Дж. Коннолли - Слоеный торт
Кларки вылез у станции «Килберн», взял такси и поехал повидаться с каким-то там Ричардом, и мы присвоили себе «ровер». Я никак не могу достать Джина. Он не отвечает ни по домашнему телефону, ни по мобильнику. Хотя, в общем-то, это обычное дело. Нужно сообщить новости о таблетках, их происхождении и обстоятельствах переговоров. Но поскольку найти его не представляется возможным, мы имеем полное право расслабиться, скинуть башмаки и отведать приличную жратву. Быть может, на меня подействовал оптимизм Морти, или же возвращение на привычную землю вернуло мне уверенность, и мне даже захотелось расцеловать тротуар Килберн-Хай-роуд, но в данный момент дело с немцами, «деревенщинами» и Ван Таком не кажется мне уже такой серьезной проблемой, как сегодня утром, когда я проснулся в гостиничном номере.
Мы заказываем томатный суп с апельсином и поджаренным фенхелем, тунца по-корсикански, два хорошо прожаренных бифштекса, силь-ву-пле, оливковый хлеб к супу и чесночный хлеб чиабата к основному блюду, а также по две бутылки воды, одну с газом, другую – без. И хватит. Мы – люди без претензий.
– Я приходил сюда в субботу с подружкой, – жалуется Морти. – Заказал тунца по-корсикански. И что, ты думаешь, они мне принесли? Салат из консервированной рыбы.
– Как-то дешево.
– Я бы так не сказал. Десятка за порцию – приличные деньги.
– Нет же, я имею в виду – для них это дешево.
– Вот тут ты прав. Что такое тунец по-корсикански? Это кочанный салат, молодой картофель, зеленый горошек, анчоусы, так? Вареные яйца, соус и, черт подери, запеченный кусок тунца. А еще лучше – зажаренный на сковороде.
– Именно. Надеюсь, ты его вернул?
– Конечно. Я пригласил главного. Никаких скандалов и угроз. Парень чуть не сгорел от стыда. Это произвело впечатление на мою спутницу.
– Они исправились?
– Да. Можно было дожать и вообще не платить за ужин, только я не стал этого делать. Только пояснил им, что они спутали меня с кем-то другим. Я не лох и не стану есть дерьмовый салат из консервированного тунца.
– Дело даже не в деньгах, а в том, что они как будто издеваются над нами.
– Со мной этот номер не пройдет. Ничего у них не выйдет.
– И что же ты ел?
– Ну, они где-то раздобыли для меня кусок тунца. Возможно, даже посылали за ним. Черт его знает.
– И как, было вкусно?
– Вполне. Особенно после ожидания. Нам приносят суп.
– Знал я одного парня в тюрьме. Так вот он убил человека за банку консервированного тунца.
Вот и приехали.
– Это как? – недоумеваю я.
– Атак. В каждой тюряге есть ребята, увлеченные «железом». Так вот они обычно откладывают все свои заработки на питание. Обычно они покупают в столовой консервы из тунца, открывают банку, съедают содержимое и тут же приступают к тренировке. Таким образом они накачивают мышечную массу. Тунец ведь – это чистый белок. Вот такой механизм. Ты можешь вечно таскать «железки», но только без надлежащего питания все это пустая трата времени.
– Правда?
– Истинная правда. В общем, у одного парня по имени Винни Тейлор тунец пропал прямо из камеры. Винни почему-то вбил себе в голову, что это дело рук Фрэнки Брауна. Парень разошелся так, что пулей вылетел из камеры, ворвался к Фрэнки и полоснул его по горлу. Прямо по яремной артерии. Раз – и готово. Кровь брызнула во все стороны.
– Ты тоже находился в той камере?
– Ага. У нас был небольшой перекур. Этот суп холодный.
– Он таким и должен быть.
– В общем, когда Винни ворвался в камеру, нас там сидело трое или четверо. Он ринулся прямиком к Фрэнки, тремя большими шагами настиг его… Раз, два, три – бац! – Морти изображает режущее движение своей суповой ложкой. – Все закончилось в считанные секунды. Два надреза с каждой стороны. Тейлор прекрасно знал, что делает, поэтому не дал никому шанса остановить его.
– Вы сбежали?
– Верно. Винни стоял над ним. Мы ничего не могли поделать. Кровища хлынула на стены, на нас. Там было залито все.
– Откуда взялось оружие?
– Да, в общем-то, все имели заточки. Соседство обязывало.
– И все произошло из-за банки тунца. Сколько она стоит? Шестьдесят пенсов? Восемьдесят?
– Черт его знает. Так или иначе, дело было не только в долбаном тунце…
Я уже и сам об этом догадался.
– Тут еще замешана всякая культуристская чушь типа уважения, общественного положения и все такое.
– У кого лучше квалификация, верно?
– Точно. Все это довольно-таки странно. В общем, напряжение постепенно нарастало, и в один момент прорвало.
– Чем все закончилось?
– Строгой изоляцией. Винни упекли в Мур.
– Куда?
– В Дартмур. Это случилось в Скрабзе, в крыле «Д». Говорят, его той же ночью перевели в другой блок, а затем отправили в Мур. Бедняга, оттуда мало кто возвращался.
– Тебя допрашивали?
– На следующий день. Я ничего не мог им сказать. В любом случае Винни практически сразу сдался сам. А что ему оставалось делать? Его взяли с окровавленными руками над телом Фрэнки, к тому же он не пускал в камеру тюремщиков, не дал им возможности оказать Брауну помощь. Такова жизнь.
– Такова жизнь. – Я пожимаю плечами.
– Странный парень этот Винни, но люди не позволяют себе вольностей по отношению к нему.
– Ему дали пожизненное?
– У него уже было одно. Этот дурень укокошил из-за бабы какого-то козла. Им оставалось только впаять ему второе пожизненное без права условно-досрочного освобождения до две тысячи пятидесятого года. К тому времени парню стукнет где-то девяносто пять. Два пожизненных – итог всей истории.
Морти пожимает плечами и отрывает кусок оливкового хлеба.
– Нужно было вовремя пройти курс управления эмоциями, – замечаю я.
– Да, Фрэнки Браун опоздал.
– Опоздал Винни Тейлор. Нашли же, в конце концов, кто спер эту злосчастную банку консервов?
– Слава богу, нет.
Пару мгновений до меня доходят его слова.
– Что? Так это ты стащил тунца, Морти? Морти молча доедает суп и отодвигает тарелку.
– Ну, если только между нами, то да. – Он понижает голос и оглядывается по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто из посетителей наш разговор. – Это сделал я. Мне жутко хотелось жрать.
– А ты когда-нибудь, ну, кому-нибудь, ну… В общем, рассказывал об этом?
Морти приподнимает бровь и задирает глаза к потолку, словно не может поверить своим ушам. Медленно он объясняет мне, как какому-то глупому ребенку.
– Понимаешь… Как бы тебе это втолковать? Э-э… эта ситуация немного отличается от групповой психотерапии. Ясно, брат?
– Да, Морт.
Приносят основные блюда.
– Что я вижу! Похоже, нам принесли настоящего тунца по-корсикански.
У меня звонит телефон. Номер неизвестный. Линия вроде городская. Может, это Джин. Я жму кнопку приема вызова.
– Ты где? – спрашивает Коуди.
– В Сохо. Вместе с Морти. Мы обедаем.
– Есть ручка?
– Ага.
– Записывай адрес.
Я хватаю бумажную салфетку и пишу.
– Диктуй, что там у тебя, Коуди.
– Многоквартирный дом на другой стороне Юстон-роуд, если поворачивать с Кингс-Кросс. Приезжай, как освободишься. Шум не поднимай, руки в карманы. Все понял? Ты на машине?
– Да.
– Припаркуешься у тротуара. И давай быстрее.
– Новости хорошие?
– Сколько вас ждать?
– Полчаса. Там оба?
– Только шоколадка. Ясно, это Кинки.
– Ты должен быть доволен. Уже три с половиной есть.
– Слушай, тридцать минут – потом я ухожу.
Гаррет отключился. Странный у него голос, совсем на него не похоже.
– Коуди звонил. Кажется, он нашел нашего приятеля Кинки.
– Уже что-то. А девчонки с ним нет?
– Нет. Он сказал, чтобы мы приехали прямо сейчас. Давай-ка завернем тунца в хлеб и прихватим с собой воду, возьмем такси и поглядим, что там у него есть для нас.
– Ты предлагаешь бросить здесь нашу тачку? Куда надо ехать?
– На Кингс-Кросс. На такси туда легче добраться.
– Просто чудесно. Ладно, протяну тебе руку помощи, а за это ты оплатишь обед.
Я плачу, и мы покидаем ресторан, держа в руках по дорогущему бутерброду с тунцом и по бутылке воды. Такси отказывается везти нас куда бы то ни было, пока мы не закончим трапезу. Лучше бы мы остались в ресторане. Хоть доели бы спокойно.
Мы высаживаемся напротив станции, проходим по подземному переходу и оказываемся на нужной стороне Юстон-роуд. На ограждениях сидят, а то и висят наркоманы и алкаши. У входа полно путешествующих, офисных служащих и встречаются даже туристы. Морт притягивает к себе одного пьяницу и просит показать нужную нам улицу. Парень, не то ирландец, не то шотландец, тупо таращится на салфетку с адресом, тычет в нее пальцем и, пошатываясь, что-то бессвязно бормочет себе под нос. Он пытается сфокусировать взгляд сначала на мне, потом на Морти, но у него получаются только кривляния и гримасы. Мы хохочем над ним. Алкаш, и не думая обижаться, заливается смехом вслед за нами. Морти пихает ему в ладонь горсть мелочевки. В благодарность пьянчуга пытается пожать ему руку, но Морта эта идея явно не вдохновляет.
