Татьяна Полякова - Последнее слово за мной
— Черт, — выругался родственник и спросил недовольно:
— А свет здесь есть?
— Откуда мне знать? — не удержалась я.
— Тогда принеси фонарь или зажигалку на худой конец. Здесь же ни черта не видно.
Я вернулась в кухню и, пошарив в шкафах, нашла огарок свечи на маленьком блюдце, прихватила спички и с этими трофеями направилась в ванную. Леха стоял в подвале на верней ступеньке лестницы и недовольно хмурился.
— Ну, что там? — спросила я почему-то шепотом.
— А я знаю? Темнотища…
Я чиркнула спичкой и зажгла свечку, пламя разгоралось, и я очень скоро смогла различить лестницу, круто спускающуюся вниз.
— Пойдешь? — Бог знает почему, но было жутковато.
Леха с сомнением взглянул на свои голые ноги:
— Пойду, только обуюсь и штаны надену. Пока он одевался, Я отошла подальше от открытой двери: ее близость беспокоила. Леха взял свечу из моих рук и начал спускаться, я подумала и пошла следом, правда, не спеша и стараясь держаться за его спиной. Ступеньки кончились, мы стояли на цементном полу, Леха поднял свечу повыше, освещая довольно большое помещение. Слева стояли контейнеры, в которых действительно хранили овощи, но сейчас они были пусты.
— Чем же так воняет? — не унимался Леха и вдруг грязно выругался, а потом шагнул влево.
— Что там? — испугалась я, но тут сама увидела. В дальнем углу, скрючившись, сидела женщина, точнее, то, что от нее осталось. Несколько секунд я таращилась на светлые волосы, ярко-голубое платье и босые ноги в темных пятнах, потом дико заорала и бросилась вон из подвала. Не учла я одного: ступеньки очень крутые. Я споткнулась уже на первой, упала и почувствовала на своем плече цепкие пальцы. С перепугу забыв про Леху, я зашлась в истеричном вопле и попробовала вывернуться, а он встряхнул меня и сказал сурово:
— Заткнись.
Сказал спокойно, но я сразу же замолчала и, сцепив пальцы, с ужасом уставилась в его глаза.
— Кто это? — спросил он.
— Я не знаю, — торопливо ответила я.
— И что она делает в твоем подвале, тоже не знаешь?
— Отпусти меня! — собравшись с силами, заорала я, вторично попыталась вырваться и с этой целью даже пнула Леху в колено. Он сгреб меня за шиворот и поволок по ступеням, подняться я не могла, билась коленями по камням и громко выла от ужаса и отчаяния.
Он подтащил меня к ванной, одной рукой открыл воду, другой крепко сжимая мою шею.
— Кто в подвале? — повторил он свой вопрос.
— Я не знаю, — пролепетала я.
Вода с шумом наполняла ванну, Леха рывком поднял меня и, перегнув через ее край, ткнул лбом в самое дно. Я тут же начала задыхаться, отчаянно рванулась, но он крепко держал меня под водой. Затем приподнял, давая возможность отдышаться, и спросил в третий раз:
— Кто это?
— Отпусти, сволочь, — отплевываясь, пробормотала я и тут же вновь оказалась в воде…
Минут десять все повторялось с жуткой периодичностью: я задыхалась, потом отплевывалась, он задавал все тот же вопрос, а я отвечала: «Не знаю». Он выдохся первым. Отпустил мою шею, я сползла на пол, кашляя и сотрясаясь всем телом, а он присел на корточки, неодобрительно наблюдая за мной, и сказал очень спокойно:
— Она там пару месяцев. Хочешь сказать, что дом купила вместе с трупом?
— Отстань от меня.
— Отлично. — Он кивнул, словно соглашаясь. — Знаешь что я сделаю? Суну тебя в подвал на всю ночь. Как тебе перспективка? Может, тогда у тебя язык развяжется?
Я посмотрела на него, пытаясь решить, способен ли он выполнить свою угрозу, и вынуждена была признать: Леха способен на многое. Однако, если я скажу правду, точнее, то, что считала правдой, как бы не стало хуже.
Он схватил меня за шиворот, а я отчаянно заорала, зажмурилась, очень надеясь, что упаду в обморок и все это как-то прекратится.
— Откуда у тебя покойник в доме? — перекрикивая мой вопль, рявкнул Леха.
— Это не мой дом! — крикнула я и тут же пожалела об этом, но назад пути не было.
Леха вроде бы растерялся, по крайней мере выпустил меня и хмуро спросил:
* * *
— Чего?
— Это не мой дом, — повторила я и закрыла лицо руками.
— Как это не твой, а чей?
— Дай мне воды, — жалобно попросила я, напряженно наблюдая за Лехой из-под ладоней.
— Воды? — удивился он. — Ты вроде и так нахлебалась?
Однако все же пошел в кухню и загремел там посудой, а я вскочила и бросилась вон из ванной, надеясь, что успею покинуть дом до того, как он опомнится, но родственника недооценила: я была в коридоре, когда он показался из кухни. О том, чтобы выскочить на улицу, теперь не могло быть и речи.
Единственное, что я успела, — вбежать в первую же комнату и запереть дверь на задвижку. Конечно, такая задвижка для парня вроде Лехи сущий пустяк, зато здесь есть окна, и, пока он возится с дверью, я Успею распахнуть одно из них, выпрыгнуть или хотя бы заорать на всю улицу, кто-нибудь непременно услышит и вызовет милицию. О последствиях думать не хотелось: труп в доме, а у меня чужой паспорт, но милиция все же лучше, чем подвал в компании с покойником. Видимо, Леха рассуждал примерно так же, то есть сообразил, что комната — это не ванная и шанс избавиться от его общества у меня все-таки есть, оттого и сменил тактику. Не стал ломиться в дверь, а спросил вполне миролюбиво:
— Ну и что дальше?
Я молчала, зажмурившись и клацая зубами, уговаривая себя успокоиться.
— Эй, — крикнул он. — Слышь? Вылазь оттуда, в смысле выходи, не бойся. Про подвал я так сказал, пугал, одним словом, а в воду тебя сунул, чтоб не темнила и наконец-то правду сказала. Что тут у тебя за дела?
— Пошел к черту! — крикнула я, как только смогла справиться с дыханием.
— Не нервничай, — сказал Леха наставительно. — Лучше скажи, кого ты укокошила?
— Дурак… — всхлипнула я. — Самый настоящий дурак. Никого я не укокошила.
— Решив, что получилось не совсем убедительно, добавила:
— Сам подумай, стала бы я жить в доме с покойником?
— Может, ты чокнутая. Слушай, выходи в самом деле и поговорим спокойно. Ты знаешь, кто это у тебя в подвале?
— Это не мой подвал…
— Ясно. Это не твой подвал, а ты не Полина. Наступила долгая пауза, Леха сопел за дверью, а я соображала, что же мне теперь делать. Может, стоит все-таки вылезти в окно и удрать? Беда в том, что деньги с паспортом в заветном конверте в другой комнате, а без них… В общем, если я хочу, чтобы у меня был хоть один шанс выбраться из передряги, надо с Лехой договориться. Его молчание начало сильно беспокоить.
— Эй, — крикнула я. — Как ты догадался?
— О чем? — не понял он.
— О том, что я не Полина?
— Ну ты даешь, — хмыкнул Леха. — Ты же сама только что сказала: дом не твой, а дом принадлежит Полине, значит, ты не Полина. Так?
— Не знаю. То есть, конечно, я не Полина…
— Ага. Полина сидит в подвале. По крайней мере месяца два.
— Я ее не убивала! — крикнула я испуганно. — Два месяца назад я еще была в Душанбе. Это можно проверить. Я не убивала ее, — повторила я с отчаянием.
— Само собой. Ее вообще никто не убивал, я имею в виду в этом доме. Она сама пришла сюда. Пришла и спряталась в подвале, потому что дверь была заперта изнутри на засов. Соображаешь?
Соображала я туго, стояла, прижавшись спиной к двери и пыталась осознать то, что сказал мне Леха.
— Ты уверен? — спросила через некоторое время, на протяжении которого он дипломатично молчал.
— Конечно. Говорю, дверь закрыли изнутри. Окон там нет, значит, она сама заперла засов.
— Но почему она там осталась?
— Почему умерла? — Леха тоже соображал неважно.
— Почему умерла в подвале? Почему она вообще там оказалась?
— Откуда мне знать? Должно быть, от кого-то пряталась, — заявил он.
— Она что же, не могла выйти и умерла от голода?
— Вряд ли. Я ее не очень разглядывал, но ноги у нее выглядят паршиво, боюсь, над девкой кто-то поработал. Сил хватило добраться сюда и спрятаться в подвале. Плохие дяди ее здорово напугали, а потом ей сделалось хуже и выйти она не смогла.
— Ты правда так думаешь? — спросила я, поразмышляв над его слезами.
— Конечно. Зачем мне врать? Может, ты откроешь дверь и мы все спокойно обсудим?
— Чего тебе так не обсуждается?
— Допустим, я малость погорячился, потому что с перепугу решил, это ты ее укокошила. А она моя родственница. Соображаешь?.
— Ты с самого начала был уверен, что я не Полина? — наконец-то дошло до меня.
— Само собой. Что я, родственников не знаю? Чувствовал, что-то тут не то: статейка в газете, незнакомая девка в ее доме… Решил разобраться. А ты темнишь и все еще больше запутываешь. Когда труп увидел, естественно, здорово психанул… Я тебя пальцем не трону, если дверь откроешь и объяснишь, как оно все было… Почему ты вдруг стала Полиной, откуда про дом узнала и так далее…
Помни, тебя хотят укокошить, если ты не врешь, конечно. И лучше тебе все рассказать мне.
— А ты мне поможешь? — усмехнулась я.
