Эрик Эмблер - Свет дня
— Там просто нет отдельного туалета.
— Нет отдельного туалета?.. Ганс, ты что, сошел с ума?.. Хочешь нас всех отравить?
Фишер снова откинулся на спинку сиденья с такой силой, что наш «линкольн», похоже, даже вздрогнул. Во всяком случае, так мне тогда показалось. Возможно, от мстительной радости…
— Все, хватит, мне надоело пытаться сделать все как надо, а в ответ получать только оплеухи! — злобно и громко заявил он. — В чем вы хотите меня обвинить? Да ведь… — И он, сам того не замечая, перешел на немецкий…
Харпер тут же что-то кратко ответил ему на том же языке. Я, конечно, ничего не понял, но зато Фишер тут же прикусил язык.
Минуту-другую помолчав, Харпер закурил сигарету. Потом почему-то обратился ко мне:
— Артур, вы, наверное, не просто жулик, а на редкость глупый жулик, разве нет?
— Простите, сэр, не понял!
— А что тут понимать? Будь вы хоть чуть поумнее, то думали бы только о том, чтобы, как говорят, «срубить побольше денег и не оказаться в тюрьме». И ни о чем больше. Но нет, ваша глупая, самовлюбленная, тщеславная душонка требует своего кайфа! И требует, и требует… И вы не в силах ей отказать, так ведь, Артур?
— Простите, но все равно ничего не понимаю, сэр. А в чем, собственно, дело?..
— Да нет, понимаете, прекрасно все понимаете. Я не люблю и не желаю иметь дело с дураками. Они заставляют меня нервничать. Я ведь уже предупреждал вас. И больше не собираюсь. Хватит! Увижу еще хоть раз, как вы пытаетесь изобразить из себя умника, — берегитесь! Поверьте, мало вам не покажется. Ясно?
Уж куда яснее… Можно даже и не отвечать. Ошибка! Оказалось, я снова ошибся, потому что Харпер тут же продолжил:
— Не слышу ответа, Артур. Так вам ясно или нет? — Он совершенно неожиданно резко ударил меня по колену тыльной стороной своей правой руки. Настолько больно и неожиданно, что я невольно обернулся назад. Тогда он ударил меня еще раз. — Смотрите на дорогу! В чем дело? Что, разучились говорить, когда ведете машину? Или, может, проглотили язык?
— Нет, нет, сэр, все предельно ясно.
— Это уже лучше. А теперь вежливо, как и положено благородному египетскому джентльмену, извинитесь перед мистером Фишером.
— Извините, сэр.
Фишер довольно ухмыльнулся, как бы выражая этим коротким смешком прощение.
Паром был переполнен довольными и радостными туристами, возвращающимися с воскресной прогулки, поэтому нам пришлось ждать в очереди по меньшей мере минут сорок, чтобы въехать на него.
Когда мы подъехали к отелю, Миллер и мисс Липп уже нетерпеливо прохаживались у входа. Садясь в машину, Миллер ощерился и злобным тоном заметил:
— Вы сильно опоздали, — не обращаясь при этом ни к кому конкретно.
— Паром был переполнен, пришлось долго ждать, — пожав плечами, ответил Харпер. — А как все прошло у вас?
Вместо него ответила мисс Липп:
— Пусть собаки будут накормлены и одеты.
Та же самая загадочная фраза, над которой они все весело смеялись вчера вечером. Интересно, что бы она могла означать?
Харпер молча кивнул, а затем, обращаясь уже ко мне, коротко приказал:
— Поехали домой, Артур, на виллу.
Во время поездки никто из них больше не проронил ни слова. Будто между ними возникла какая-то напряженность и они чего-то ждут. Вот только чего?.. Когда они выходили из машины, Харпер поднял с пола продолговатую картонную коробку, затем повернулся ко мне:
— На сегодня все, Артур.
— Хорошо, сэр. Когда завтра?
— Я сообщу вам.
— Сэр, на машине очень много пыли, а здесь нет шланга. Лучше было бы хорошенько ее помыть в гараже.
— Хорошо. Делайте, как считаете нужным.
Казалось, такие вещи его совершенно не волнуют. Вообще!
Поблагодарив его, я вернулся в Сариер, нашел тот самый гараж, где можно было не только заправиться, но и помыть машину, оставил ее там, а сам зашел в кафе, где сначала выпил пару рюмок ракии, а потом отправился звонить майору Туфану.
Мое утреннее сообщение было проверено и дополнено информацией из других источников, поэтому ему было что сказать мне. Другое имя нашего загадочного Джулио было Корзо, а род занятий в швейцарском паспорте определялся как «промышленный дизайнер». Возраст — сорок пять, место рождения — город Лугано. Шхуна была зафрахтована неделю назад сроком на один месяц. Через некоего судового брокера в Анталии… Команда матросов на шхуне состоит исключительно из местных. Все с хорошей репутацией. Что же касается мисс Липп и Миллера, то они пообедали в гриль-баре отеля, минут сорок пять спокойно погуляли, осматривая достопримечательности, затем вернулись в «Хилтон», где мисс Липп сразу же прошла в парикмахерский салон отеля — помыла там голову и сделала себе прическу, — в то время как Миллер терпеливо ждал ее на террасе, просматривая свежие французские газеты…
— Значит, главное, что им было нужно, — это услышать о той самой встрече с Джулио, — задумчиво произнес я в трубку телефона.
— Что именно вы имеете в виду?
Я насколько можно кратко сообщил ему о моих подозрениях, возникших, когда мы возвращались назад, о том, что они хотели как можно быстрее избавиться от меня и поговорить с глазу на глаз…
— Тогда почему же вы до сих пор не на вилле? Немедленно туда возвращайтесь!
— Сэр, если они не хотят, чтобы хоть кто-нибудь услышал их, не сомневаюсь, очень конфиденциальный разговор, то подслушать его будет практически невозможно. На вилле они живут в изолированной части здания. Я там даже никогда не бывал.
— Ну а окна? Окна-то там есть?
— На террасе — да, есть. Но под каким предлогом я могу там находиться, сэр? Не говоря уж о другом…
— Тогда сделайте это без какого-либо предлога!
— Но вы ведь сами требовали всячески избегать какого-либо риска!
— Ненужного риска. А эта важная беседа, полагаю, полностью оправдывает любой риск.
— Не уверен, что это на самом деле так уж важно, сэр. Я ведь исхожу только из моих собственных догадок и ощущений. И даже совсем не уверен, что они хотят что-то обсудить. А вдруг Харпер хочет только передать им важную, но очень короткую информацию, которую он получил от Джулио на шхуне, может даже, всего из нескольких слов, и все? Может, они давно уже закончили об этом говорить и сейчас просто ужинают и наслаждаются жизнью? Такое ведь тоже не стоит исключать.
— Та встреча в Пендике, без всяких сомнений, была для них крайне важна. Нам тоже крайне важно знать почему! Все, что вам тогда удалось услышать от пьяницы-повара, — это не более чем сплетни и догадки. А для нас самое главное — узнать, о чем эти люди с тайно ввезенным сюда оружием и поддельными паспортами разговаривают, когда находятся одни. Что они обсуждают? Какими будут их следующие шаги? Вот какого рода информацию мы от вас ждем.
— А знаете, одну фразу мне вчера вечером все-таки удалось подслушать: «Пусть собаки будут накормлены и одеты». Причем они так громко смеялись, будто это была их личная шутка.
Туфан молчал, и я подумал было, что за этим вот-вот последует взрыв негодования, однако ничего подобного не произошло. Наоборот, через несколько секунд в трубке прозвучал его задумчивый голос:
— Да, шутка, следует признаться, очень даже интересная.
— И что она может означать?
— В старые добрые времена, если на прием к султану приезжали лица определенного высокого уровня, он всегда заставлял их долго ждать. Иногда чуть ли не целый день. А затем, когда, по его мнению, те доходили до требуемой степени смирения и покорности, вызывал дворцового глашатая и отдавал приказ: «Пусть собаки будут накормлены и одеты». После чего их приглашали в главную залу приемов, угощали вкусной едой и одевали в дорогие халаты…
— Лица какого уровня?
— Обычно послы иностранных держав. — Он снова немного помолчал. Затем, видимо уже полностью обдумав ситуацию, отпустил меня. — Итак, Симпсон, вы получили все необходимые инструкции. Выполняйте. Связь, как договорились.
Я положил трубку на рычаг и вернулся в гараж. Человек, у которого были ключи от бензоколонки, уже ушел домой, и меня дожидался только пожилой мойщик. Ну надо же, черт их всех побери! Теперь придется снова возвращаться сюда завтра утром. И придумывать оправдания, почему, будучи здесь, я не заправил машину…
Когда я вернулся на виллу, было уже почти темно, а на террасе горел свет. Я поставил машину в гараж, прошел на кухню.
Встретивший меня там Гевен был в прекрасном расположении духа, так как Фишер все-таки переселил его в комнату рядом с моей и разрешил пользоваться нашей общей душевой. Объяснялось ли это решение злобностью характера Фишера или просто-напросто нехваткой туалетов с умывальниками, сказать было трудно.
Зато Гевен по какой-то своей дурацкой логике решил, что этим он обязан исключительно мне. В определенном смысле так оно, конечно, и было, но только в определенном! Я с удовольствием принял от него бокальчик бренди и выпил его с таким счастливым видом, будто честно заслужил каждую его каплю. Для нас, то есть прислуги, Гевен приготовил спагетти по-болонски, а для «шпионов» — суп из овощных консервов и шашлык из баранины, которая, как он гордо заверил меня, была «не менее жесткая, чем новая, еще не разношенная кожа». А вот спагетти действительно оказалось настолько хорошим, что я, не удержавшись, попросил добавки… Как только на кухню явилась чета Хамулов, я тут же, извинившись, вышел во двор. Под предлогом того, что мне надо еще успеть сделать кое-что в машине.
