Сергей Донской - Правильный пацан
Вздохнув, Ластовец распорядился объявить готовность номер один и, пристегивая подмышечную кобуру, стал размышлять, как он обойдется с человеком, который продемонстрирует ему блок сигарет с перевернутым вверх тормашками верблюдом. Хорошо бы, дождавшись его у входа на эскалатор, для начала раздавить ему рукой яички, а потом поинтересоваться, так ли это приятно – торговать военными секретами, – как казалось на досуге. А потом отбить этому сукиному коту почки и шибко умные мозги, да так, чтобы потом одно от другого уже не отличалось.
Ну ничего, на это и многое другое времени будет предостаточно, когда заговорщики сдадут друг друга и окажутся всей своей ублюдочной компанией в специально оборудованном помещении. Полковник Ластовец знает, как обучать молодежь родину любить. Он им покажет кузькину мать, хорошим и верным товарищам, живущим в соседнем дворе!
Включив селектор, Ластовец рявкнул в микрофон:
– Машину к северному входу! Выезжаем!..
3
– Подайте, пожалуйста, на хлебушек, дяденька, – попросила чумазая девочка лет девяти.
Майор Березюк в который уже раз мысленно проклял эфэсбэшников, перегадивших ему вечер. «Костюмы», как всегда, кого-то ловили, а милицейские опера отдувались. Вместо того чтобы заниматься чем-то полезным и важным, Березюк был вынужден шляться по Курскому вокзалу с казенным наушничком в ухе и ждать команды подтягиваться ко входу в метро. Попрошайки его уже достали. Стоит лишь вытащить из кармана бумажник, чтобы угоститься фантой или минералкой, а они уже тут как тут.
– Пода-айте копеечку, – заученно ныла маленькая нищенка. – Папка с мамкой в больнице, я совсем одна осталася…
– Клею небось хочешь нанюхаться, мандолина? – спросил Березюк.
– Зачем клею? – Глазенки девочки рыскнули из стороны в сторону. – Я кушать хочу-у-у… Три дня хлебца не видела-а-а…
– Ты мне голову не морочь, ты правду говори, – нахмурился Березюк. – Иначе ни шиша не получишь.
– А если правду скажу, дашь денежку?
– Ну, говори.
– Клей и вправду во как нужен… Так то ж не себе, то ж братику. Худо ему совсем… – Серая детская ладошка протянулась за подачкой.
Березюк насупился:
– Я вот сейчас сам куплю тюбик «Момента», и знаешь, зачем, мандолина-мандала?
– Зачем? – насторожилась девочка.
– Чтобы заклеить тебе рот, нос и все остальные отверстия, которые у тебя имеются… Брысь отсюда!
Березюк топнул ногой и засмеялся, когда бросившаяся наутек нищенка упала, зацепившись ногой за чью-то сумку. Окончательно настроение поправилось после ста пятидесяти грамм коньяку, выпитого в одной из многочисленных забегаловок. Комитетчики менту не указ. Это раньше перед ихним старлеем любой милицейский полкан в струнку вытягивался, а теперь вокруг совсем другая обстановка. Куда ни сунься – всюду «улицы разбитых фонарей», а по улицам этим лихие опера с пистолями по-хозяйски ходят. Вернее – ездят. Опер, который себя импортными «колесами» обеспечить не в состоянии, долго на службе не задерживается. Как говорится, таких не берут в космонавты.
Довольный сам собой, умиротворенный, сытый и слегка хмельной Березюк остановился возле книжного киоска, уделяя основное внимание обложкам, на которых присутствовали девочки с голой грудью. Таких хватало с избытком. Свобода печати – это вам не хухры-мухры.
«Вссм… ззн… сссв… пззз…» – засвиристело в майорском ушном канале, заткнутом наушничком. Участников операции призывали занять распределенные позиции. Березюк с сожалением провел пальцем по загорелому бюсту на лаковой обложке журнала и двинулся прямиком в кафе «Экспресс», чтобы напоследок подзаправиться коньячишком. Когда начнется операция, уже не отлучишься. Придется кататься на эскалаторе вверх и вниз, держась позади седого мужика с двумя розочками. Страховать его будут другие, а задача Березюка – отслеживать людей, которые тоже решат неоднократно покататься между станцией метро и выходом в здание вокзала. Как только таковые или таковой обнаружатся, их надлежит передать по эстафете другому, а самому ретироваться, чтобы не быть «срисованным». В общем, дельце плевое. Рутина.
Опрокинув в рот пластиковый стаканчик, Березюк жарко задышал, поглядывая увлажнившимися глазами на буфетчицу. Серьги у нее в ушах болтались знатные – добрячий мужской болт просунуть можно. Эх, задержать бы такую для установления личности да промариновать в приемнике суток эдак двое!.. Девка бы и сортир в отделении вымыла, и глаз порадовала, и все остальное.
Передвигаясь все вальяжнее и вальяжнее, Березюк покинул кафе и двинулся в направлении метро. Наушничек ожил и выдал новую команду, аккурат когда майор проходил мимо стенда с газетами, так что он предусмотрительно приобрел одну – лицо прикрывать, дабы не примелькаться раньше времени.
Наметанный глаз замечал повсюду загонщиков, начавших обкладывать добычу для сотрудников ФСБ. Молодые и не очень, по одному и парами они перемещались по заранее намеченным маршрутам, мешаясь со штатской публикой.
Минуя бабульку у входа в метрополитен, Березюк предъявил ей развернутое удостоверение, а когда она вздумала открыть свое хайло, еще и сложенный кукиш в придачу сунул. Подавай ей удостоверение нового образца, суке старой! А хрен в шоколаде не хочешь?
Незнакомый мужик с розочками вышел на исходную позицию без десяти пять. Покрутил породистым комитетским носом, оценил обстановку, постоял у мраморной стены, подал знак: двинулись, парни. Первым за ним последовал юркий парнишка с белесым «ежиком» на голове. Потом, пропустив десяток человек, в поток спускающихся влился майор Березюк.
Из длинного наклонного тоннеля дохнуло теплым ветром, зашевелившим волосы и страницы развернутой газеты. Наугад открытая статья смаковала подробности личной жизни какого-то поп-недоноска, объявившего себя Ихтиандром. Якобы выдающиеся певческие способности недоноска Березюка не заинтересовали. Зато его увлек снимок, изображавший Ихтиандра в компании грудастых русалок. «Хорошие девки, – решил Березюк. – Жаль только, трусишки у них не просвечивают, а в остальном полный порядок».
В голове возникла еще какая-то мысль, может быть, даже более значительная, но тут Березюк оторвал глаза от газеты, и в голове у него сделалось пусто, а в груди – холодно.
По встречной лестнице поднимался не кто иной, как его племяш Клим собственной персоной. Конечно, парень мог оказаться в районе Курского вокзала совершенно случайно, но сердечко у Березюка екнуло, а отверстие заднего прохода тревожно сжалось. В поведении племянника сквозила какая-то настороженность, которую мгновенно способен учуять и распознать бывалый опер.
Клим появился в метро неспроста.
Неужели вляпался в сомнительное дело, взятое на контроль ФСБ? Тогда дело плохо, хуже некуда. По какому бы поводу парня ни повязали, раскрутят его в «конторе» на всю катушку, выяснив всю подноготную, отследив все связи, выбив из него показания по любым интересующим вопросам… Или померещилось?
Спрятавшись от Клима за газетой, Березюк доехал до конца эскалатора, шагнул с движущейся ленты на пол и, описав дугу, затерся в толпу поднимающихся наверх пассажиров. Седой затылок мужика с розочками маячил впереди, но Березюка он теперь интересовал меньше всего. Его глаза отслеживали поверх газеты спускающуюся публику, и, когда далеко вверху мелькнула круглая башка Клима, сердце майора уже не просто екнуло, а ушло в пятки.
«Сопляк обязательно заложит, когда за него возьмутся специалисты, – лихорадочно соображал он. – Уже через несколько часов эфэсбэшники узнают о существовании организованной преступной группировки, возглавляемой двумя милиционерами. Похихикают и забудут? Да нет, брат, тут не до смехуечков. Загребут под фанфары кампании по борьбе с коррупцией, и поминай как звали. Ах ты, Клим, ах ты мандалай такой, каким же нехорошим ветром тебя сюда занесло?»
4
Климу между тем все ветры были по боку, его только бабло интересовало, находящееся у седовласого мужчины. Белую и красную розы в целлофане, перехваченном ленточкой, тот сжимал в правой руке. Левая держала пакет, в котором воображение угадывало вожделенные пачки долларов. Климу даже казалось, что он чует характерный запах новеньких, плотных купюр в банковских упаковках. Мысленно он вспарывал бумажные ленточки ногтем и листал доллары, как страницы самой лучшей на свете книги. Единственной книги, которая действительно чего-то стоит.
Разминувшись с седым, Клим огромным усилием воли заставил себя не оборачиваться на него, а подниматься по эскалатору как ни в чем не бывало, искоса поглядывая на публику, следующую параллельным курсом в обратном направлении. Скоро начнется второй заход, и тогда нужно будет хорошенько присмотреться к окружающим: не попадутся ли среди них уже виденные физиономии?
Пятнадцать минут назад, переходя с радиальной линии на кольцевую, Клим на всякий случай убедился, что за ним нет слежки. Но теперь следовало удвоить бдительность. Чем крупнее ставка, тем больше вероятность «подставы», это любой игрок знает. Так что смотри в оба, Клим, не зевай.
