Владимир Гурвич - Деньги дороже крови
Да что это он сегодня, с тревогой подумал я, хочет припереть меня к стенке, заставить признаться в каких-то тайных намерениях? Вряд ли бы он осмелился вести со мной такую беседу только от своего имени.
— Думайте, как хотите. Это даже лестно для меня. Хотя до сих пор мне казалось, что все мои поступки совершенно прозрачны, как чисто вымытое стекло. Но всегда полезно узнать о себе что-то новенькое.
— Впереди показалось массивное здание Государственной Думой. Я вздохнул с облегчением, этот странный разговор закончился сам собой в силу объективных причин.
— Поповичев явно смущался. По-видимому, он еще не вошел по настоящему в свою новую роль.
— Вы уверены, что мне необходимо разоблачать смычку бизнеса и криминала? Мне кажется, у меня немного другая задача.
— Вот для того, чтобы выполнить эту задачу вам как раз и необходимо выступить с разоблачением. — Я подал ему папку. — Вот ознакомьтесь, мы подготовили все необходимые материалы.
Поповичев углубился в чтение.
— Но это же… Ничего не понимаю.
— Я вздохнул. Случай был тяжелый. Есть люди, до которых все доходит очень долго и с большим трудом.
— Послушайте, Алексей Валентинович, мы сейчас ведем переговоры с одним из популярных телевизионных каналов. Там есть одна передача, которая посвящена всяким криминальным делам. Вы должны будете в ней выступить. И произнести пламенную речь. Тезисы мы вам написали. Пожалуйста, выучите их самым тщательным образом. Вы приведете любопытные факты. Они в материалах тоже изложены. Это сразу же привлечет к вам большое внимание. Помочь нашему делу способен только популярный политик. И вы должны им стать, причем быстро.
— Депутат с сомнением посмотрел на нас, но кивнул головой.
— Скажите, вы хотите быть известным, хотите избраться на следующих выборах, хотите наконец иметь много денег? — Поповичев снова кивнул головой. Я увидел, как вдруг заблестели до сей минуты его тусклые глаза. — Если вы все этого хотите достигнуть, слушайте и делайте так, как говорю я и Игорь Игоревич. Перед вами открывается широкая дорога, конец которой даже невозможно представить. — Я наклонился к нему и принял заговорческий вид. — Я не исключаю, что однажды вы сможете баллотироваться на пост президента. А там, как знать… Но нужно хорошо начать, начать так, чтобы о вас в самое ближайшее время заговорила бы вся страна.
— Я готов, — вдруг совсем другим тоном произнес Поповичев. — Я сделаю все, как вы говорите.
— Вы правильно поступаете. Выучите все, что тут написано, — кивнул я на папку, — а через денек Игорь Игоревич проведет с вами генеральную репетицию. Если выступление на телевидение окажется удачным, пусть к вершинам власти для вас будет открыт.
— Я постараюсь, — еще раз заверил Поповичев.
— Я встал. Мы попрощались и покинули кабинет депутата.
— А здорово вы его раскрутили, — сказал Потоцкий, когда мы шли по думскому коридору. — Теперь он будет землю рыть. Хотя противно иметь дела с такими типами.
— Ему принадлежит будущее, — заметил я.
— Вы это всерьез?
— Разумеется. Другое дело, что это будущее может быть не слишком лучезарным для страны, но ничего н поделаешь.
— Не хотел бы я жить в таком будущем.
— Почему? Вы полагаете, Игорь, что настоящее чем-то лучше? Многим ли отличаются те, кто нами сегодня правит, от Поповичева? Я давно уже не надеюсь на власть, в нее всегда будут стремиться самые темные и убогие личности. Это один из способов прикрыть свой комплекс неполноценности. Поедемте в офис. У нас много дел. Надо окончательно решить вопрос с передачей на ТВ.
— День действительно выдался очень хлопотливым, начальство подбросило еще пару заданий. И я уехал с работы так поздно, что мчался по почти свободной магистрали. Сильно хотелось есть, но я знал, что дома меня встретит пустой холодильник. Все же не так уж и хорошо жить одному, тем более я принадлежу к той категории мужчин, которая не любит заниматься домашним хозяйством. Да и вообще с некоторых пор я стал замечать, что одиночество меня начинает тяготить. После развода, вдоволь нахлебавшись прелестями семейной жизни, я просто наслаждался тишиной и покоем, тем, что больше ни от кого не завишу. Но с тех пор прошло немало времени и, кажется, у меня стали появляться другие желания.
— Мои мысли невольно перескочили к Царегородцевой, вернее, сперва в воображение возник ее образ, а потом я стал думать о том, что никак не пойму, что же она за человек, в какую игру со мной играет? Насколько ясно она представляет, что такое концерн, в котором работает? Очень не хочется думать, что она хоть одним боком замешена во всех его грязных делах.
— Я заехал в магазин, купил пачку пельменей. И прямо из двери прошел на кухню. У меня было ощущение, что если я сейчас не поем, мой желудок свернется калачиком в животе.
— Пельмени уже закипали, когда в мою дверь кто-то позвонил. Я подошел к ней заглянул в глазок. И обомлел: на лестничной площадке стояла Царегородцева. Если бы там находился Иисус Христос, я бы удивился гораздо меньше.
— Я открыл дверь. Моя гостья явно испытывала смущение.
— Здравствуйте, Леонид Валерьевич, вы удивлены столь поздним моим визитом?
— Не буду скрывать, более чем.
— Я понимаю. Но у меня не было выхода.
— Раз нет выхода, тогда входите.
— Царегородцева вошла в квартиру.
— У вас, кажется, что-то бежит.
— Мои пельмени!
— Я помчался на кухню. Я успел во время, еще бы пару секунд, и все мои пельмени оказались бы на плите.
— Я выключил комфорку и вернулся к поздней гостьи.
— Вы не поужинайте со мной? Хотя могу предложить только пельмени.
— А знаете, с удовольствием. Я тоже хочу есть.
— Тогда проходите в комнату. И садитесь, где понравится.
— Я снова помчался на кухню, проклинаю себя за то, что в доме почти нет никаких запасов еды. И даже спиртного; кроме бутылки водки, я ничего не обнаружил. Придется угощать тем, что есть в наличие.
— Я разложил пельмени по тарелкам, достал бутылку водки, погрузил все это на поднос и направился в комнату.
Царегордцева сидела на тахте и с любопытством осматривалась вокруг. При виде меня она встала.
— Вот значит, где все и происходило, — вдруг произнесла она загадочную фразу.
— Что происходило?
— Да ничего, это я так. Ваша жизнь здесь происходит.
— Но не только тут, в других местах тоже. Садитесь. Вы не против, если мы выпьем. Все же такое событие, вы пришли ко мне.
— Давайте выпьем, только чуть-чуть. Я ведь за рулем.
— Ах да. Ну, ничего, сейчас милиция уже спит. — Я в самом деле налил водку на самое донышко рюмок. — За что?
— А давайте просто так выпьем.
— Мы выпили просто так, и Царегородцева в самом деле стала с аппетитом есть. Я не отставал от нее.
— Неужели вы живете совсем один? — вдруг спросила она.
— Совсем один.
— И вам не грустно?
— Бывает по всякому. Хотя иногда грустно.
— Царегородцева о чем-то так глубоко задумалась, что даже перестала есть.
— Я к вам пришла за помощью, — вдруг сказала она.
— Что-то случилось?
— Она кивнула головой.
— Мне опять угрожают. На этот раз грозят похитить дочь. Я просто в ужасе, не знаю, что делать.
— Чего они требуют?
— Информацию о всех финансовых потоках, обо всем, что мы затеваем. Кроме того, они снова хотят, чтобы я перечислила бы средства на какие-то счета. Я не знаю, что делать. Мне страшно.
— Я задумался.
— Но что я могу в это ситуации сделать. Я же не поселюсь у вас дома и не стану охранять вас денно и нощно. Вы же понимаете, что это совершенно невозможно.
— Я пошла, — как-то странно произнесла Царегородцева. — Извините, я напрасно пришла к вам. — Она встала.
— Подождите, Марина Анатольевна. Я хочу вам помочь. Я очень хочу помочь. Но мы все попали в сложную ситуацию. Вам надо немедленно отправить куда-то дочь. Родственникам в провинцию или в какой-нибудь молодежный лагерь за границей. Но только так, чтобы ваши недруги не узнали, куда именно.
— Да, вы правы. Я так и сделаю. Спасибо за ценный совет.
Она направилась к выходу. Я последовал за ней. Она остановилась возле двери.
— Извините за поздний визит. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — растерянно проговорил я. Меня преследовало ощущение, что я не до конца понял цель ее визита.
Глава 26
На следующий день, едва я пришел на службу, как меня вызвал к себе Кириков. Вид у него был непривычно озабоченным, я впервые наблюдал его таким серьезным.
Я вам говорил о том, что у нас возникла напряженность на металлургическом комбинате. Сегодня я получил достоверную информацию, что против нас готовится настоящая психическая атака. Уже написаны статьи, в которых нас обвиняют во всех смертных грехах, должны выйти такие же передачи на местном телевидении. — Кириков вдруг усмехнулся. — В общем, хотят нас представить новыми Содомом и Гоморрой. — Ждут только отмашки. А она по нашим сведениям может последовать в любую минуту. Я прошу вас, съездите туда, попытайтесь разобраться в том, что нам происходит. Непременно наладьте контакты с местными журналистами и изданиями. Я понимаю, что бескорыстно никто на нас работать не собирается. Поэтому мы выделяем вам специальный фонд. Кроме того. там есть наш представитель, его зовут Александр Семеняка. Он в курсе всех тамошних дел. Он вас обо всем проинформирует и сведет с нужными людьми. И, кстати, с вами отправится в командировку Марина Анатольевна, она уже получила все указания. Там есть филиал нашего банка, через него в случае необходимости вы и будете работать. А я, если надо, тоже подъеду. Правда, немного попозже. Сейчас у меня другие срочные дела. Конечно, регион очень тяжелый, там слишком сильны позиции, чего скрывать, наших недругов. Но вы постарайтесь. С вашими способностями вы и не такие вопросы можете решить. Я вчера вечером общался с нашим депутатом. Его просто не узнать. Вы изменили его за один разговор. Честно говоря, я уже полагал, что мы сделали ставку не на того народного избранника, но теперь мне стало казаться, что из него что-то может выйти. Он воодушевлен и готов рыть землю. Вернетесь, продолжите с ним свои игры. Ну, как у нас в народе говорят, в добрый путь!
