Андрей Бадин - Именем волчьего закона
Вместе с вещественными доказательствами Краснов отдал и программу с модемом. Ему пришлось подробно описать все происшедшие с ним события, на что ушло несколько дней. Но в итоге его не арестовывали и претензий к нему не предъявляли. Чему он был несказанно рад. Сыщик остался свободным гражданином и был предоставлен самому себе и своему делу.
Катю и Барби искали, но так и не нашли. По мнению Краснова, в их поимке никто не был заинтересован. Дело Лэнца спустили на тормозах, как спускают десятки громких дел, и шум вокруг него утих сам собой.
Таня некоторое время приходила в себя после травм, но полностью восстановилась только через три недели. К тому времени ремонт в офисе был закончен, и девушка вновь приступила к своим секретарским обязанностям.
Она, как и прежде, рассылала объявления в газеты, отвечала на звонки и ждала клиентов, сидя в новом кожаном кресле за новым недавно купленным офисным столом.
Вся оргтехника от взрыва пришла в негодность, и Сергей закупил новую, более совершенную. Теперь он мог связываться с офисом не только по сотовому телефону, но и по сотовому видеотелефону. Он купил себе трубку с мини-камерой и точно такую же установил в своем рабочем кабинете.
Личные отношения Тани и Сергея претерпели глобальные изменения. Они стали полноценными любовниками. Страстная Танечка удовлетворяла все похотливые желания любвеобильного шефа и была очень довольна. Наконец-то она добилась своей цели.
Она ревниво оберегала Сергея от домогательств клиенток, да и сам Краснов второй раз дал себе священный зарок – с женщинами никаких дел не иметь. Он хорошо помнил, к чему привело пренебрежение этим зароком.
Повторения подобного он не желал и теперь работал только с мужчинами. Хотя частенько заводил романчики с лучшими представительницами прекрасного пола и наслаждался любовной игрой в полной мере.
Таня про эти истории ничего не знала, но догадывалась. Но, не будучи официальной женой Краснова, претензий ему не предъявляла. Хотя в душе ревновала к любой юбке.
Чтобы не нервировать подружку, не унижать ее самолюбия, Сергей заводил романы втайне от нее. Если раньше он действовал без опаски, открыто, не стесняясь никого, то теперь осторожничал. Он ценил Танину верность и подумывал, что лучшей жены и матери для его детей ему, может быть, вовек не сыскать.
Мысли о семье и браке все чаще посещали Сергея. Он видел, как подрастают дети Фомина, внуки Максимова, как приятно тем с ними нянчиться и, будучи нормальным, не лишенным отцовских чувств человеком, тоже хотел иметь детей.
«Чем я хуже Лехи? – думал он. – У того двое, а у меня пока ни одного. Хотя материально я обеспечен гораздо лучше его и времени на заботу и их воспитание у меня больше. Он крутится как белка в колесе, чтобы их прокормить, чтобы нормально одеть, чтобы они могли поехать отдохнуть. Жена ведь не работает».
Тогда-то и пришла Краснову мысль о том, что надо отблагодарить Максимова и Фомина. Он этого никогда не делал – чтил гордость и самолюбие друзей и боялся им предложить деньги.
«Могут и послать, – думал сыщик. – Они честные «сапоги», неподкупные, и поэтому сидят на одних зарплатах, премиях да доплатах за погоны и выслугу лет. Иногда управление премии подкидывает за очередное раскрытое дело, но это случается нечасто. Правда, и квартиры им государство дало.
Если бы они отмазывали мафиозных боссов от сроков, закрывали за взятки дела, то получали бы крутые бабки и ездили на «Мерседесах». Но они честные офицеры, и поэтому в материальном плане высоко не поднялись. Хотя, если бы они были предателями в погонах, я бы их презирал и дел с ними не имел», – заключил Краснов.
Но Сергей считал, что многим им обязан. Потому позвонил Лехе и предложил встретиться и посидеть в хорошем ресторане, за его счет, разумеется.
Сыщик мчался по шоссе на своем «глазастом» и размышлял. Но до кардинального вывода додуматься не мог, а только убедил себя в том, что действует правильно. Теперь он ждал звонка Фомина.
Наконец он въехал во двор, оставил «Мерседес» и направился к дому, где на первом этаже находилась купленная им однокомнатная квартира, переоборудованная под офис. Он поднялся по ступеням, подошел к двери, открыл ее и вошел в прихожую, а ныне в приемную своего сыскного агентства. В ней еще пахло свежей краской и лаками и чувствовалось, что здесь недавно был ремонт.
Сыщик захлопнул дверь и осмотрелся. Сидевшая за своим столом Таня вскинула на любимого восторженный взгляд и улыбнулась. Потом кивнула на диван напротив, и Сергей увидел там ожидавшего его клиента. Тот поднял взгляд от журнала, посмотрел на вошедшего и, поняв, что пришел детектив, встал и виновато улыбнулся. Краснов осмотрел этого человека с ног до головы, и мгновенно оценил его.
Перед ним был респектабельный мужчина чуть более сорока лет, полноватый, но спортивный, в дорогом, стильном темно-синем костюме, белой рубахе с модным галстуком и черных остроносых туфлях. На них не было ни пылинки, и по этому признаку Сергей догадался, что приехал он сюда на машине.
Его лицо было немного одутловатым, с заметными синими мешочками под глазами, выпирающими скулами и небольшим с горбинкой носом. Выше лба блестела солидная лысина, а на затылке виднелись немного седые, а некогда черные вьющиеся волосы. Они образовывали небольшую прическу – островок былой молодецкой кудрявой шевелюры.
Руки посетителя немного дрожали, видимо, он волновался, и это обстоятельство насторожило Краснова.
«А не алкаш ли он», – подумал сыщик.
Пахло от клиента дорогим французским дневным одеколоном, и аромат этот Краснову не очень понравился. Сам он любил тяжелые запахи, дурманящие, давящие, соблазняющие и притягивающие. Одним из них был «Драккар», и именно им он попрыскался перед приездом в офис. Но больше всего сыщику запомнились глаза мужчины. Они были голубые, большие и жалостливые. В них он прочел боль, печаль и подавленность. Немного красные веки указывали на то, что посетитель либо изрядно пил, либо плакал. Но может быть, и то и другое одновременно.
– Здравствуйте, – сказал Сергей и стал внимательно следить за реакцией собеседника. По скорости ответной реакции он определял, кто перед ним. Если человек наркоман или алкоголик, то у него будет заторможенный, вяло эмоциональный ответ. Если он туп как пробка и необщителен, то эффект окажется примерно таким же. Но если ответ молниеносный, яркий в эмоциональном плане, поддерживается жестами, богатой мимикой, значит, перед вами интеллектуально развитый субъект, здоровый, непьющий и хорошо отдохнувший. Недостаток сна, физическая или нервная усталость могут быть причиной заторможенности даже у нормальных людей.
В незнакомце чувствовалась интеллектуальная сила, а также непригодность к физическому труду. Его ладонь при рукопожатии была мягкая как студень, податливая и холодная. Он волновался и это было явно заметно. Отчего – Краснов пока определить не мог.
– Добрый день, – ответил гость. Посмотрел на Таню и немного смутился. Сергей понял, что тот не хочет говорить при ней, и предложил пройти в другую комнату.
Они вошли в просторный светлый, только отремонтированный кабинет и уселись в кресла. Сергей незаметно включил с пульта направленную на клиента замаскированную в нише стены видеокамеру и устроился в кресле поудобнее.
– Итак, – начал он, – я вас слушаю.
Клиент кинул мимолетный взгляд на интерьер кабинета, потом собрался с мыслями и изрек:
– Я архитектор, строю дома для богатых заказчиков. Владелец большой строительной фирмы.
– Как ваше имя и отчество, – сказал Сергей и повернул к гостю табличку со своими инициалами, стоящую на низком журнальном абсолютно пустом столике.
– Марк Абрамович Гольдштейн, – представился тот.
– Сергей Сергеевич Краснов, – подтвердил правильность надписи на табличке сыщик.
– У меня деликатное дело, – архитектор замялся, – у меня пропал друг.
– Так, – Сергей изобразил на лице сочувствие и продолжал внимательно слушать собеседника.
– Его зовут Михаил Робертович Ферсман, ему тридцать с небольшим и он… – клиент полез в карман, покопался там и извлек портмоне, а оттуда небольшую фотографию. Передал ее Сергею, а тот взял и посмотрел. – Он тоже архитектор, очень талантливый. Сотрудник моей фирмы и мы с ним дружим. Мы компаньоны. – Мужчина замолчал.
– Я вас понимаю, – Краснов многозначительно кивнул. – Как это случилось?
– Он был у меня дома, мы долго обсуждали новый проект, спорили, засиделись допоздна, потом немного выпили и решили отложить обсуждение на утро. Он поехал домой, так как было уже заполночь. Я всегда беспокоюсь, когда он поздно от меня уезжает, и поэтому звоню его жене – узнаю, приехал ли он. Позвонил и тогда, но его еще не было. Его мобильный не отвечал, и я заволновался.
Утром он на работу не вышел. Я вновь позвонил его жене и узнал, что он дома не ночевал. Тогда я сел в машину и проехал той дорогой, которой он возвращается от меня домой. Там ни машины, ни его самого не было. Тогда я подумал: может быть, он поехал на территорию фирмы, в строящийся особняк, и остался ночевать там. Такое тоже бывало. Ведь спор произошел из-за некоторых конструктивных решений именно этого дома. Но и там его не было, и охранники сказали, что он не приезжал.
