Кирилл Кудряшов - Из последних сил
— Хорошо, но только секунду, — против воли ответила она.
— Я не обижу. Не причиню тебе вреда, правда! Поедем со мной. Пожалуйста…
— Не могу.
— Можешь. Просто не хочешь.
— Пусть не хочу. Не важно. Пока!
— Я умру через два дня.
Виола, уже сделавшая первый шаг к фонтану, снова остановилась.
— У меня два дня. Я хочу провести их рядом с хорошим человеком.
— Неужели у тебя больше никого нет?
— У меня вообще никого нет. Совсем! А ты подала мне идею, как эти два дня провести. Будет хорошо, поверь мне. Я все для этого сделаю! Поехали?
— Прости, но нет. Может тебе лучше в больницу поехать? Может все не так плохо? Если хочешь — пойдем, я тебя с ребятами познакомлю! Проведешь этот день с нами, а может и завтрашний тоже.
Витя поморщился, как человек, попробовавший на зуб горькую таблетку.
— Тогда смотри! — сказал он, делая шаг к Виоле и протягивая вперед руку.
Монетка парила в паре сантиметров от его ладони! Просто лежала на воздухе и все тут.
— Новый фокус?
— Возьми ее!
— И что будет?
— Просто возьми!
Она прикоснулась к пятачку двумя пальцами и легонько потянула на себя. Безрезультатно, сдвинуть ее с места было невозможно. Витя убрал руку и Виола от удивления забыла сделать вдох. Монетка висела в воздухе, и как она ни старалась — она не могла даже заставить ее пошевелиться.
— Как ты это делаешь? — шепотом спросила она.
— Убери руку.
Она отпустила монету и уставилась на висящий в воздухе пятачок пораженным взглядом. Монета сгибалась пополам! Она медленно сворачивалась, словно бумажная… Вот только она не была бумажной! Она держала ее в руках, чувствовала холод и твердость металла!
— Как ты это делаешь?
Согнутая пополам монета нырнула в карман витиных брюк. Сама! Без чьей-либо помощи.
— Обернись!
Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть как фонтан сходит с ума. Струи, до того бившие вверх, теперь мощными потоками лились на людей, изменив направление, как меняет его вода из крана, если почти полностью заткнуть его пальцем. Площадь вокруг фонтана пришла в движение: кто-то уворачивался от водяных струй, кто-то — пытался запихнуть под них кого-то другого! Вокруг царили смех и веселье, но у Виолы, вдруг, похолодело в груди. Теперь никто не смотрел на нее и Витю! Никто! Даже ее друзья.
И в этот момент что-то едва различимое, тонкое как паутина, мелькнуло у нее перед глазами и замерло на уровне шеи.
— Не шевелись! — скомандовал Витя. Именно скомандовал. В его голосе больше не было грусти и задумчивости. Он принял какое-то решение и сейчас воплощал его в жизнь.
— Медленно повернись ко мне и пойдем.
— Я не хочу… — сдавленно прошептала она, наклоняя голову, чтобы разглядеть серебристую нить, замершую возле ее шеи. Она поняла, что это, на полсекунды раньше, чем Витя произнес это вслух.
— У тебя вокруг шеи — струна. Не бойся, она не касается тебя, я ее держу. И не коснется, если ты не будешь делать резких движений. Если побежишь или дернешься — я могу не успеть подстроиться под твои движения и она перережет тебе горло. Или и вовсе отрежет голову. Поверь, это возможно, она достаточно тонкая, мне уже случалось делать подобное. Пойдем! Медленно, осторожно, не торопясь!
— Куда?
— Вон туда, к парковке у киоска. Ты — впереди, я — за тобой.
— Я не хочу!
Сердце Виолы билось у самого горла. Чуть ниже того места, куда в любой момент могла впиться струна! Она крепко зажмурила глаза, надеясь, что откроет их в своей постели, ведь все происходящее не могло быть ничем, кроме кошмарного сна. Но нет, яркие лучи солнца проникали даже сквозь веки, а чуть в стороне по-прежнему раздавались веселые крики парней и девушек, не понимающих, от чего фонтан вдруг начал бить в стороны, а не вверх, но в праздничном возбуждении и не искали причин этого факта. Они просто принимали это как должное, и никто не смотрел в сторону очень сильно побледневшей девушки, стоявшей в десяти метрах от всеобщего веселья. Да даже если бы кто-то и бросил на нее взгляд — что бы он увидел? С какого расстояния можно разглядеть обернувшуюся вокруг шеи струну?
— Попытаешься крикнуть или позвать на помощь — я убью их всех. Обещаю! Уйдем тихо — не пострадает никто. Особенно ты. Я же уже обещал, что не обижу.
— А что тогда ты делаешь сейчас? — спросила она.
— Пойдем! — сказал он вместо ответа.
Первый шаг дался ей тяжелее всего. Она не видела струны, замершей где-то под подбородком, поэтому не знала, на каком расстоянии от ее кожи она находится. Но первый шаг, каким бы крошечным он ни был, был явно больше этого расстояния, а она все еще была жива. Руки против воли тянулись к горлу, хотелось прижать их к шее, хоть как-то защитить ее, но не смотря на безумный страх, мозг Виолы продолжал работать. Она видела, как сгибалась монетка и догадывалась, какой силой нужно обладать, чтобы согнуть этот маленький кружок металла. Она не знала, как ее похититель манипулирует предметами, но понимала: струна отсечет ей пальцы, а затем перережет горло. Легко и непринужденно!
Она шла, спиной чувствуя витин взгляд. Шла, удаляясь от последних призрачных шансов на спасение, в то же время понимая, что тем самым спасает своих друзей. Стоит кому-то из них вмешаться — и струна обовьется вокруг его горла! И если сама Виола представляет для своего похитителя какую-то ценность (ведь не убил же он ее, а собирается взять с собой), то щадить того, кто попытается ему помешать у него нет никаких причин. Человеку, способному усилием мысли гнуть монеты и изменять направление десятков струй воды в фонтане для того, чтобы убивать, не нужна струна.
— Видишь черный «Range Rover»?
— Вижу.
— К нему, пожалуйста. И сделай лицо попроще. Улыбайся! А то на тебя люди смотрят. Мне бы не хотелось устраивать здесь месиво.
Теперь они вклинились в поток людей, идущих вдоль Красного Проспекта. До машины оставалось пройти еще метров двадцать, и Виола заставила себя улыбнуться. Страх действительно слишком явно читался на ее лице, и как бы ни равнодушны были спешащие по своим делам люди — красивая девушка в шортах и лифчике привлекает внимание, особенно мужское внимание. А если при этом на лице этой девушке читается явный ужас — это внимание может быть излишним. И смертельным…
Внедорожник пиликнул сигнализацией, щелкнули разблокировавшиеся замки дверей.
— Садись! На переднее сиденье. И без глупостей, пожалуйста.
— Я уже поняла! — зло ответила Виола. Страх не прошел, происходящее пугало ее до дрожи в коленках, но вместе со страхом сознание начала заполнять и злость. Злость на своего похитителя, злость на саму себя, так глупо вляпавшуюся черт знает во что.
— Вот и молодец!
Он обошел машину, сел на место водителя и захлопнул дверцу. Одно нажатие на какую-то кнопку возле руля и замки снова щелкнули, на этот раз — переходя в положение «закрыто». Мотор джипа заворчал, и машина тронулась с места, плавно выруливая с парковки.
Виолу била дрожь, а Витя, как назло, был спокоен, как будто для него в порядке вещей было похищать девушек прямо из центра города на глазах сотен людей. А ей очень хотелось, чтобы он нервничал. Чтобы волновался, чтобы делал ошибки. Например, сейчас идеальным вариантом было бы попасть в аварию. Да так, чтобы сама она осталась цела, а ее похититель хотя бы на время потерял сознание. С этой мыслью Виола потянулась к ремню безопасности.
Джип влился в поток машин и не спеша катился в сторону Речного вокзала. А значит и к Большевистской, к выезду из города… К трассе на Алтай!
— Струну я убрал, — заговорил Витя, — так что не беспокойся. Можешь двигаться свободно. Но не советую пытаться меня как-то… вывести из строя. Весовые категории разные, сама понимаешь. Да и я за рулем, машина может вильнуть не туда. В общем, ты — девушка умная, последствия сможешь додумать.
— Что ты собираешься со мной сделать?
Она старалась держаться, старалась выглядеть сильной, но страх был сильнее, а потому последние слова фразы потонули во всхлипе, а перед глазами повисла пелена слез. Непривычная пелена… Так с ходу Виола не могла вспомнить, когда плакала в последний раз, а потому не могла побороть начинающуюся истерику. Просто не имела опыта борьбы с ней!
— Как я и говорил, я собираюсь провести с тобой два дня на Алтае.
— А потом?
— А потом — я умру, а ты поедешь домой. Если захочешь — вызовешь полицию и расскажешь, что тебя похитили и увезли силой. Не захочешь — просто закажешь такси прямо до дома.
— На какие шиши? — она пыталась сказать это с издевкой, но демонстрировать сарказм сквозь слезы и всхлипы было слишком сложно.
— На заднем сиденье — пакет. Загляни туда.
— Не хочу!
— Как хочешь, — пожал плечами Витя.
На несколько секунд в салоне автомобиля установилась тишина, нарушаемая лишь гулом мотора, да частыми всхлипами девушки, а затем откуда-то из глубин бардачка раздалась трель телефонного звонка. Даже не мелодия, просто звонок…
