков? Убили Василия Георгиевича!
– А это мы сейчас проверим! – усмехнулся Круча. – Сейчас постановление на обыск организуем и спецназ вызовем.
– Не надо спецназ, – стушевался парень. – Я сейчас.
Он направился к дверям контрольно-пропускного пункта.
Охранник закрыл за собой дверь, но через пять минут распахнул перед ними ворота.
– Василий Георгиевич ждет вас! – угодливо сообщил он.
– Ну вот, а говорил, никого нет, – добродушно усмехнулся Круча.
Приятно осознавать, что не зря он ехал сюда. Встреча с Чупраковым казалась ему более важной, чем разговор с Позняковой. Уж он-то точно знал о своем двойнике.
Чупраков принял его в своем кабинете на первом этаже. Волосы у него мокрые, гладко зачесанные, одет в светлую футболку и мягкие домашние джинсы. Можно было бы подумать, что он принял душ, если бы не красное распаренное лицо. Похоже, он только что из сауны.
– С легким паром, Вася! – с оттенком небрежности, насмешливо поприветствовал его Круча. И без приглашения сел на жесткий кожаный диван в углу просторного кабинета.
– Вася? – хмуро и с недовольством глянул на него Чупраков.
– Хочешь сказать, что ты меня не помнишь?
– Я не Вася. Меня зовут Василий Георгиевич.
– Я бы называл тебя Василием Георгиевичем, если бы ты был человеком… Но ты изверг, Вася. Ты человека под пулю поставил.
– Это ты о чем, Волчара? – неприязненно скривил губы Чупраков.
– Ну вот, вспомнил! – усмехнулся Круча.
– Да как тебя забудешь… Предлагаю забыть старое и сбавить обороты. – Чупраков сделал над собой усилие, выдавливая примирительную улыбку.
– А я разве о старом, Василий? – удивленно повел бровью Круча. – Я говорю о новейшем периоде твоей жизненной истории. Я говорю о твоем двойнике, который погиб вместо тебя.
– Да, мой двойник погиб вместо меня. Но у меня есть юридически оформленный договор, где он соглашается погибнуть вместо меня. Я бы даже сказал, погибнуть за меня… Да, я знал, что мне угрожает опасность. Да, я знал, что могу погибнуть. Поэтому я решил подстраховаться. Нашел человека, похожего на меня, поселил в своем доме. Он мог погибнуть, а мог и выжить. Но ему не повезло… Это же не я его убил, какие могут быть ко мне претензии?
Круча в раздумье повел головой. Действительно, претензий к Чупракову быть не могло, если, конечно, его двойник пошел на заклание по собственной воле. А ведь так оно и было, и чтобы понять это, совсем не обязательно знакомиться с договором, по которому тот продал свою жизнь дьяволу. На него покушались два раза, а он все равно продолжал выдавать себя за Чупракова, хотя мог выйти из игры.
– И много ты ему заплатил?
– Дело не в деньгах. Его дочь страдает редким заболеванием, она нуждается в постоянном и дорогом лечении. Мы с Борисом заключили договор, и его дочь будет находиться в платном стационаре до конца жизни. Там не один миллион… У Бориса таких денег нет и в помине… В общем, он знал, на что шел…
